Приватир (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич. Страница 16

Офицер пальнул в ответ, и его пуля увязла в моём «Панцире». Вторым выстрелом я не промазал, но проломиться сквозь его защиту не получилось. В очередной раз мы выстрелили вместе. И вновь обменялись попаданиями. Только он не сумел причинить мне вреда, а вот я вогнал пулю точно ему в грудь. И судя по тому как он свалился замертво, в «Пробое» всё ещё оставалась Сила, высвободившаяся при преодолении защиты противника.

Последний патрон в барабане я вогнал во вбежавшего с крыльца караульного. На нем так же оказался стандартный амулет, а потому одного попадания хватило за глаза.

Спускаясь по лестнице рванул полу мундира, вырывая пуговицы с мясом. Сунул разряженный бульдог с глушителем за пояс, и перебросив «Коловрат» в правую руку, левой выдернул хауду.

Едва успел перевооружиться, как в коридор выскочило сразу трое, двое справа, и один слева от лестничного марша. И тут же зазвучали выстрелы. Причём в руках у одного из них оказался дробовик и он пальнул дуплетом. Я ощутил как по телу щедро сыпанули горохом прилетевшей кучей картечи, и тычок, от револьверной пули.

Обоих заволокло молочно-белой непроницаемой стеной дыма, а потому вторая револьверная пуля, пущенная уже вслепую, прошла мимо, вжикнув рядом с лицом и с глухим стуком войдя в деревянную панель облицовки стены.

Офицер слева так же успел выстрелить дважды. Ввиду специфики этого мира, револьверы с самовзводом тут получили куда большее распространение, чем в других. Ну и конечно же местные отдавали должное энергии выстрела. А ещё, не устану повторять, многие аборигены не палили бездумно лишь бы выстрелить, и самому не оказаться в роли мишени. Зная о собственной защищённости, действовали они куда хладнокровней, и стреляли точнее.

Я почувствовал очередной тычок, а в следующее мгновение моя грудь взорвалась адской болью, дыхание перехватило, из глаз брызнули слёзы, а взор заволокло красной поволокой. А ещё, я ощутил холод, который явственно исходил от разрядившегося амулета. Сам не понимаю, как сумел выстрелить от бедра из хауды при этом не промазав, пусть нас и отделяло не больше семи шагов. А главное, как не вывернуло из руки обрез дробовика.

Противник сложился пополам, поймав стреловидную пулю в живот. Не в силах устоять, я отступил на шаг и упёрся поясом в перила. Боль мне удалось купировать до вполне терпимой. Правда, при этом я серьёзно потерял в подвижности. Плюсом к этому не прошедшее бесследно попадание в грудь. Несмотря на приглушенные болевые ощущения, со спазмами и общим состоянием раненого тела я ничего поделать не мог.

Но несмотря на это, поднести «Лекаря» к подбородку, для меня всё же не составило труда. По телу пробежала волна наслаждения, после чего боль моментально исчезла, словно и не было. У меня на мгновение даже голова пошла кругом.

На всё про все потребовалось меньше пары секунд. Из белой стены порохового дыма выскочил один из офицеров с револьвером наизготовку и выстрелил в меня. Как ни краток был перерыв, этого хватило, чтобы мой «Панцирь» втянул в себя немного Силы, чтобы противостоять револьверному выстрелу. Вот если бы дробовик, тогда совсем другое дело. Почувствовав тычок, я выстрелил в ответ из хауды. Офицер нелепо взмахнул руками и повалился на пол.

В полицейского выскочившего следом с уже перезаряженным дробовиком, я выпустил две пули кряду из «Коловрата». Навести на меня стволы бескурковой вертикалки двенадцатого калибра он не успел. Ноги его подогнулись и он рухнул на колени. Ружьё всё же грохнуло, но на этот раз картечь прошла стороной, и ударила в побеленную стену высоко над моей головой.

Мелькнула было мысль прихватить с собой дробовик. Что ни говори, а со стреловидными пулями дальность прицельного выстрела серьёзно так возрастёт, и я смогу огрызнуться даже вооружённым винтовками. Вот только одно «но». Я пользовал патроны с наибольшей длинной в семьдесят шесть миллиметров, получивших распространение сравнительно недавно. А эти патронники могли быть рассчитаны коротыши в шестьдесят пять. Терять же время надеясь на удачу затея не из лучших.

— Уходим, — бросил я, убирая револьвер в кобуру, и переламывая хауду.

И в этот момент из короткого коридора первого этажа выбежали сразу двое рядовых, с карабинами наперевес. Дистанция плёвая. Мужики матерые, и в драке злые, что было прекрасно видно по их облику. Благодаря «Кошачьему глазу», меня ничуть не смущало неровное освещение газовых фонарей. Картинка была конечно в серых тонах, но от этого не менее чёткая. И я видел их уверенный взгляд, и жажду порвать того, кто осмелился заявиться в управление с оружием в руках.

Самое паршивое то, что мой амулет ещё не успел напитаться Силой от «Зарядника». При стрельбе в упор он отразит одну пулю, но вторая уже наверняка вопьётся в меня. Хауда небоеспособна, револьвер в кобуре. Я конечно потянулся за ним, но уже сознавал, что не успеваю.

Настя, всё это время не выказывала активности, а совсем даже наоборот, демонстрировала растерянность. Как она тогда сказала, мол, стрелять умеет, но в людей пока не приходилось. И в перестрелках ей так же принимать участие не довелось. Хорошо уже то, что чётко выполняла моё распоряжение держась в стороне и не мешая мне.

Однако в этот момент она меня серьёзно так удивила. Девушка решительно вышла навстречу полицейским, и приняла на себя оба выстрела, которые без труда поглотил её щит. Одновременно с этим она вскинула руку с «Коловратом». Ну надо же! Она оказывается уже держала оружие в руке.

Один за другим раздались два точных выстрела. Пули попали полицейским точно в грудь. Ничего удивительного, учитывая то, что нас разделяло мизерное расстояние. Удивительно другое, отчего они не ринулись в рукопашную, едва отстрелявшись. Ведь это была реальная возможность расправиться с нами. Но ничего такого. Они даже не попытались перезарядить карабины, или выхватить из открытых кобур револьверы. Вместо этого замерли как громом поражённые, а получив по пуле, повалились без звука.

Я с изумлением наблюдал за Настей, в глазах даже не страх, а ужас от содеянного, но ни капли сомнений по поводу своих действий. Ох девочка, да что же с тобой не так-то.

Впрочем, не менее странно то, что амулеты полицейских не смогли противостоять обычному револьверу. Я видел на их пальцах по четыре перстня, с «Панцирем», «Кольчугой», «Кашачьим глазом» и Лекарем. Можно сказать, стандарт, как и у убитых раньше. Но пули «Коловрата» словно и не заметили эту защиту.

«Пробои»? А почему тогда пробив щит, Сила не убила их. В амулетах не больше полутора карат и энергии хватило только на преодоление защиты, а в тело влетел уже обычный свинец? Ну-у, как вариант. Во всяком случае, другого объяснения у меня не было.

Тогда получается, её револьвер не изучили со всем тщанием, иначе с ней никто чаи не распивал бы. Или изучили? А ещё выяснили, что девица сия непроста, отсюда и особое отношение. Да кто же её красивую знает.

Прогоняя всё это в голове, вложил в стволы пару патронов. В Левую руку опять «Коловрат», памятуя о том, что там осталось три патрона с «Пробоями». Глянул на девушку и кивнул в сторону выхода.

— За мной!

Толкнул дверь, и вышел на крыльцо. Напротив, на проезжей части обнаружился автомобиль графской полиции и двое служивых, вооружённых двустволками. Дистанция плёвая, всего-то десяток шагов, а потому промазать практически нереально. Да они и не промазали бы, стой я истуканом.

Однако, наученный горьким опытом, и понимая, что мой амулет ещё не перезарядился, я рухнул на крыльцо, одновременно подбив ногу девушки, и роняя её на себя. У неё с «Панцирем», после пары попаданий из карабинов, то же не всё хорошо.

Настя вскрикнула и завалилась на меня. И в этот момент грохнули выстрелы. По дверям с дружным перестуком ударила картечь, выбивая крошки из толстого слоя краски, и щепу из сухого дерева. Но если первый полицейский пальнул дуплетом, создавая максимально возможную плотность свинца, дабы выбить амулет противника, то второй расчётливо выстрелил только из одного ствола, разрядив второй в нас, когда мы уже лежали, и я вновь ощутил прилетевшую в меня горсть гороха.