Преследуемый Зверем Братвы (ЛП) - Коул Джаггер. Страница 24

Костя кивает.

— У меня тоже.

Он хмурится, но губы улыбаются.

— Ты дала мне кровь?

Я молча киваю.

— Некоторое время назад я посещала несколько курсов “Скорой помощи " и оказания первой помощи. Вообще-то, мы можем это убрать.

Костя молча смотрит на меня, пока я вытаскиваю катетер из его руки и перевязываю его заново, как будто он впитывает меня. Но в этом взгляде есть и какое-то неверующее благоговение. Он опасно выглядит, но так великолепен. Как будто нем есть какой-то магнит, от которого я не могу оторваться. Сила природы, которая притягивает меня к нему, заставляет меня жаждать быть ближе.

— Ты здесь, — тихо говорит он.

Я хмурюсь, а он улыбается.

— Я имею в виду, что ты все еще здесь. Ты не убежала.

— Я не собиралась тебя бросать.

— Почему? — Он морщит лоб.

Я смотрю вниз.

— Ты спас меня. Дважды.

— Ты все еще могла сбежать. — Его рот сжимается.

— Я знаю.

— Может, и стоило.

Я дрожу от жара, когда его глаза обжигают мою кожу.

— Почему?

— Потому что я такой, какой есть, Нина, — рычит он. — Потому что я плохой, опасный человек, каким ты меня видишь.

— Я не вижу в тебе ничего плохого, — тихо шепчу я. — Я вижу тебя таким, какой ты есть. И если бы ты хотел причинить мне боль, ты бы сделал это. — Я прикусываю губу зубами, позволяя своим глазам поглощать его в тишине.

В нем все еще есть что-то такое знакомое-место, откуда я его не совсем помню. Воспоминание, которое продолжает вторгаться, но затем исчезает прежде, чем я могу сосредоточиться.

— Я… — мой рот закрывается. Я всматриваюсь в его лицо, пытаясь вспомнить. Мои глаза сосредотачиваются на жаре в его голубых глазах, отчаянно ища ключ к разгадке.

— Москва, — тихо рычит он.

Я напрягаюсь и хмурюсь.

— Там была маленькая девочка, — тихо говорит Костя. — Цветок, который не заслуживал того, чтобы его прятали от солнечного света или причиняли ему такую боль.

Мой сердце замирает.

— Маленький ангел, вынужденный жить в аду, в котором ей не место. И все же она нашла красоту в темноте.

— Костя…

Он опускает взгляд на свою обнаженную грудь, потом к плечу. Я прослеживаю за его взглядом, но внезапно у меня перехватывает дыхание. Среди всех рисунков скрывается татуировка, которую я раньше не замечала. Но теперь, когда я это вижу, ее не возможно пропустить.

Это сине-зеленая бабочка, сделанная так, словно ее вырезали из бумаги.

Мое сердце замирает. Боже мой.

— Огонь борется с огнем, — ласково ворчит Костя. — Зло может победить зло.

Мое тело словно парит. У меня кружится голова, когда я пытаюсь соединить кусочки и переварить невозможное. Мои легкие отказываются работать, и я просто смотрю на него в полном шоке. Но постепенно все это начинает возвращаться на круги своя. И в моем сознании, если я сосредоточусь и стряхну кровь, пот и грязь, вдруг возникнет лицо Кости.

— Ты, — выдыхаю я.

— В тот день невинность спасла заблудшую душу, Нина, — тихо говорит он.

Я начинаю плакать. Рыдание вырывается из моего горла, когда я медленно качаю головой. Потому что совершенно внезапно все это нахлынуло на меня.

— Ты… Я задыхаюсь. — Богдан, мой отчим. В тот день это был ты.

— Да, — стонет он. Он тянется к моей руке. Я крепко сжимаю его руку, наши пальцы переплетаются. Мой пульс стучит в ушах и пульсирует на коже. Я изо всех сил пытаюсь дышать, когда все это вращается.

— Костя, — шепчу я.

— Ты могла бы убежать, Нина, — тихо говорит он.

— Я…

— Тебе следовало это сделать.

Когда он тянет меня к себе на колени, я охотно падаю. Я стону, погружаясь в него, мои руки скользят по его обнаженной груди и плечам. Я хнычу, глядя ему в глаза, пока мы сидим там, застыв.

Но затем его большая рука скользит в мои волосы. Он сжимает его в кулаке, а мой пульс учащается. Внезапно он притягивает меня к себе, и я стону, когда мой рот прижимается к его.

Глава 14

Костя

Поцелуй в первый раз был обещанием. Второй раз это клятва.

Я издаю стон, когда она опускается мне на колени. Мои губы прижимаются к ее губам, требуя их, пожирая ее рот. Мои руки скользят вверх по ее бедрам, отталкивая футболку. Они собираются у нее на талии, и она задыхается мне в рот.

Я целую ее глубоко, лихорадочно, глотая ее стоны, когда она извивается напротив меня. Одна моя рука остается на ее бедре, сжимая ее, мой большой палец в опасной близости от ее киски. Другая рука скользит вверх по ее спине. Мои пальцы запутываются в ее длинных волосах, стягивая их в кулак.

Нина отчаянно стонет, когда мой рот припадает к ее шее. Мои зубы впиваются ей в горло. Рукой тяну ее за волосы, оттягивая ее голову назад, когда она с нетерпением задыхается. Моя рука сжимает ее бедро и скользит вокруг, чтобы схватить ее за задницу. Мои мышцы напрягаются и сжимаются, и мой тяжелый, толстый член тяжело подергивается от жара между ее ног.

— Костя, — мурлычет она.

Я посасываю и покусываю ее шею. Я рычу, передвигая руку с ее задницы, чтобы ухватить большую рубашку. Я толкаю ее вверх по ее телу, вверх по животу, а затем по полным сиськам. Когда она прижимается к моей обнаженной груди, кожа к коже — ее изгибы к моим точеным мышцам, я не могу сдержать стоны. Ее соски толкаются, словно иголками, по моей груди, и Нина глубоко вздыхает.

Я отстраняюсь от вкуса ее кожи ровно настолько, чтобы стянуть рубашку через голову. Ее волосы падают на ее лицо и на мое. Но я быстро отталкиваю его в сторону, когда мой рот жадно прижимается к ее губам.

Я рычу в ее губы, с голодом посасывая нижнюю, прежде чем двинуться ниже. Вниз по ее подбородку, к шее. Нина запускает пальцы в мои волосы, а я скольжу ртом ниже, вниз по ее груди. Я целую и посасываю пик ее груди. И когда я посасываю сосок губами, она вздрагивает, как будто я ее шокировал.

Она отчаянно стонет, когда я провожу языком по розовому бутону, прежде чем перейти к другому. Мои руки скользят ниже, щекоча ее под ребрам, обнимая ее собственнически. Я обхватываю ее задницу, крепко сжимая ее, покачивая ее против моей толстой эрекции. У Нины перехватывает дыхание.

— Бля, Костя…

— Я чувствую, как ты влажна для меня, малышка, — рычу я ей в кожу. — Через мои джинсы, через твои трусики. Я чувствую, как горяча и нетерпелива твоя маленькая киска для меня.

Она дрожит и стонет. Хватая меня за лицо она жадно целует, беря на себя инициативу. Она такая маленькая в моих руках, что внезапная смена власти почти очаровательна. Но довольно скоро она снова станет моей.

Мои руки сжимают ее задницу, и мои мышцы сжимаются. Она со вздохом отрывается от моих губ, чувствуя, как я поднимаю ее. Мой рот скользит вниз по ее телу, по сиськам, по животу, когда я поднимаю ее. Ее животик прогибается под моими губами, но я продолжаю опускаться ниже.

— Я… я никогда…

— Я знаю, — рычу я ей в бедро. Мои руки сжимают ее задницу, и я просовываю большой палец под полоску трусиков между ее ног. В первы раз я чувствую ее горячую маленькую киску и стону в предвкушении большего. Я чувствую, какая она скользкая и мокрая, как бархатисто мягки ее губы под моим большим пальцем.

Не обращая внимания на боль от ран, я кружусь с ней на руках. Она нетерпеливо хнычет, когда я толкаю ее обратно на кровать и сжимаю в руках трусики спереди. Я стягиваю их до ее колен, потом до конца, пока она не оказывается совершенно голой и открытой перед моим голодным взглядом и пульсирующим твердым членом.

Я замолкаю, мой пульс учащается. Мои глаза скользят по ней, пожирая каждый гребаный дюйм ее красоты, каждый изгиб, каждую щель, каждую мурашку на коже. Но я больше не могу сдерживаться.

Я падаю на колени и обхватывая ее бедра руками. Я широко раздвигаю их и просовываю голову между ними. Она хнычет от ощущения моего горячего дыхания на ее голой пизде. Но с другой стороны, я больше не дразню.