Любовная мозаика - Смит Карен Роуз. Страница 15

Под мышкой у подростка был зажат бумажный кулек с зелеными листьями латука.

— Каковы наши планы? Выглядишь ты молодцом, — бодро заговорил Клэй.

— Наверное, буду поступать в колледж. Мать и отец очень хотят этого. Но, честно говоря, я не в восторге. Не вижу смысла ни в учебе, ни в чем-либо другом.

— Попробуй посмотреть на это иначе. Высшее образование пригодится в любом случае. — Клэй старался говорить с ним как с равным, избегая наставительных интонаций.

— А вам пригодилось? У вас есть профессия? — сыпал вопросами Бен.

— Я инженер-программист.

— Вот тебе раз! — искренне удивился мальчик. — И что же вы делаете в этом захолустье с такой престижной профессией?

— Так сложились обстоятельства, — спокойно ответил Клэй.

В это время очередной покупатель попросил их посторониться, пробурчав, что они совсем загородили проход. Бен не стал дожидаться более удобного случая и сбежал от своего непрошеного советчика.

Подъехав к дому, Клэй выгрузил из «блейзера» покупки, занес их в квартиру и, не вынимая из пакетов, сложил на пол у массивного холодильника.

Его так и подмывало позвонить Пейдж, рассказать ей о Бене. Теперь он мог позволить себе общаться с ней, не боясь показаться навязчивым. Расположившись на диване, мужчина свободно вытянул ноги и набрал номер. В доме Дока ответили не сразу. Когда Клэй уже отчаялся, на другом конце провода запыхавшийся голос Пейдж произнес:

— Алло.

— Это я, доктор Конрад. — Рэйнольдс откашлялся. — Я случайно встретился с младшим Хокенсмитом, и мне показалось, он не спешит принимать решение. Во всяком случае, не горит желанием поступать в колледж.

— Знаю, и, к сожалению, это правда, — озабоченно подтвердила Пейдж. — В то же время результаты тестирования свидетельствуют о его склонности к наукам, в частности, выявлены, как ни странно, прекрасные знания в области биологии.

— Так это же здорово! — разволновался Рэйнольдс. — Надо что-то делать.

— Есть еще одно «но», — пессимистично заметила Пейдж. — Отец Бена, хотя и настаивает на его поступлении в колледж, не в состоянии оплачивать обучение. Содержание дома, семьи, лечение сына требуют массу затрат…

— Если дело в этом, — перебил мужчина, — не вижу причин для волнений. Можно учредить фонд помощи детям-инвалидам, желающим получить высшее образование. Всю организацию и расходы я возьму на себя.

На другом конце провода воцарилась гробовая тишина.

— Пейдж, отзовитесь! — позвал Рэйнольдс.

— Признаться, я потрясена, Клэй, — начала Пейдж голосом, не предвещавшим ничего хорошего. — Вы предлагаете учредить фонд, но не хотите сделать то, что для Бена важнее всего: оказать ему моральную поддержку.

— Вы просите о невозможном, — возразил Клэй.

— Это вы так считаете. А я думаю, вы просто боитесь, прячетесь в своей скорлупе, — с досадой воскликнула девушка. — Я перед вами наизнанку душу вывернула, а вы… Вы совершенно бессердечный человек…

Раздался щелчок, послышались короткие гудки. Пейдж бросила трубку, и Клэй слушал монотонные сигналы, обвиняя себя в упрямстве и малодушии.

Пейдж очень редко выходила из себя, но на этот раз разозлилась не на шутку. Она задумчиво смотрела прямо перед собой, засунув руки в карманы. Послышались приближающиеся шаги: домой вернулся Док. По напряженной спине Пейдж он понял: что-то случилось.

— Что с тобой, детка? — участливо спросил папаша Док.

Женщина повернулась к нему, не собираясь ничего скрывать от старого мудрого врача, который стал для нее родным человеком.

— Я только что говорила с Клэем… Расстроилась ужасно. Он способен ангела вывести из терпения.

— А по-другому бывает? — снова спросил Док.

— В том-то и дело, — грустным голосом произнесла Пейдж. — Он очень нравится мне. Я почти… — Девушка замолчала.

— Любишь его?

— Легкомысленно с моей стороны, не правда ли? — Пейдж не боялась открыть свои карты. — К сожалению, он закрывается от меня. И, мне кажется, мы думаем по-разному.

— Ты можешь заблуждаться и судить необъективно, — возразил Док.

Пейдж заправила за ухо выбившуюся из хвостика прядь.

— Если бы я была небезразлична Клэю, он давно бы поделился со мной своими переживаниями.

— Одно совершенно не вытекает из другого. — Док отошел в сторону и нажал кнопку электрического чайника. — Поверь мне как мужчине. Женская и мужская психология очень различны. — Док опустил в керамическую кружку одноразовый пакетик с чаем и залил кипятком.

— Док, поймите меня правильно. Я рассказала ему, как попала сюда, про детишек из той деревни. И он казался таким понимающим… А потом откуда ни возьмись появляются эти недосягаемость, отчужденность. Может быть, вы расскажете, что с ним случилось на самом деле?

— Пейдж, детка, — Док нахмурился, — я уже говорил тебе, что не знаю подробностей. И уж тем более не могу выдавать ту конфиденциальную информацию, которой он поделился со мной. Это все равно, что нарушить тайну исповеди. Врач и священник в чем-то схожи. Скажу одно: когда-то он очень сильно пострадал и много пережил. Он не понаслышке знает, что значит быть отверженным.

— И женщинами тоже? — не удержалась Пейдж.

— Да. Это не сплетни и не секрет. Он ухаживал здесь за одной девушкой. Со стороны казалось, что у них все складывается серьезно; их всегда видели вместе. А потом что-то произошло, и они расстались. Девушка уехала в Балтимор, а он вот здесь.

— Клэй был прав, — неожиданно резко сказала девушка.

— Прав в чем? — удивился Док.

— В том, что все здесь все друг о друге знают.

— А как же ты хотела? По сути, это большая деревня. О вас с Клэем тоже поговаривают.

— Не может быть! — удивленно воскликнула Пейдж.

— Пейдж, я дам тебе совет, а ты решай, — сказал врач. — Клэй разуверился в людях, он никому не доверяет. Если ты хочешь взаимности и преданности, сделай первый шаг, полюби его пока, может быть, безответно. Ты готова к этому? Потому что, если нет, тебе лучше отступиться от него.

В среду в поликлинике оказалось не так много больных, и Пейдж рано освободилась. Завтра они с Клэем должны проехаться по магазинам, чтобы закупить все необходимое для празднования Дня независимости. Интересно, помнит ли он об этом, размышляла Пейдж, снимая халат и вешая его в шкаф. В кабинет заглянула дежурная и сообщила, что в приемной ее дожидается молодой человек. Кто бы это мог быть, удивилась Пейдж, запирая дверь.

Неожиданным посетителем оказался Бен Хокенсмит.

Подросток поднялся ей навстречу, галантно поклонился и произнес:

— У меня к вам просьба, правда, несколько экстравагантная: если вас не затруднит, отвезите меня к дому мистера Клэя. Я хотел бы поговорить с ним.

— Прямо сейчас? — растерялась Пейдж. — Да-да, конечно. Что же ты, везде пешком?

— Да. И это неплохая тренировка, но домой мне уже не добраться. Если вам некогда, я позвоню, чтобы меня подбросил отец.

— Нет-нет, сейчас поедем. — Она улыбнулась. — У меня к тебе тоже просьба. Позвони родителям, предупреди их, что будешь со мной.

Клэй возился в саду, пребывая, как всегда, в своем обычном состоянии: наслаждаясь покоем и страдая от одиночества. День прошел удачно: с утра он заехал в магазин, успел много сделать, поработал с бумагами, затем вернулся домой, сидел за книгами, читал, занимался математикой. Его мозг, точно сухая губка, брошенная в наполненную водой емкость, жадно впитывал знания.

Внезапно раздался лай Шепа. Это означало, что на пороге появились гости. Клэй вытер руки и лоб, откинул назад растрепавшиеся волосы и двинулся к дому. Увидев Бена и Пейдж, ощутил, как сердце толкнулось в грудную клетку. Он весь подобрался, чтобы казаться непринужденным.

Пейдж, как всегда, выглядела очаровательно. На ней была светло-голубая крепдешиновая блузка с короткими рукавами и обтягивающая синяя юбка до колен. Этот деловой костюм делал ее похожей на хорошенькую школьницу. Во всяком случае она выглядела моложе своих лет, и Клэю это нравилось.