Во власти Дубовой короны - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 24
Бывают же такие люди – любят свою Родину! И чихать им, где выгоднее, а где популярнее. Они ее просто любят, не произнося громких слов.
– Вот. И под присмотром, и нам какая-то реклама, наверное…
– Что той рекламы с одного человека? Ладно, пойду схожу к директору, если он не слишком занят… сколько она тут пробудет?
– Недели две, наверное…
– Пусть месяц. Разрешение на месяц посещать занятия для…
– Салеи Сантос.
– Ясно. Сиди, жди.
Конечно, допускать всяких разных студенток к директору никто и не собирался – еще не хватало. Секретарша сама вошла, изложила суть дела, потом вышла и кивнула.
– Сейчас приказ напечатаю, жди.
Ждать пришлось недолго. Директор медколледжа, как отлично было известно даже стульям в аудиториях, был падок на бесплатную рекламу.
Ну, походит еще одна девчонка на занятия, что такого? В институте вообще можно ходить, не спрашивая разрешения. Сказать, что с параллельного потока, – и все.
Тут так не получится, конечно.
Если институт – это монархия, то медколледж – тирания и автократия. И диктатура в том числе.
Увы…
Медикам приходится учить, учить и учить. А преподавательскому составу безжалостно развеивать их заблуждения о том, что знания сами в уши заползают.
Они не муравьи. Не заползут.
Работать надо. Цена ошибки филолога? Ошибка в слове. А врача?
Человеческая жизнь, увы… и ее не вернешь. Никогда.
С этой бумагой Таня отправилась к руководителю группы, объяснила ситуацию и там.
Сергей Юрьевич, симпатичный мужчина лет сорока, темноволосый и кареглазый, постоянно в джинсах и свитерах, закатанных по локоть, понимающе кивнул:
– Хорошо. Пусть твоя Лея посещает занятия. Свободные места в аудиториях есть, посидишь вместе с ней, ладно?
Таня тоже кивнула.
– С преподавателями я поговорю. С кем не успею – сама скажешь.
– Хорошо. Спасибо.
– Не за что.
Выйдя от руководителя, Таня тяжело вздохнула.
Полдела сделано. Осталось разобраться с однокурсниками. И это будет посложнее просьб к директору.
А еще… в глаз, что ли, попало что-то?
Только отвлечешься – и люди как сквозь дымку видятся. Полупрозрачную такую, у кого ярче, у кого темнее, разных цветов, с разводами, пятнами…
К окулисту, может, сходить? Ладно, это успеется. Жить не мешает – и ладно.
Людмила Владимировна жизнь прожила долгую и интересную. И отлично видела, что Салею что-то грызет.
Как тут не спросить?
– Лея? Я вижу, что тебе плохо…
Салея, которая ковыряла яичницу, скармливая большую ее часть кошкам, даже слегка дернулась. Под стол упал большой кусок – и был проглочен Гномом, изнывавшим от несправедливости. Вдогонку он тут же получил по ушам от Люськи, но не обиделся. Вот от Муськи – да. Там тяжко. А Люська – кнопка, не кошка. Мелочь бегает…
– Плохо?
– Тебя что-то гнетет. Физически ты в порядке. А вот психически – нет.
Спорить с этим было сложно. Салея коснулась Дубовой короны. Подумала пару секунд – и решилась.
– Людмила Владимировна, от кого произошли люди?
– Неизвестно. У верующих одна теория, у дарвинистов – другая. Какая верна? Не знаю…
– Мы произошли от Перводрева. Все даэрте – дети Дараэ.
– Но разве Дараэ…
– И планета. И Лес. И Перводрево, как его основа. История говорит, что Перводреву однажды потребовались защитники – и оно породило первых короля и королеву. И поскольку дерево породило жизнь, поскольку мать порождает новую жизнь, то королева и стала главной.
– И так бывает, – заметила Людмила Владимировна. Матриархат никто не отменял, это в Европе его нет. Даже если там какая женщина и добирается до власти, она либо наполовину мужик, либо наполовину дура. А иногда это сочетаемые половинки.
– Нас породило Дерево. В память о нем – наша внешность. Волосы, глаза, уши… сами видите.
Людмила Владимировна видела. И подозревала, что исходное дерево было дубом.
– А у королевы – Дубовая корона.
Точно, дуб. Хорошее дерево, недаром именно по нему ходил ученый кот у Пушкина.
– Хорошо.
– Не совсем. Мы растем, словно деревья, созреваем в свое время. А если раньше времени созреет королева, будет беда. Потому что на мне судьба всего моего народа. Я отвечаю за даэрте, это мое право и моя кровь. И моя смерть тоже. В каких-то случаях я могу заставить Дубовую корону созреть раньше.
– В каких?
– Стихийные бедствия. Враги. Риск уничтожения всего народа… есть варианты.
– Угу. Врагу не пожелаешь. Сейчас у тебя такой случай, я поняла.
– Да. Если бы я этого не сделала, умерла бы без пользы. А теперь я умру с пользой.
– Умрешь?
– Именно. Когда Корона созреет, я… я начну перерождаться в дерево. Получеловек-полудерево, полуразумна-полубезумна… и невероятно сильна.
– И? – Людмила Владимировна догадывалась, что ничего хорошего не услышит.
Пришли на руки к Салее и замурчали кошки, утешая и поддерживая. Тяжело вздохнул рядом со стулом Гном.
– Мне будет все равно. Свой, чужой… несколько раз так погибали сотни и тысячи даэрте. Поэтому… умереть для меня – лучший выход. Умереть, отдав все для дела.
– Как… как это будет выглядеть?
– Сначала будет активна Дубовая корона. Она сформируется.
Людмила Владимировна посмотрела на деревянный обруч.
– Я бы сказала, что он выглядит нормально.
– Сейчас он соединен со мной. Видите? – Салея взяла руку женщины, провела по обручу.
Действительно.
Плоть переходила в дерево, обруч врастал в кожу, словно так изначально и было. Да, так и было…
– Потом Корона будет разрастаться. Корона, шлем, волосы превратятся в ветви… это все описано, но до этой стадии доводить уже не стоит. Когда Корона начнет расти, я стану терять разум. И убивать.
– Всех подряд?
– Сначала врагов. Потом всех подряд.
– Это можно как-то… убрать? Снять ее? Хирургически?
– Нельзя. Это… как у вас говорят… маркер? Индикатор?
– Показатель.
– Да. Ее можно срезать с меня, это адски больно, но один раз все же так поступили. Королева это пережила. Корона тоже. Но потом развитие даже ускорилось.
– Плохо.
– Очень плохо для меня. И хорошо для моего народа. Я смогу им помочь и умру.
– Так спокойно… ох, детка…
Людмила Владимировна обняла девушку, притянула к себе покрепче, погладила по волосам. Салея замерла на минуту, впитывая тепло, которого так долго была лишена. Потом попробовала отстраниться, но ее не отпустили.
– Неужели нет никакого выхода?
– Нет.
– Но может, здесь у нас что-то получится? Все же это другой мир?
Салея не стала отстраняться. Но…
– Не получится. Были попытки. Люд… бабушка Мила, пожалуйста, не надо искать пути спасения. Сделайте мою гибель не напрасной.
Салея не видела, как Людмила Владимировна плачет. А вот капельки слез на своей макушке ощущала вполне явственно.
И так бывает. И в другом мире можно найти свою семью. Жаль, что так ненадолго. Но – Салея справится. У нее нет другого выбора.
Таня оглядела себя в зеркале. Ну, тут все в порядке.
Джинсы, свитер, ботинки.
И Салея рядом с ней.
М-да.
Поскольку замаскировать ее отличие от человека не получится, Таня и бабушка Мила совместно решили его, наоборот, подчеркнуть.
Зеленые волосы перехватили кое-где резиночками, кое-где заплели косички, сделав это так, чтобы прикрыть уши. Обруч Короны на голове девушки тоже казался экзотическим украшением. Но на всякий случай комплект дополнили деревянными бусами и браслетами из цветного пластика.
Платье и так подходило.
Стиль бохо универсален. Балахон – он и есть балахон и преотлично смотрится и как деловое платье, и как одежда хиппи. В качестве аксессуара подобрали сумку-авоську, только внутрь вложили холщовый мешочек – и нормально. Всем же известно, они в своих Европах немного… того. Вон во Франции лягушек едят и нахваливают. В Чехии и Словакии в пасхальный понедельник мужчинам разрешается бить женщин хлыстом. В Японии спят на работе. Может, и в Португалии тоже есть свои заморочки? Кто ж их знает?