Последний Магистр - Клименко Анна. Страница 68

– Нам ли не знать, насколько опасно это порождение мрака? – ядовито изрек он, – вы, д’Эвери, вероятно, слыхали, что на днях это чудовище напало на Дэйлорон?

Старший озадаченно замолчал. И тогда-то Варна и дал волю своему красноречию: он рассказал о сотне n’tahe, напавших на земли дома д’Кташин, о выпотрошенных дэйлор, о личинках, погибших от зубов Народа Зла… О медленно увядающей земле, отравленной, пропитанной силой Отражений; о том, что те края обречены на погибель. Магистр говорил долго, хоть это давалось и нелегко; перед глазами все еще темным пятном маячила голова личинки, вся в бурых пятнах.

– Хотя, вам этого не понять, благородный Норл, – под конец сухо обронил Варна, – вы-то сам один из них…

Вампир хмуро поглядел на него.

– У вас есть доказательства, что это дело рук Ильверса?

– О каких доказательствах вы говорите?!! О, благородный д’Эвери, не держите меня за дурака. Уж поверьте, я вижу силы мира сего, и понимаю, что сами по себе они не изменятся. Что-то убило их, и это что-то – Отражения, захлестнувшие Дэйлорон! Кроме того, Народ Зла не вел себя так… До тех пор, пока Черный город не обрел нового магистра!

Сапфировые глаза вспыхнули алым, но тут же погасли. Норл д’Эвери все-таки умел, когда того требовали обстоятельства, держать себя в руках.

– Если это произошло, тогда тем паче – я должен торопиться. Мы обезвредим нашего черного магистра на многие века.

Он поднялся, кивнул на прощание и, взмахнув рукой, провалился в портал.

Варна хмуро поцокал языком – нехорошо, ой, нехорошо, что какой-то вампир, хоть и высший, с такой легкостью орудует Силой. Любопытно, а какой именно? Силой Отражений? Или обычной, той, что дает земля своим детям?

Маг пообещал себе, что займется исследованием этого вопроса на досуге. Когда не будет сверкать над Дэйлороном занесенный меч по имени Ильверс.

– Мы его обезвредим, – пробормотал Варна, – обязательно…

И плотно закрыл окно, выходящее в сад.

…Пьянящая весенняя ночь царила над Аллареном. Скользя по черепичным крышам, стекая по холеным стенам домов, сверкающей вуалью окутал лунный свет улицы, переулки и площади, отразился в зеркалах королевских прудов, липкими бликами лег на стены черного города. Кое-где расплывчатые тени слизывали лунную глазурь, оставляя на земле лоскутки ночи, но таких мест было слишком мало.

Даже вор не перешел бы улицу, оставаясь в тени, как сказала бы Лисица Тиннат.

На небольшой площади, выползающей из-под литой ограды, было тихо. Прямо на булыжной мостовой, привязанные спина к спине, лежали молодая женщина и мальчик.

Она была хороша собой, но жизнь, подрезанная бездушным ланцетом, медленно покидала тело. Будучи привычна к боли и крепкой от рождения, женщина еще держалась, скрежеща зубами и проклиная своих мучителей.

У мальчишки были золотистые вихры и бледное, раньше времени уставшее от страданий лицо. Он потерял сознание чуть раньше, и никто бы не предсказал, сколько ему суждено еще прожить.

… Ильверс отошел от окна. Он впитал в себя отражение, прочувствовал и узрил их боль – как и прочие отражения, что липкими черными нитями опутывали рассудок.

И понял, что час настал. Его час – когда все, кем он хоть как-то дорожил, уйдут к своему божеству, а он – в тишь долины Предков, чтобы встретиться с теми, кто жил раньше, и познать вечность.

Когда-то, будучи простым дэйлор, Ильверс боялся этого момента – но теперь принимал его с легким сердцем. В конце концов, разве не он год назад видел долину и говорил с духом матери? И разве не прекрасным было то место, с его вечной тишиной и покоем?

Магистр Закрытого города усмехнулся и покачал головой. Все-таки слишком быстро все произошло; он думал, что его палачи не посмеют расставить ловушку столь скоро… А в том, что это – ловушка, Ильверс ни секунды не сомневался.

Единственное, пожалуй, в чем он сомневался – так это в здравомыслии устроивших ее магов. Это ж надо было додуматься – связать Золия и Тиннат вместе, да еще и положить их посреди площади? Ильверс невольно фыркнул. Этим недалеким господам оставалось только написать на большой вывеске «приманка для магистра», и установить ее над своими жертвами. И на что, интересно, они рассчитывали? Что он отправится вызволять бывших друзей, взвалит их бесчувственные тела на плечи и потащит прочь? А ведь Ильверс мог перенести Тиннат и Золюшку к себе в башню одним движением воли. Даже пальцем шевелить не нужно было бы…

Правда, поразмыслив немного, магистр пришел к выводу, что ничего лучше маги Алларена придумать не могли: магия вещей не помогла бы, пожелай они войти в Закрытый город. Напасть на Ильверса во время одной из его ночных прогулок – тоже весьма рискованное предприятие. А так… Подготовлен капкан, приманка имеется; есть надежда, что черный магистр соизволит подойти поближе к тем, кто его любил.

Тут Ильверс невольно поморщился. Он очень хорошо чувствовал Тиннат, знал, что она звала его, и точно также холодной змейкой проскользнуло осознание того, что она хотя бы в мыслях – но отказалась от своего Ильверса. Думала, что лучше ему и вправду воссоединиться с предками…

– А здесь ты права, милая Тиннат, – пробормотал магистр, – я с тобой полностью согласен… Но – во имя Дэйлорона! Лучше бы ты сама убила меня, и мне куда приятнее было бы принять покой из твоих рук… Впрочем… Сегодня у магов Алларена удачная ночь. Они получат то, что хотят… А я обрету свободу.

Он еще раз закрыл глаза, потянулся мыслями к Тиннат. Тяжкий вдох. И волна невыносимой, режущей боли в животе, там, где сходятся почти ощутимые натянутые канаты людской Силы, готовые лопнуть и обратить в прах всякого, кто приблизится.

Прикоснулся к Золюшке и невольно улыбнулся: его маленький друг уже давно лишился чувств и пребывал где-то далеко, в занебесных мирах.

– Будьте вы прокляты, – не переставая улыбаться, шепнул Ильверс, – вы получите то, что хотите.

Магистр огляделся. Было похоже на то, что в эту комнату, ставшую почти домом, он больше не вернется. Ему подумалось, что неплохо закрыть черную цитадель, чтобы никто и никогда больше не проник сюда и не добрался до древних сокровищниц знаний – но потом Ильверс отказался от этой затеи. Пусть себе… насладятся возможностью заполучить древние книги. Ибо все это продлится недолго – Отражения, накопленные за многие декады, хлынут на людей, на дэйлор, порадуют народ Зла… К тому же, старик, его предшественник, мог опасаться за сохранность врат Силы. В случае Ильверса вратам ничего не грозило, потому как запирать их он вовсе не собирался.

Ильверс вышел, плотно притворив за собой дверь, и начал спускаться по лестнице. Он покинул башню, пересек внутренний двор цитадели. Ворота распахнулись перед ним, пропуская в спящий город.

– Я иду, – с улыбкой сказал Ильверс, – я уже иду…

И неторопливо зашагал по улицам, меж спящих домов. Те немногие, кому доводилось заприметить его силуэт, спешили убраться подальше.

Пройдет много лет, но будут раз за разом пересказываться страшные истории о том, как жуткий нелюдь из черной башни едва не выпил жизни невольных свидетелей его шествия.

Ильверсу было легко – впервые за много дней. И где-то далеко, в застывшей тишине вечности, его ждал дух матери, такой же легкий и сверкающий, как искра пламени, летящая в ночь.

«И чем скорее я это сделаю, тем лучше», – думал Норл д’Эвери, проносясь над спящими лугами. До Алларена оставалось совсем недолго, вампир уже видел белые башни, похожие на неровные кусочки перламутра. Он так спешил, что даже не покружил над городом, наслаждаясь красотой видов; под бессмертным сердцем вертелось дурное предчувствие. Словно что-то нехорошее должно было вот-вот произойти, и потому Норл изо всех сил работал крыльями, чтобы успеть…

Вот и Закрытый город. Норл камнем упал вниз с высоты, нырнул в окно башни и замер, прислушиваясь.

Тишина. И пустота.

Норл скользнул к двери, выглянул из кабинета Черного Магистра.