Письма Звёздному императору (СИ) - Кириллина Лариса Валентиновна. Страница 41

Они посетили так называемую Морскую ратушу — точную копию башни, украшавшей когда-то подлинный уйлоанский город Меннао, затем прошли насквозь приморскую набережную, посидев в открытом кафе и насладившись фруктовым мороженым. Набережная утыкалась в гостиницу очень среднего качества, а за ней находился вокзал и остановки наземного транспорта, на котором можно было доехать в любом направлении. В том числе в соседний пригород Меннавар, расположенный за грядой невысоких гор — а там уже и до маяка рукою подать…

«Знаете, Лаон, о чем я давно мечтала?» — спросила Баллайна, беря его за руку.

— Нет, откуда мне знать? Фантазии девушек бывают довольно причудливыми.

— Мои ограничивались достижимыми целями.

— Помню. Новое длинное платье для девятилетней барышни.

— Или… ночь в вашем домике на маяке.

— Неужели?

— Да. В тот единственный раз, когда мы там были, мне страшно хотелось там заночевать.

— Я думал, вас поразила убогость жилища моей родни.

— Скорее, суровость. Убогость — когда нищета, беспорядок, грязь, запахи.

— Матушка Файя следит, чтобы всё было чисто.

— И она так радушно нас приняла, хотя мы явились незванными. Теперь я понимаю, насколько это выглядело некрасиво и бесцеремонно.

— Днем туда приплывает немало гостей. Иногда — катер за катером. Вайниры привыкли встречать всех приветливо. Для семьи это — приработок. Сейчас никакой необходимости в мелкой выручке нет, однако Файя и Кайс привыкли чувствовать себя хозяевами маяка. Правда, в дом они посторонних не пускают. Вы — мои родственники, вас не могли не приветить и не угостить.

— Лаон… А если бы мы сейчас отправились с вами туда? И я бы там… осталась на ночь?

— Баллайна, вы ставите нас обоих в двусмысленное положение.

— Никто не узнает! В конце концов, могла же я поехать на маяк с экскурсантами?

— Наши вещи в отеле…

— За вашими можно послать курьера. А мои пусть останутся. Незачем никого заранее оповещать, что я заночую не в номере. Всё нужное я могу купить в любом магазинчике, тут или в Меннаваре.

Отказать ей Лаон не смог. В мельтешащей толпе у вокзала никто не обращал на них никакого внимания. Баллайна устроилась в зале ожидания, выбрав самый затененный угол, а он действительно позвонил в отель, велел забрать свои вещи и доставить их к камерам хранения у остановки байсунов. Примерно через час курьер прибыл, Лаон с ним расплатился, нанял водителя и вызвал Баллайну, которая успела обзавестись легкой сумкой, наполненной какими-то свертками и пакетиками.

Из Меннавара он сообщил Вайнирам, что скоро приедет, причем не один, а с гостьей, которой намерен уступить свою спальню.

На катере за ними примчалась Илассиа. Видимо, Файя спешно устраивала уборку в доме и готовила угощение, а Кайс спал перед вечерним дежурством.

Ласси вроде бы вовсе не удивилась, обнаружив рядом с папой Баллайну. Очень вежливо поздоровалась, помогла спуститься в катер, пристроила сумку. «Готовы? Вперед!»… Прав на вождение катера у Ласси не было, однако в Меннаваре все ее знали, и придираться к ней никто бы не вздумал.

Самой смущенной выглядела Баллайна. Всю дорогу она куталась в купленную на вокзале легкую, словно облачко, пелеринку, в каких спасаются от яркого света дамы, праздно гуляющие по набережной. Теперь она скинула этот покров. Великолепное бледнолиловое платье со множеством складочек и изысканные босоножки годились для выступления перед публикой, но рядом с полинялым платьишком Ласси и домашним нарядом Файи казались нелепыми. «Можно, я переоденусь?» — спросила она, едва успев поздороваться. — «Да, конечно, ваша комната тут, а через дверь — колло!» — любезно ответила Ласси.

Тем временем Файя вполголоса сказала Лаону: «Ты бы предупредил нас заранее». — «Матушка, я не мог. Так сложилось само». — «Хорошо, дорогой. Я устроила тебе спальное место в сарае. Света нет, возьмешь с собою фонарик. И по нужде придется ходить за компостный ящик». — «Ладно, я же не благородная госпожа, одну ночь потерплю!»..

Он отнес кое-какие свои вещи в сарай. Там было даже просторней, чем в комнатке. Внутри размещались хорошо упакованные съестные припасы, рассчитанные на длительное хранение, огородные инструменты, мотки веревок, каната, проволоки, запасные шланги и прочая утварь — ничего особо пахучего. Файя освободила нижний ярус хозяйственного стеллажа, положила туда впритык два спасательных плотика, постелила поверх внахлест два старых плаща, а на них — матрас и зимнее одеяло. Подушкой служила набитая тряпками детская кофточка.

Вернувшись в дом, они застали Баллайну в скромном синем хитоне. Она помогала Илассиа расставлять на столе тарелки.

— Бросьте, госпожа Баллайна, не надо, вы гостья, вам не пристало! — воскликнула Файя.

— Я ваша родственница, — возразила Баллайна, — и я младше вас, так что мне приятно помочь вам в хлопотах. Кстати, я привезла с собой сладостей, вот, в пакете! И коробка с печеньем!

Женский щебет и звон посуды разбудил дремавшего Кайса.

Они сели за стол как одна семья. Всё делили поровну: и похлебку из рыбы, моллюсков, кореньев и овощей, и лепешки с сырной начинкой, и фрукты, политые сладким соусом, и рассыпчатое городское печенье. Взрослые понемногу прихлебывали вино, Ласси — воду.

— Ну, спасибо, мои дорогие хозяюшки, — сказал Кайс. — Мне пора на маяк.

— Можно, мы навестим вас? Немного попозже? — чуть заискивающе спросила Баллайна.

Он подумал и произнес:

— Госпожа, я ведь там не просто так сижу с сумерек до утра. Я работаю. По инструкции не положено допускать туда посторонних.

— Мы не будем мешать! Только взглянем и сразу уйдем!

— Хорошо. С обязательством: ничего не трогать.

Кайс ушел, Ласси вызвалась мыть посуду, Файя, как обычно, легла спать сразу после общей трапезы. Лаону же пришлось вести на прогулку Баллайну — любоваться закатными красками, которые после заката Маира еще долгое время сияли над морем. Чтобы Баллайна не простудилась на мысу, где всегда гуляет ветер, Ласси дала ей свой плащ. «Доченька, а ты не пойдешь с нами?» — «Извините, папа и тетя Баллайна, я очень устала. Уберу со стола, приму душ — и спать. Дверь мы не закрываем, только постарайтесь не сильно шуметь». — «Спокойной ночи, дорогая Илассиа».

Баллайна как будто бы превратилась в восторженного подростка, которому всё было внове, всё нравилось и вызывало желание продолжать, пока силы души и тела окончательно не иссякнут. И Лаону передалось ее настроение. Только для нее эта ночь на маяке была первой, а для него — одной из последних. Он тоже впитывал все впечатления, но с совершенно другими чувствами: сохранить навсегда, ничего не забыть, не утратить, очнувшись в чуждом мире, под иными созвездиями, в окружении странных существ, говорящих на неведомых языках.

Они долго стояли на мысу, над бушующими волнами прилива, созерцали тихо гаснувшее небо, медленно наползавший с моря лиловый туман, любовались мерцанием огней Меннавара…

Когда Баллайна начала кутаться в плащ, он понял, что она озябла, и повел ее вверх, в рубку Кайса. Винтовая лестница, виток за витком, шаги двух пар ног по железным ступеням… Пока залезли, согрелись. Кайс показал им приборы, объяснял, на что он обязан обращать внимание, в каких случаях справляться самостоятельно, а в каких — немедленно вызывать помощь с берега. Прямо при них позвонило начальство с проверкой. Он немедленно приободрился и зычно ответил: «Кайс Вайнир, смотритель, на месте. Дежурство проходит без происшествий. Сигналов бедствия не поступало».

Лаон и Баллайна затаили дыхание, чтобы не выдать свое присутствие в рубке. И, как только сеанс связи закончился, поблагодарили его, попрощались и осторожно спустились. Ступеньки автоматически освещались прямо под их ногами, но сзади сразу же погружались во мрак, и такой же мрак зиял впереди.

Проводив Баллайну до дома, Лаон собирался пожелать ей спокойной ночи и пойти в свой сарай.

«Лаон!» — вдруг припала она к нему. — «Лаон, милый! Это наша последняя встреча! Пожалуйста, не гоните меня! Я хочу… я хочу быть с вами! Совсем, до конца!»…