Последний Магистр - Клименко Анна. Страница 25

Мысли старого мага текли в несколько ином направлении. Он знал, что каждую зиму в Талипо съезжаются торговцы с окрестных земель, чтобы потом, нагрузив ладьи, отправить товар вниз по течению Эйкарнаса, в том числе и в Алларен. Альхейм никогда не бывал в тех краях, но – слухами земля полнится, и говаривали, что зимой в Талипо можно купить что угодно и кого угодно.

Так что Альхейм решил, что, наконец, настало время и ему побывать на знаменитом зимнем базаре, посмотреть, что к чему – а заодно и узнать, нельзя ли приобрести дэйлор. Пусть даже не мага, а самого обычного… Альхейм пока не придумал, что делать с таким рабом после, но предпочитал не ломать голову. Хороший план всегда приходит внезапно, когда о нем меньше всего думаешь.

Не много нужно времени, чтобы собраться в дорогу одинокому старику. Прихватив сундук с книгами и компонентами заклинаний, надев шубу потеплее, Альхейм уселся в возок, прикрикнул на возницу – и поехал. Правда, в последнюю минуту за ним увязался Заметор, Кролл в это время обиженно шмыгал покрасневшим от холода носом на крыльце. И Альхейм, учтя, что в последнее время Заметор начал делать кое-какие успехи по части магии, позволил юноше себя сопровождать. Кролл по-прежнему оставался безнадежен, а потому ему была уготована роль экономки в отсутствие хозяина.

Кони бежали резво; недаром вся сбруя была увешана магическими компонентами – Альхейм специально разработал укрепляющее и ускоряющее взаимодействие. Мелькали черные, обнажившиеся к зиме деревья, молчаливые ели. Одно было плохо: грязь дорожная замерзла, а потому возок трясло, да так, что Заметор звучно лязгал зубами, а его учителю простреливало поясницу.

– Учитель! Учитель! Проснитесь, скорее!

Голос Заметора так и звенел тревогой; спросонья Альхейм не разобрался, в чем дело, сразу схватился за кошельки с ингредиентами заклинаний – а вдруг кто напасть вздумал?

Но нет. Все также трясся возок, правда, уже мягче; где-то довольно каркала ворона. А круглое, веснушчатое лицо Заметора приобрело едва ли не землистый цвет.

– Что еще? – недовольно пробурчал Альхейм, поднимая меховой воротник и намереваясь продолжить свой сон.

– Но… Учитель! Что это, вокруг? Такое белое?!!

– Дурак. Ты что, снега никогда не видел?

– Э… – ученик озадаченно умолк, во все глаза таращась на раскинувшееся белое покрывало. Он выглядел таким жалким, что Альхейм невольно проникся к неучу сочувствием.

– Заметор, – строго рек чародей, – мы уже много дней в пути. До Талипо недолго осталось… Так вот, чтобы ты так не удивлялся – на севере зимой выпадает снег! Тонкий, знаешь ли, белый покров. Если снег нагреть в котелке, он обратится в воду.

– Магический покров? – благоговейно прошептал парень, все еще созерцая однообразно-белые поля.

– Тьфу, вот дуралей. Нет здесь никакой магии, нет здесь никакого взаимодействия вещей. Сам погляди – разве видишь пересечение сил?

Потом Альхейм смягчился: ну что поделаешь, если Заметор родился и вырос в Алларене, где зимой снег выпадает раз в тридцать лет?

– Ты еще многого не видывал, мой ученик, – сказал маг, – посему наблюдай и запоминай. Чтобы в следующий раз не выглядеть болваном.

Они и вправду были недалече от свободного города Талипо, последнего оплота людей на севере. Давным-давно остались позади лиги купеческого тракта и две переправы на чудных больших плотах, которые, как узнал Заметор, звались паромами. Альхейм только качал головой: в годы его юности ничего подобного не сооружали. И повозка, влекомая резвыми конями, весело катилась вперед, неся путешественников к славному зимнему базару. А по сторонам проплывали мрачные седые ели, ровненькие сосны с яркими коричневыми стволами, и легкие, приветливые березы.

… Еще с пол дня они ехали по гладкой снежной равнине. Дорога не была пустынной, то и дело им встречались тяжело груженые повозки. Затем проплыл мимо небольшой пролесок – и вдалеке, прислонившись одним боком к ельнику, замаячил высокий частокол.

– Учитель, а что это за деревня такая? – вновь подал голос Заметор. Он высунулся едва ли не по пояс, казалось, еще немного – и вывалится из повозки.

Альхейм прищурился, затем достал из-за пазухи карту, развернул…

– Это не деревня, ученик. Это свободный город. Талипо.

… В воротах им пришлось задержаться и заплатить двойную пошлину «за ввоз магической утвари», как выразился капитан городской стражи. Альхейм не стал перечить, отсчитал четыре серебряных полудинара, а заодно и спросил – где можно остановиться переночевать, и открыт ли знаменитый зимний базар. Капитан окинул его подозрительным взглядом, встопорщил пышные усы, гордость вояки, и пояснил, что путникам, вроде них, будут рады в «Приюте старого дядюшки», а зимний базар – да будет известно южанам – открыт до самого праздника Солнцеворота. Альхейм вложил в мозолистую ладонь еще полудинар, отчего их осведомитель подобрел и рассказал, как добраться до упомянутой гостиницы.

– Зря вы ему столько денег дали, учитель, – пробубнил Заметор, – этот нахал… Да как он посмел?

Маг спрятал руки в меховых рукавах.

– Забудь о нем, ученик. Неужто ты готов уделять внимание столь убогим людишкам, как этот капитан?

Юнец тяжело вздохнул и пробормотал себе под нос, что-де он бы потратил этот полудинар с большей пользой, выпив подогретого вина.

– Но мы все это и так получим в «Дядюшкином приюте»…

– Приюте старого дядюшки, – поправил возница.

– Ну да, да. А вот, кстати, и он. Возрадуйся, Заметор. Скоро мы все отдохнем с дороги.

Ученик только поморщился и промолчал.

«Приют старого дядюшки» оказался просторным деревянным срубом, где переднюю половину занимал обеденный зал. Альхейм, проковыляв сквозь гудящую толпу (похоже, подагра надумала вернуться), добрался до хозяина почтенного заведения – здоровенного детины в засаленной рубахе. Вид его не внушал доверия; из-под ворота выглядывал белесый рваный шрам; а бритая голова была украшена странными синеватыми узорами. Приглядевшись, маг понял, что это – татуировки, какими частенько себя украшали жители восточных земель.

– Милейший, мы бы хотели пожить здесь несколько дней, – вежливо сказал маг, – я, мой ученик и возница.

«Милейший» окинул Альхейма заинтересованным взглядом. Затем, не говоря ни слова, достал откуда-то толстую книгу, всю в жирных пятнах и застывших каплях воска.

– А вы, случаем, не с побережья океана Дождей будете?

– А вам-то что? Запишите свои имена, вот здесь… – толстый палец ткнулся в грязную страницу, оставив еще одно пятно, – у нас, на краю земель людских, не принято спрашивать, кто ты и откуда.

– Прошу прощения. Задаток нужен?

– Два динара.

– Вот и ладно. Еще раз прошу прощения.

Альхейм стряхнул с перышка присохшую муху и, макнув его в чернильницу, занес в книгу имена – свое и спутников.

В это время Заметор и возница втащили сундук; юнец неуклюже споткнулся, взмахнув руками, растянулся во весь рост. Мужики весело заржали. А Заметор, пристыженный, с пунцовым лицом, едва дотащился до конторки держателя таверны.

– Ключи, – коротко сказал бритый. Без тени улыбки.

– Благодарю.

Альхейм сгреб их в пригоршню, кивнул своим.

– Идемте, покажу комнаты, – также невозмутимо сказал тавернщик.

И, пока они плелись по узкому, засиженному мухами и тараканами коридору, Альхейм рассмотрел-таки татуировки на бритом черепе.

Он сам был с восточного побережья, и прекрасно помнил, кто и зачем наносили подобные знаки себе на кожу. На затылке мужлана красовались руны удачи и усмирения стихий, коими себя украшали люди, жившие морским разбоем.

В общем, все складывалось удачно. Пока удачно. За исключением того, что тюфяки в отведенных им комнатушкам буквально кишели блохами и клопами, и Альхейму пришлось немало повозиться, чтобы заставить зловредных насекомых отправиться жить к соседям. Да возница, совсем некстати, где-то раздобыл бутыль местной браги, и за вечер так набрался, что мог только мычать и бестолково трясти головой.