Письма Звёздному императору (СИ) - Кириллина Лариса Валентиновна. Страница 47

— Она мудрая женщина и прекрасный специалист. К ней стоит прислушаться, Ласси.

— Папа, я хочу прожить — свою жизнь! Не чужую! И уж если наделать ошибок, то только своих! Чтобы потом упрекать было некого! Впрочем, лучше бы обойтись без спонтанных поступков, о которых придется, возможно, жалеть.

— Ласси, мне страшно подумать, что ты проживешь свою жизнь без любви.

— Но мне вправду некого тут любить. Знаешь, папа, если я вернусь на Лиенну, я устрою нечто вроде конкурса соискателей своей руки — посмотрю, кто мне нравится больше, заключу с ним брачный контракт из сотни пунктов с мелкими примечаниями — и выйду замуж, имея ясные представления о последствиях этого шага.

— Ты шутишь, девочка? — изумился Лаон.

— Может быть, и шучу. Но, возможно, проблему придется решать сугубо рационально.

— Ладно, милая. Не буду разубеждать тебя. Обсуждать твое замужество пока преждевременно. У тебя впереди два учебных года. И ты совсем еще молода.

— Да, папа. И я, поверь мне, так счастлива!

Ласси уехала в экспедицию с биологами и биоэтиками, а Лаон попросился к археологам — ему запомнилось замечание профессора Вишшамаррана об умозрительности его представлений об этой науки.

Он возился в грязи под дождем, уже не обращая внимание на постоянные виссеванские грозы — если они бушевали не прямо над головой, археологи даже не прекращали работы, ибо раскоп был прикрыт легким куполом или тентом.

Вынимая и бережно расчищая древнейшие артефакты, Лаон начал мечтать о совсем несбыточном: о снаряжении экспедиции на Уйлоа. Да, планета погибла, жизни там больше нет, атмосферы нет, но ведь что-то осталось? Руины великой империи… Сколько там осталось сокровищ, сколько важных памятников уйлоанской культуры, сколько произведений искусства!

Нужно хотя бы попробовать составить заявку и подать ее в фонд Межгалактического совета по научным связям разумных миров. Вероятно, лучше — через здешний университет. Вряд ли Совет рассматривает заявки отдельных ученых, за которыми не стоят никакие организации. А Императорский университет Уллинофароа — чересчур далеко, одна переписка с ним займет не менее года, и нет никакой уверенности, что ректорат захочет во всё это ввязываться. И, конечно же, у Лиенны просто не хватит средств на межзвездную экспедицию. Даже и говорить бесполезно.

Лаон вернулся в кампус раньше Ласси. Разобрался со счетами и письмами, позволил себе пару дней отдохнуть, вволю выспавшись и наплававшись в опустевшем во время каникул бассейне. Составил план занятий на следующий триместр. И начал прикидывать текст заявки на экспедицию…

Внезапно позвонили из ректората.

Звучный искусственный голос профессора Шаишша поприветствовал Лаона и сообщил:

— Профессор Саонс. К нам поступила диссертация, которая могла бы вас заинтересовать. Текст успешно прошел анонимное рецензирование и принят к защите. Мы надеемся, что вы не откажетесь стать оппонентом. Вознаграждение стандартное. Срок — примерно три здешних месяца. Соискатель — с другой планеты.

— С удовольствием возьмусь, господин ректор Шаишш. Тема связана с историей цивилизаций?

— Отчасти. Но вы же интересовались историей космолингвы и хорошо владеете терминологией. Нам нужен специалист широких взглядов, мыслящий неординарно.

Искушение, вызов, риск… Лаон вошел во вкус неожиданных поворотов в своей научной карьере. Оппонировать на защите докторской диссертации в Межгалактическом университете — это честь, особенно для того, кто совсем недавно сам прошел через такую же процедуру.

— Я согласен! — сказал он, еще не зная названия диссертации.

Когда Ласси вернулась из своей экспедиции в их прибежище, она застала отца, с головой погруженного в чтение распечатанных страниц с графиками и формулами.

— Папа, — удивилась она. — Ты решил заняться статистикой, экономикой или аэродинамикой?..

— Нет, моя милая, это космолингвистика.

— Да?..

— На самом деле, ничего особенно страшного. Так нагляднее. Не нужно многословных комментариев, достаточно одной таблицы, графика или схемы.

— А зачем тебе такая премудрость?

— Я взялся оппонировать автору. Мне нужно основательно вникнуть в ход его мыслей.

— И как? Получается?

— Ласси, он — гений. Или она, — я не знаю, кто это и откуда. Исключительный интеллект. Невероятная эрудиция. Текст непрост, но я наслаждаюсь каждой фразой и каждым параграфом.

Илассия попыталась читать, но вскоре сдалась:

— Ох, папа, мне это вряд ли доступно. Однако видно, что писал некто чрезвычайно умный и знающий.

— Интересно, что моя диссертация содержала экскурсы в космолингвистику, а здесь, наоборот, космолингвист рассуждает об истории цивилизаций. Понятно, почему меня попросили стать оппонентом. Это как две окружности с одним смежным сектором.

— А какая тема?

— «Процесс развития космолингвы как живого разговорного языка».

— Неужели? Язык ведь искусственный?

— Автор доказывает, и весьма убедительно, что вследствие взаимодействия различных цивилизаций космолингва обнаруживает тенденцию обрастать диалектами, региональными особенностями в фонетике, лексике и идиоматике, что постепенно делает ее живым языком — по крайней мере, таковы наблюдаемые закономерности. Поэтому в работе так много графиков, схем и таблиц. Всё основано на подсчетах, а не на голословных утверждениях.

Илассиа удовлетворилась ответами Лаона и занялась своими делами: писала отчет об экспедиции, пропадала в лаборатории, проводила какие-то опыты в местном аквариуме, выступала на студенческой конференции с докладом об фауне моря Валлойн на Лиенне…

Три месяца пролетели почти незаметно. Лаон едва успел составить и тщательно отредактировать свой оппонентский отзыв. Он решил читать его, не отклоняясь от текста, дабы не сбиться из-за волнения.

Дочь помогла ему выбрать костюм, подходящий для столь ответственного заседания, а сама, воспользовавшись свободным вечером, села дописывать очередной реферат — на сей раз, по юриспруденции.

«Возможно, я буду поздно», — сказал Лаон, прощаясь с Илассиа. — «Сама защита проходит довольно небыстро, а потом состоится прием. Неудобно уйти, не перемолвившись со всеми коллегами. Ты поужинай самостоятельно, а устанешь — ложись».

«Ладно, папа. Я всё же дождусь тебя. Мне самой интересно узнать, кто этот таинственный гений».

Чудо

— Ласси. Он — существует.

Лаон бросил эту фразу с порога, сорвал с себя плащ и тотчас рухнул в ближайшее кресло.

— Кто? — удивилась она, подумав, что отец, вопреки своему обыкновению, переусердствовал с крепкими напитками на послезащитном приеме.

— Дай воды, — попросил он сдавленным голосом.

Илассиа налила стакан прохладной воды. Он выпил — глоток за глотком. Нет, спиртным от отца нисколько не пахло.

Она пододвинула кресло и села вплотную к нему.

— Ласси, милая… Ты не можешь себе представить, кем оказался сегодняшний диссертант…

— Расскажи мне, и я узнаю, — сказала она рассудительно.

— Он… прилетел с Тиатары.

— И что?..

— Его имя… Нет, не могу даже выговорить…

— Настолько трудное? Ну, напиши.

— Не трудное. А… священное. Язык не поворачивается произнести.

— Папа, что ты как маленький?

— Ульвен Киофар Джеджидд.

Она не сразу вникла в смысл его слов.

— Как?..

— Джеджидд — псевдоним. Все свои предыдущие труды он публиковал под этим именем. Тагманским, не уйлоанским. Настоящее имя прозвучало лишь на защите. Ульвен Киофар Уликеннс. Понимаешь?!..

— Это… не совпадение?..

— Нет. Никоим образом. Династические имена не может носить, кто попало. Ни один уйлоанец не посмел бы наречь своего ребенка Ульвеном. И никто не мог бы присвоить себе фамилию Киофар и добавить к ней императорское — Уликеннс.

— Не может быть, — потрясенно пробормотала она.

— Илассиа, он отыскался! Он сам прилетел сюда! Защищать диссертацию!.. Невозможно, непостижимо — но обмануться было нельзя. Это он, Илассиа! Он!.. Я не посмел обратиться к нему иначе, чем «Ваше императорское величество». Он довольно резко меня оборвал, настоятельно посоветовав вернуться к академическим нормам: «Коллега, пожалуйста: я — магистр Джеджидд, пока мне не присуждено искомое ученое звание». Слова были скромными, но тон таким повелительным, что мне осталось лишь извиниться и впредь называть его только «магистром», «коллегой» и «многоуважаемым автором».