Лучше бы измена (СИ) - Морис Ева. Страница 16
Я не видела, мужа, не видела, правда ли плачет свекровь от моих, на первый взгляд, невинных слов…
Не видела, потому что мои глаза тоже застилали слезы, вот только всем было на это плевать.
Мне не хотелось извиняться, не хотелось даже находиться рядом с Вовой…
В этот момент во мне смешалось жгучая обида и даже ненависть к мужу, что становилось страшно.
Он никогда меня не поддерживал так. Никогда не злился, если кто-то обижал или оскорблял меня. Да он и сам, как выяснилось, за моей спиной отзывался обо мне нелицеприятно…
Не понимаю. Неужели я вообще для Вовы ничего не значу?
Я окончательно выдвинулась из-за стола, чтобы муж не достал до меня, и осторожно, боясь как-то повредить ногу, закатала штанину.
На первый взгляд нога казалась целой. Не торчали кости, не видно было, чтобы она была «вогнута» внутрь…
Прикрыв глаза и сжав губы, чтобы не застонать, я коснулась места удара успевшее покраснеть. Осторожно подвигала пальчиками на ногах, не зная, как еще проверить, нет ли перелома.
Вова что-то продолжал говорить, Людмила Ивановна тоже подключилась, начав причитать, но у меня словно отключился звук. Я видела, как шевелятся их губы, слышала угрожающую интонацию мужа и визгливо-обвинительную – свекрови… Но слов и осмысленной речи для меня словно не существовало.
Чуть пошатнувшись, я встала.
Никогда. Никогда на меня не поднимали руку, и уж тем более ногу.
Никто никогда меня не бил.
Если Вова хотел меня «наказать» – он обдавал меня холодным презрением и прекращал любое общение…
Мне было больно. Ужасно больно. И дело было даже не в ноге.
В голове крутилась мысль, что, если бы я не решила сдвинуться назад, Вова действительно мог мне что-то сломать. Но и эта мысль не внушала ужаса.
В момент, когда я почувствовала боль в ноге, в момент, когда Вова вновь назвал меня дрянью… В этот же момент сердце будто сломалось и осыпалось осколками.
Я не хотела больше находиться здесь. Я не хотела дышать с ними одним воздухом. Я очень хотела домой. Запереть все двери, накрыться теплым-теплым одеялом и забиться в самый темный угол, чтобы никто меня не трогал.
Зачем я вообще возвращалась в кафе…
– Куда ты? Я с тобой не закончил! – тихо, чтобы не привлекать внимания, рыкнул Вова, поднимаясь следом за мной.
– Сыночка, отпусти ее, может, она употребила наркотики? Или выпила?.. – произнесла свекровь, вцепившись в руку Вовы.
– Маша не пьет, – скинул он руку матери, но та вновь вцепилась в него уже двумя руками.
– Значит, точно наркотики, Вова! Она ж москвичка, там этих притонов – не счесть! И здесь нашла отраву… Говорила я тебе, не стоит она тебя…
Я слушала их разговор фоном. Внутри даже раздражения не было на глупые обвинения.
Схватив сумку, на деревянных ногах я направилась к выходу, ничего не говоря.
Они не провожали, не пытались остановить. Уже не в первый раз за сегодня.
Стоило мне выйти из кафе, я вызвала такси, понимая, что не смогу провести еще сорок минут в общественном транспорте, в окружении других людей.
Второй раз за сегодня я узнала о муже то, что не хотела знать. То, что я в нем не замечала раньше. Или не хотела замечать?..
Есть что-то еще, на что я закрывала глаза?
Я думала об этом, все то время, пока ехала в такси.
Вспоминала разные моменты из прошлого, и тут же старалась их забыть, считая, что я сейчас не могу быть объективной. Ну что такого, что муж слишком уж сильно пытался понравиться моему отцу? И что такого, если он до этого расспрашивал меня о том, сколько у папы машин, как часто он летает за границу, и не нужна ли ему помощь в бизнесе… А ведь тогда поведение Вовы отличалось от привычного.
Когда я добрался до дома, в голове царил хаос.
Я не знала, что думать, не знала, что делать. Прошлась по квартире, будто ища подсказку и вдруг остановилась.
Взгляд сам собой скользнул на выдвижной ящик стола.
Кажется, пора его открыть.
Глава 11
Когда в замке раздался звук поворачивающегося ключа, я даже не подумала выйти к мужу.
За прошедший час я так и не смогла скинуть с себя навалившуюся апатию. Я сидела на диване, обняв руками свои ноги, и смотрела на то, что обнаружила в недрах запертого стола.
Наручники, упаковка «резинок», небольшой пакетик с уже использованными и завязанными «резинками», несколько игрушек для интимных игр и два билета на неизвестного мне рэп-певца.
Ничего из этого, в том числе особо ребристые «изделия», я до этого не видела.
Мозг буксовал.
Я смотрела на все эти вещи и отказывалась верить в очевидное: если они были не для меня… значит, для кого-то другого?
«Этого не может быть. Я просто не так все понимаю. Произошла какая-то ошибка…» – мысли повторялись раз за разом, не давая больше ни о чем думать.
В какой-то момент я даже забыла о поступке Вовы.
Я будто сама начала себя убеждать, что мне почудилось. Муж просто неудачно дернул ногой… Случайность, не более.
Он не мог.
Не мог поднять на меня руку и уж тем более ногу!
Не мог изменять мне, складируя следы своего преступления в тумбочке, чтобы я не заметила ничего, когда выносила мусор.
Не мог купить билеты на концерт для кого-то другого. Я ведь такую музыку не слушаю…
Может, Вова решил меня переубедить, сделать так, чтобы я начала разделять его интересы? Поэтому и места взял поближе. За восемь тысяч каждое, в то время, как денег у нас было в обрез…
Казалось, я на любое действие мужа сейчас могла придумать оправдание: «Тут показалось, там послышалось… Здесь я была слишком впечатлительная и сама виновата…».
Не могло все оказаться так плохо, как мне сейчас виделось.
Вова не мог быть мелочным, жестоким и трусливым. Не мог быть алчным. Не мог быть изменщиком…
Неужели бы я не заметила? А раз так – я ошибаюсь…
Вот только доказательства были у меня перед глазами. И резинки, и «игрушки», и моя покрасневшая нога, которую я накрывала рукой, чтобы не видеть.
– Я очень зол, Маша, – раздался от двери голос муж и звук, закрывающийся двери. – Когда я зайду, ты должна очень постараться, чтобы вымолить прощение.
Я слышала по изменившемуся голосу, как он опускается на корточки, чтобы развязать и аккуратно снять фирмовые кроссовки, которые купил чуть меньше месяца назад. Слышала, как он проходит в кухню и замирает, не найдя меня там. Как подходит к двери в комнату, которую я заперла…
Дверь дернулась, а у меня внутри вдруг проснулся страх. Апатия, накатившая на меня после «находок», испарилась.
– Маша, открой сейчас же!
Вова бухнул ладонью по двери, а мой взгляд машинально скользнул на молоток, обратной стороной которого я раскурочила стол, пытаясь добраться до секретов мужа.
– Маша, не беси меня, – произнес Вова с угрозой и, кажется, пнул дверь. – Пусть мама тебя в конце концов простила, но я-то нет… Открывай и объясни, почему ты решила сорвать все наши планы!
– Наши планы?.. – ломким голосом уточнила я, вставая и подходя к столу, на котором лежал молоток.
С ним мне было как-то спокойнее.
– Да, наши. Мы же семья, если ты забыла… – резко отозвался Вова. – Пока ты шлындала непонятно где, мама предложила отличную схему. Рожаешь ребенка, а лучше двух, и мы обналичиваем материнский капитал. Так Ксюшка, моя одноклассница сделала, можно спросить с помощью кого… А как только дети родятся, мама нам мою долю от наследства отдаст. Мы с тобой в квартиру побольше переберемся, заживем… Открывай! Чего я с дверью разговариваю? Вообще меня не уважаешь, да?..
Дверь опять содрогнулась от пинка, а меня начало подташнивать.
Вот только не знаю: от страха или от мысли о двух детях.
А ведь я их хотела… Почему тогда даже мысль о них мне противна?..
– А где… где будет твоя Ира? Квартира побольше нужна, чтобы ей отдельную комнату выделить? – не своим голосом уточнила я, сжимая в руках молоток.
На несколько секунд за дверью повисла тишина.