Колыбельная для вампиров - 3 (СИ) - Борисова Светлана Александровна. Страница 30

Ещё одна картинка в череде ужасов. Я стою над трупом женщины, которая столь безжалостно меня била. Она мертва, и я знаю почему — потому что у этой твари нет сердца. В кровавой мешанине на её разодранной груди кое-где белеют кости. Я перевожу взгляд на свои руки и вижу, что они по локоть в крови и в них трепещущий кусок свежего мяса. На приличном расстоянии вокруг меня столпились несколько человек… или вампиров? В их яростных криках звучит животный ужас и плещется жуткая ненависть в глазах, но никто не решается подойти. С безумным смехом я подношу вырванное сердце к губам и вгрызаюсь в него зубами, а затем раздаётся выстрел. Я ощущаю горячий удар в плечо, и по нему расплывается кровавое пятно. Поднимаю голову — напротив горящие всепоглощающей ненавистью глаза на перекошенном по-вампирски красивом лице… Вот тут кто-то резко хватает меня за руку и тащит за собой. «Не стой столбом! Беги, дура! Они же разорвут тебя на мелкие кусочки!..»

— Не-е-т!!! Не хочу думать об этом! Забыть! Приказываю забыть! — закричала я.

Меня трясло как в лихорадке, сердце бухало как паровой молот. Господи, какая мерзость!

— Мари, ты чего? — встревожено вскинулась девочка.

— Все нормально, малыш, — хватая ртом воздух, не сразу выдавила я из себя.

— Ничего, ничего! Всё нормально! Просто одолели тяжёлые воспоминания, — пробормотала я и постаралась улыбнуться. — Говорят, что во время кровавого бешенства у фениксов иногда появляются очень яркие галлюцинации. Вот и мне привиделось кое-что из этого разряда.

Да, что-то в последнее время совсем замучили жестокие видения. Иногда мне кажется, что они — это просто бред воспалённого мозга во время кровавого бешенства, слишком уж необычно выглядят мои мучители. Я не могу поверить, что надо мной так издевались сородичи-вампиры. Впрочем, иногда мне кажется, что все случившееся происходило на самом деле. В этом случае меня посещают мрачные мысли, и мучает жуткое беспокойство. Я мечтаю разузнать, где живут эти подонки и тогда им мало не покажется.

Я найду их и вырву каждому мерзкое сердце из груди!

О нет! Быстрая смерть не для этих мерзавцев!.. Я медленно выгрызу их сердца зубами. Хочу видеть страх в их глазах, хочу чувствовать боль их тел! Хочу, чтобы они доставили мне несказанную радость и наслаждение своими муками. Око за око! Ведь они столько лет наслаждались моими муками!.. Лет? Не может быть! Инициация длится не более года. Пат.

Смущает ещё одно обстоятельство. В жизни я никогда не видела таких высоких вампиров и это утешает. Значит, мои видения просто галлюцинация. Ведь я далеко не карлица.

«Слава богу! Все равно лучше не думать об этом, а то опять напугаю ребёнка, — я постаралась взять себя в руки. — Господи! Неужели нечто подобное ждёт и Аннабель — такую маленькую и хрупкую? Ну, нет! Клянусь, я не потеряю вас обеих! Похоже, Рени уже не спасти, иначе отец не опустил бы руки и не ходил за ней как привязанный, бросаясь исполнять любое её желание. В общем, если с мамой от меня никакого толку, то уж с тобой, мышонок, я ничего не пущу на самотёк. Я присмотрю за тобой, чего бы мне это ни стоило. И пусть все Штейны катятся к чертям, если им это придётся не по вкусу», — твёрдо решила я.

— Эй, малявка! Ты уснула? Пойдём, что ли взбодримся, посмотрим очередную порцию Слайерс? И вообще, у нас целая куча аниме, хоть всю жизнь из них не вылазь.

Мари. Кажется, предстоит сватовство, ой, что-то будет!.. Интересно, что?

Время шло, а я всё ещё не сказала Мике о предстоящем визите Реази. Поначалу я откладывала разговор под тем предлогом, что впереди ещё полно времени и не стоит портить себе выходные. Затем настал понедельник, по определению тяжёлый день, а вот во вторник у меня начались ломки. Откладывать разговор было больше нельзя. Если отец согласится, меня убьёт Рени за то, что я оставила ей слишком мало времени на подготовку. Даже ужины в узком семейном кругу у неё это полноценные приёмы. «Положение обязывает, — говорит она и, улыбаясь, добавляет: — К тому же для женщин нашей семьи это повод блеснуть красотой и драгоценностями». Для меня приёмы — сплошной кошмар и, когда есть такая возможность, я линяю, правда, не всегда удаётся отвертеться и тогда начинается тягомотина со сборами. Но Рени любит гостей, правда, она очень привередлива в их выборе, потому они бывают у нас не часто, за что я ей жутко благодарна.

В общем, ближе к вечеру, ожидая прихода Мики, я уже вся извелась. Потому даже обрадовалась, когда услышала, что хлопнула входная дверь.

Гадая, в каком настроении отец, я вышла навстречу. Интересно, он с ходу пошлёт меня с идеей пятничного ужина, попутно живописав, какая я бессердечная поганка, или только одарит мрачным взглядом, а об остальном предоставит догадываться самой? Чёрт знает что! И куда только подевался наш сдержанный и спокойный глава семейства?

«Ну, нельзя же, чтобы у тебя так штормило настроение. Совесть надо иметь, не один ведь живёшь», — отчётливо подумала я, завидев отца, а вслух сказала:

— Привет, papa! Есть будешь?

Он не ответил, а я не удивилась. В последнее время такое часто происходит. Эдакий новый стиль общения детей и родителей, кажется, он называется «разговор со стенкой». Отец сел на диван и нахохлился как больной сокол. Правда, спустя некоторое время он всё же заговорил со мной.

— Где Рени? — спросил он невыразительным голосом.

— Сказала, что хочет отдохнуть, и даже не стала ужинать, — наябедничала я, воспользовавшись случаем.

Он нахмурился, но ничего не сказал.

— Что, совсем всё плохо? — не выдержала я, впрочем, не ожидая ответа.

— После инициации феникса, лечение уже бесполезно, — вдруг произнёс Мика и печально глянул на меня. Глаза у него были под стать голосу, тоскливые и неживые, будто ледышки или зелёное бутылочное стекло. — Процесс разрушения пошёл просто вскачь, ничем не могу его остановить, — пожаловался он.

Присев рядышком я обняла его и чмокнула в щеку.

— Понимаю, каково тебе сейчас, и мне тоже очень больно, причём вдвойне. Пойми, у меня душа болит за вас обоих, я очень вас люблю, родители. Вот потому хочу сказать, давай-ка ты прекращай киснуть. Хочешь выставить её из дома раньше времени?

— А ты откуда знаешь о поиске? — встревожился отец. — Это она тебе сказала?

— Нет, конечно, — вздохнула я. — Как будто вы мне что-нибудь говорите.

— Опять подслушивала?

— Ага! — созналась я. — Всю информацию приходится добывать самой. Живу как партизанка в родном доме.

Удивительное дело, но отец впервые улыбнулся и потрепал меня по щеке. Терпеть ненавижу, когда он так делает! Сразу ощущаю себя комнатной собачонкой. Ладно, ввиду чрезвычайного положения в доме, так и быть, кусаться не буду.

Мика покосился на меня — вот зараза! — и усмехнулся. Zut![1] Терпеть не могу фокусы старших! Всё время такое чувство, что у меня прозрачная голова, и они видят мои мысли насквозь.

— Спасибо, детка, думаю, ты права. Что-то я совсем захандрил, а это не дело хоронить нашу Рени раньше времени, — он пристально посмотрел на меня. — Так о чём ты хочешь со мной поговорить?

Я помедлила, собираясь с духом. Конечно, сейчас не до для дурацких визитов, вот только есть такое гадкое чувство, что Ник не даст мне отвертеться от задуманного им ужина.

— Даже не знаю, как сказать… в общем, один знакомый парень напросился к нам в гости, типа он хочет семейный ужин, и я сдуру пообещала.

— Звучит интригующе. Собираешься представить нам своего жениха? — слабо улыбнулся Мика.

— Нет-нет! Боже упаси, только не это! Честное слово, он сам напросился! Я его почти не знаю, но Реази, фигурально выражаясь, вывернул мне руки, требуя этот семейный ужин, — я глянула на отца не зная говорить ему или нет, но затем решилась. — Знаешь, papa, он очень странный парень. Говорит, что учился вместе с нами, но я не помню, чтобы встречала его в Академии. При этом Соня с Иваном утверждают, что они с ним знакомы. Не понимаю, как такое возможно, ведь я знаю всех их знакомых, — выпалила я и воодушевилась, заметив, что на лице Мики появился интерес.