Колыбельная для вампиров - 2 - Борисова Светлана Александровна. Страница 15

В низком чувственном голосе Рени прозвучало столько нежности, что мне стало неловко. Правда, не настолько, чтобы я перестала подслушивать и вдруг:

— Кстати, дорогой! Мари у нас большая любительница развесить уши. Не забудь стереть наш разговор из её памяти. Незачем ей знать о моей болезни, а то она такую драму разведёт, что я сама застрелюсь раньше времени.

«Вот, чёрт! Попалась!» — я поднялась и бесшумно, на цыпочках, прокралась в свою комнату. Закрыв дверь на ключ, я подлетела к столу и сделала запись в ноуте. А чтобы подстраховаться, вывесила на экране специальную метку, говорящую о срочности просмотра файла.

«Вот теперь попробуйте что-нибудь стереть из моей памяти», — с торжеством подумала я и, не раздеваясь, плюхнулась в кровать. Правда, затем не выдержала и потащилась в ванную. Нужно было смыть с себя трудовые пот и кровь и заодно переодеться во что-нибудь менее дырявое.

Ненавижу Штейна! Кстати, о нём любимом. Принять-то он меня принял, а в какой именно отдел, так и не сказал. «Поздравляю, стажёр!» — передразнила я.

Навороченный жетон оказался таким же поганцем, как и тот, что его выдал. На экране высветилась надпись, что у меня нет доступа к какой-либо информации, поскольку я ещё не оформлена в отделе кадров. Ну и фиг с вами! Не очень-то и нужно! Если опоздаю на работу, то сами будете виноваты. Дали бы мне нормальное направление, я бы знала куда мне идти и к какому времени. Ладно, работа пока не к спеху, всё равно сейчас каникулы.

После ванны меня разморило, и я со счастливым стоном плюхнулась в кровать. Моё родное одеяло! Моя любимая подушка! Господи, есть же в жизни счастье!

_____________________

[1]Ah, mince! — Вот, блин!

Глава 5

А вот фиг мне! В кровать я улеглась, но сон бежал от моих глаз. Опьянение пошло на убыль и в свои права вновь вступила госпожа Реальность. Естественно, сегодняшний день, до предела насыщенный событиями, требовал систематизации и анализа.

Итак, сначала был Ладожский со своим дурацким предложением, затем Ник Реази. Дракой, прилюдно развязанной в автобусе, он как бы заявил права на меня, хотя невооружённым глазом видно, что он терпеть меня не может. Парадокс! Потом был штаб и пустая бумажка в конверте, которая привела к тому, что меня как следует отделали. После этого был глава СБ СС, вторая по значимости личность в нашем мире, который лично принимал на работу ничем не примечательную выпускницу. Снова парадокс! Что там Алиска приговаривала в таких случаях? Всё страньше и страньше! Всё чудесатее и чудесатее! А как уж всё любопытственее и любопытственее, не передать словами!

Тут я вспомнила о болезни Рени и всё остальное отошло на второй план. «Если Мика встревожен, значит, мама серьёзно больна. Главное, насколько серьёзно?.. Нет, чушь! Не может быть, чтобы отец её не вылечил. Он же гений в медицине… Ладно, чего гадать? Завтра же спрошу у него, что с Рени».

Незаметно для себя я уснула, и для этого даже не пришлось пересчитывать бесчисленные стада овец. Вдобавок суматошный день так повлиял на меня, что сознательно-бессознательное выдало на-гора очередное пророческое сновидение. А может, это был обычный дурацкий сон. Кто знает.

Сплю я, значит, и вдруг выясняю, что без всякого страха парю на высоте птичьего полёта, что само по себе уже удивительно, с учётом моей высотобоязни. И вообще, окружающая обстановка романтична до невозможности. Ночь. Тишина. На чистом небе цвета индиго громаднейшая полная луна. Звёзды, как любимые Мэрилин Монро бриллианты. Думаю, их калибр пришёлся бы ей по душе.

Я смотрю вниз и вижу сказочно-прекрасную долину, которая имеет несвойственную природе правильную квадратную форму. В центре долины находится вулкан из чёрного столбчатого базальта. В жерле вулкана лежит идеально круглое жемчужно-голубое озеро, из которого берут начало четыре полноводные речки. Их русла делят квадратную долину ещё на четыре равные части. Купы деревьев и кустов, растущие там, образуют узоры, похожие на письмена, а может, так оно и есть.

В целом ансамбль смотрелся как чей-то геральдический герб. Самое удивительное, что, несмотря на изобилие геометрии, несвойственной природе, парк почему-то не кажется искусственным образованием. Впрочем, ничего удивительного, если вспомнить, что симметрия является вершиной эволюции природы. В общем, красотища неописуемая. Эстетика в своей наивысшей форме, но есть ощущение, что чего-то не хватает. «Геральдических зверушек!» — догадалась я.

И тогда, восполняя это упущение, в каждом из четырёх полей долины вспыхнуло призрачное голубое сияние. В его неверном свете зашевелилось нечто тёмное и живое, а затем на поляну вышли четыре великолепных зверя и их хозяева.

Первым вышел Снежный барс, и его часть долины окрасилась в белый цвет. Разом умершую листву, цветы и траву засыпал снег, мерцающий алмазным блеском. Снежный барс рыкнул и на его вызов ответил Полночный ягуар. Он вышел из голубого сияния и его часть долины обернулась ночным звёздным небом.

Оскалив белоснежные клыки, звери двинулись навстречу друг другу, но хозяйские окрики не дали им сцепиться.

На этот раз из столбов призрачного сияния вышли два высоких рыцаря в одинаково чёрных, с радужным отливом доспехах. Снежный барс встал рядом с рыцарем, чьи длинные волосы соперничали цветом со свежевыпавшим снегом, а Полночный ягуар улёгся у ног рыцаря, чьи тёмные волосы отливали звёздным светом. С той высоты, на которой я находилась, их лиц было не разглядеть, но по тому как они держались и вели себя со зверями, я бы сказала, что это Томас Штейн и Ник Реази. Если Снежный барс ластился к хозяину и тот, играя с ним, поощрительно трепал его по ушам, то Полночный ягуар не позволял себе таких вольностей. Он смирно лежал у ног хозяина, который, не обращая на него внимания, периодически похлопывал плёткой по сапогу.

«Двое есть, а где же остальные?» — подумала я, глядя на два других, не занятых поля. В ответ на мой вопрос из голубого сияния одновременно шагнули ещё два рыцаря в чёрных доспехах. Рыцаря с короткими, соломенного цвета волосами сопровождала Солнечная львица. А вот хозяина Золотого тигра я сразу же узнала. При виде Тьена моё сердце радостно забилось, но сколько я ни звала его, он меня не слышал. Я, конечно, немного расстроилась, но всё равно была счастлива хоть так встретиться с ним. Долину Тьена устлал красно-золотой ковёр палой листвы с пёстрыми вкраплениями даров осени, а рыцаря, очень похожего на парня, известного мне как Хамелеон, затянуло молодой зеленью и прозрачным солнечным туманом.

Воздух над озером заклубился золотой взвесью и из него появилось удивительное существо — золотоволосая красавица, чью голову и светящуюся одежду украшали живые цветы. Почему-то я подумала, что шекспировская королева Титания должна выглядеть, как она. Во всяком случае, за её спиной тоже трепетали полотнища прозрачных крыльев, которые, как мыльные пузыри, переливались всеми цветами радуги. Королева фей поманила меня к себе, и я полетела к озеру. Когда я спустилась вниз, едва не касаясь ногами его поверхности, все четыре кошки, как в первом сне, громадными прыжками понеслись ко мне. К счастью, при подлёте они превратились в цветной туман, который сгустился и образовал радужный шар размером с волейбольный мяч. Он завис над моими протянутыми руками и я, не зная, что с ним делать, подняла голову и посмотрела на королеву фей. Тогда она тоже спустилась вниз и протянула ко мне изящные полупрозрачные ладони. «Круг замкнут! Малышка, не возражаешь, если я заберу у тебя свою душу?» — пропела Титания чудеснейшим голосом, способным очаровать даже адского Цербера, что уж говорить обо мне.

Пребывая в немом восторге, я выпустила из рук радужный шар. Но не успела королева фей его поймать, как вдруг из ниоткуда вынырнул чёрный дракон и мигом проглотил моё подношение. Титания заплакала, а наглая драконья морда повернулась ко мне и расплылась в устрашающей улыбке. Зубки у этого волшебного гада были такого размера, что, естественно, я сразу же проснулась.