Во власти Дубовой короны - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 72

– Дело в том, что даэрте занимаются траволечением, – аккуратно разъяснил Петров. – И достигли в этом больших успехов. Мы хотим построить лечебницу, в которой будут работать исключительно даэрте. Может, санаторий, курорт, а потом реклама…

– Точно работает? – Губернатор потер то место, где была печень, которая регулярно побаливала. Особенно после принятого на грудь бокала коньяка или двух.

Да, есть даже такая профессиональная болезнь чиновников – цирроз печени.

Мужчины переглянулись.

– Госпожа Салея сегодня должна приехать к моему другу Даниилу, – поддержал Чжао. – Если вы, господин Никольский, захотите с ней побеседовать, это будет очень удобно…

Губернатор подумал.

Печень болела. И если это возможно…

Глотать таблетки? Ходить по врачам, даже самым дорогим?

В том-то и беда, что они – лечат. Не вылечивают. Просто лечат. Ходи, глотай препараты, подсаживай все остальные органы, носи денежку – и лечись. Упорно и долго.

А вылечить? А зачем? Кто ж дойную корову-то вылечивает?

– Я буду не против. Во сколько можно приехать?

– Я сейчас позвоню и уточню. Полагаю, часов в восемь. Вечера.

Даниил набрал Танин номер, задал пару вопросов, получил ответы – и кивнул.

– Да. В восемь вечера будет вполне удобно. Девушки как раз успеют отдохнуть. Они уже дома, но репортеры их замучили. К восьми они успеют отдохнуть и приедут.

Губернатор хохотнул.

Есть такое у журналистов. Самое забавное, не сравнивают их ни с котиками, ни с цыплятами. Кто-то слышал выражение «акулы пера»? Шакалы пера?

Но ведь не котята пера. Не голубки пера… нет! Исключительно хищники, и не самые приятные. Немцы вообще приложили: рептильная пресса. Явно не от большого уважения и любви.

– Эти могут. Неужели даэрте так рано отбились?

– Эти могут, – вернул выражение Петров. – Я скорее удивлен, что Салея потратила на журналистов столько времени.

Губернатор безразлично пожал плечами. Подумаешь.

– Как ваша жена, Даниил Русланович?

– Благодарю. Полностью здорова.

– ЧТО?!

Губернатор тоже был в курсе ее диагноза. А вот новости об излечении до него дойти еще не успели. Слишком мало времени прошло.

– Вы не ослышались, Олег Михайлович. Алеся здорова. Полностью.

– Но…

– Только благодаря даэрте. Никто другой не брался за ее излечение.

Печень заныла еще сильнее. Ну и пусть ее… Губернатор лихорадочно обдумывал информацию. Если… если – ТАКОЕ?!

– Это… можно поставить на поток?

– Нет. Это скорее разовый случай. Но на поток можно поставить многое другое, – не стал врать Даниил Русланович.

Губернатор прижал болевшее место ладонью.

– Хорошо. Я приеду.

Если бы высокие договаривающиеся стороны видели сейчас Салею…

Не состоялись бы никакие переговоры. И договоры тоже. Потому что Салея сейчас убивала человека. Хотя выбора у нее не было. Пришлось убить.

Глава 13

После общения с журналистами, после тяжелого утра девушки едва доплелись до дома. Даэрте так и остались в лесу, и отбивались от репортеров только Лея и Таня. Да так и проще.

Одежды-то у даэрте пока нет – нормальной. Современной. А то, что на них надето, – достаточно самобытное. Из травяной ткани – смеси льна, крапивы, конопли и еще нескольких десятков растений – получается замечательная ткань. Но вид у нее своеобразный. И реакции у даэрте пока тоже своеобразные. Могут и микрофон вырвать, и запихать его журналисту куда-нибудь поглубже… примут интерес за агрессию – и готово!

Так что девушки остались одни и домой добирались одни. На такси.

А в дверях наткнулись на Людмилу Владимировну, которая шла выносить мусор. Переглянулись, отобрали у нее ведро – и направились к помойке. Тут недалеко, за два дома завернуть, сто метров пройти – и вот он, закуток. Удобный такой, образован забором и двумя домами. Правда, мусоровозы в него заезжать не любят, и водители периодически матерятся, но зато жильцы довольны. Сюда выходят только глухие стены, то есть никакой вони в квартирах. И смотреть на помойку не приходится.

Девушки как раз дошли до помойки, Таня выкинула мусорный пакет, не обращая внимания на бомжа, который копался в мусорном баке. Обычно такие люди не агрессивны… не в этот раз.

Бомж перегородил проход.

– Бабки есть? Гони сюда, б….

И изрыгнул матерную тираду.

– Пошел на… – в том же духе ответила Таня. Она устала, она хотела есть, на диван, хотела отдохнуть… еще Петров позвонил, нужно будет к нему приехать. С губернатором пообщаться… ладно, это – надо! А силы где взять?

Сил нет. Их просто нет…

И тут еще этот… бомжей Таня не любила. У человека могут быть разные обстоятельства, но вот этот образ жизни ей не нравился. Когда сегодня есть пожрать, выпить, а завтра… а завтра – будет? После того, что она видела у своей мамаши, ее это все бесило до крайности.

– Ах ты… – В руке бомжа блеснул нож.

И тут в дело вступила Салея.

Пока ничего не угрожало ни ей, ни Тане, она кое-как сдерживалась. Да, именно терпела. Стискивала зубы, сжимала кулаки, чтобы не сорваться. А легко, что ли?

С утра – работать с силовыми линиями. Потом вместо отдыха – полиция, МЧС, чертовы журналисты! Не успели до дома добраться – вечером надо опять ехать. И снова переговоры. И снова работать. И еще – ЭТО?!

Так, до кучи?!

Тут бы и у кого-то более терпеливого взрыв случился, а Салея никогда не отличалась долготерпением. Одно движение руки. Лишь одно движение.

Дубовая корона полыхнула алым, и алым полыхнули искры в глазах друидессы. Бомж и вскрикнуть не успел.

Сорняки, которые обильно росли в переулке (где их нет?), вдруг вытянулись, в единую минуту оплели его не хуже кокона, спеленали, заткнули рот, чтобы не привлекать внимания… и на них проросли шипы.

Блеснула кровь.

Алые капли дождем посыпались на старый потрескавшийся асфальт – не долетели. Растения слизнули их на подлете.

– Лея…

Но было необратимо поздно. В тело несчастного ввинчивались все новые и новые шипы… сначала он дергался и хрипел. Через пару минут – перестал.

Таня прижала руку к губам, чтобы не закричать. Смотрела с ужасом, как перестает капать кровь, как растения сноровисто утаскивают свою добычу куда-то в угол, туда, где асфальта и вовсе уже не осталось…

– Лея…

Салея резко развернулась к названой сестре.

– Таня?

– Ты… это Корона?

Друидесса посмотрела на перепуганную девушку. Сейчас все висело на волоске. Если бы Таня отшатнулась, проявила отвращение, закричала, побежала…

Было от чего. Салея была сейчас не похожа сама на себя. Алые глаза, резко удлинившиеся клыки и когти, алые искры, бегущие по Дубовой короне, осунувшееся лицо, словно череп, обтянутый коричневой кожей. Уже не друидесса – уже только дух Леса. Его боль, страх, жестокость – кто сказал, что природа добрая? Смешно!

Безумие Дубовой короны не знает ни привязанностей, ни родства. С ней на голове можно убить даже собственного ребенка. Но Таня только смотрела. И алые огни начали угасать. Медленно, очень медленно, Салея приходила в себя.

Хотя Таниной заслуги здесь не было. Кстати говоря. Была инстинктивная человеческая реакция на угрозу – замереть на месте. Авось мимо пройдет опасность.

Вот и прошла. Или нет?

Но алые огни исчезали, глаза Салеи приобретали свой нормальный зеленый цвет, лицо возвращалось к прежнему. Исчезли и клыки с когтями, словно втянулись внутрь. И девушка пошатнулась… она бы так и упала на грязный асфальт – но Таня подхватила, почти поволокла подругу. Куда и страх делся?

Дотащила до дома и почти свалила на диван в комнате.

– Разувайся!

Лея послушалась. Кроссовки полетели в коридор, Таня укутала подругу пледом.