История любовницы короля (СИ) - Эфф Юлия. Страница 20

Глава 7. «Чего ты хочешь, Ана?»

Оглядываясь на тот путь, который я прошла мысленно, понимаю, насколько ясно врезались в память все те мелочи. От первой встречи с Эдрихамами на рынке Лапеша до обоюдных уроков с Его высочеством.

Теперь, когда я знала о себе многое, будущее более-менее ясно развернулось передо мной широким полотном. При всём моём неравнодушии к Райану я не смогла отказаться от своего долга. Нет, не того, который собирался оплатить Райан из личных сбережений за расторжение договора с Эдрихамами. Я объясняла, что обещание госпоже было дано задолго до отношений с герцогом. В результате Райан хоть и не смирился с моим решением, но принял его по некотором размышлении.

Сир Брис захандрил. Последняя встреча с супругой едва не стоила ему здоровья и жизни. Три дня подряд он отказывался от моего сопровождения, заглушая чувство горечи вином. Допустил промах на руднике, указав неверное место для поиска, и чуть заживо не оказался погребён под обвалом. Находившийся в его команде сир Генрих успел предотвратить несчастье. Работы на участке сира Эдрихама в тот день были приостановлены, он сам отправлен домой для восстановления, и до вечера его заменял принц под руководством Дэрвелла.

Между нами — мною и сиром Брисом — состоялся тяжёлый разговор, во время которого и я успела поплакать, и он по-мужски сдержанно прослезился. Мы не ругались, но было чувство, будто помирились после затянувшейся ссоры. Ночь, последовавшая за этим, была одной из самых нежных в мою бытность на Адноде. Завязанные глаза помогли сиру Брису унестись мыслями к супруге, которая точно так же болезненно переносила их встречи. И господин дал слово как можно реже бередить эту общую рану: пережить год мы должны были все. И остаться в живых тоже.

Араулюмские молитвы Дыв-Кариату не только успокаивали меня, но и, мне верилось, служили защитой моим мужчинам, которых теперь стало трое. Сир Брис продолжал оставаться моим покровителем и господином, Райан — возлюбленным, а Его высочество сир Генрих превратился в подобие учителя и старшего брата. О последнем я ещё расскажу.

Аднод требовал от нас всех сил и тяжёлого труда, поэтому прежде бесконечные романтические ночи в конце концов были подчёркнуты сформировавшимся списком правил. Моё решение стало главным. Из страха, что однажды Его высочество во сне ночью переместится на рядом лежащего Райана или сира Бриса, я попросила моих мужчин больше не ночевать у меня. Если того требовала ситуация, а мне подсказывала моя эмпатоморфическая интуиция, я уходила к одному из нуждающихся во внимании и расслаблении — сиру Брису или Райану.

Сир Генрих (как-то неожиданно для всех нас) вдруг согласился на сопровождение Йары. Я так думаю, что он просто пожалел меня, увидев нежные чувства Райана, и этот шаг стал примирительным между мужчинами, хотя, как мы увидим позже, Йара не справилась со своей задачей.

Вместо того чтобы сдержанно отнестись к долгожданной удаче, белокурая лумерка расцвела, её гордость была настолько заметна и хлестала через край, что вскоре не только наша прислуга, но и чужая знала, когда с ней провёл ночь Его высочество. В конце концов, спустя две недели Его высочество потёр Йаре память о совместных ночах и, попутно, прислуге. В тот день его перемещения по дворцу и внезапный интерес к простому люду нас удивлял, пока мы не узнали, в чём дело.

Сира Бриса это насмешило. Райан напрягся, ожидая следующего хода своего соперника и не подозревая об отношениях, успевших сложиться между мной и Его высочеством, хранимых тщательно и оберегаемых с конспирацией, которой позавидовали бы инквизиторы. Кстати, о них.

После того, как с Йарой был заключён договор, сир Брис по секрету мне рассказал: Элиаса и Одри свели к одной из местных необручниц и, так сказать, передали на поруки. Однако инквизиторы сопротивлялись дольше, чем Его высочество. От услуг необручницы не отказались, но и очевидно не исчезали из дворца «по делам», продолжая нести службу и охранять принца. Разве что по субботам, когда в харчевне можно было славно оттянуться за кружкой хмелёвки и пощупать местных лумерок.

И только я знала секрет инквизиторов, случайно став свидетелем их быстрого очищения сбившегося от работы на руднике ресурса. Однажды вечером я находилась в кабинете Райана, где дописывала письмо госпоже, которое не успела завершить днём. Продолжая сторониться Элиаса после его недвусмысленных намёков в ночь всплеска, едва в тот вечер услышала знакомый голос, как поспешила спрятаться за стеллаж в кабинете. Он служил стенкой между рабочим столом Райана и небольшим закутком, в котором стояли сейф и шкафы с беспорядочным набором сувениров и прочей мелочью.

Отсюда хорошо были слышны голоса в гостиной, в которой сейчас наместники и сир Генрих активно обсуждали какие-то политические вопросы, связанные с арауканцами. Беседа давно перевалила за временную отметку, когда обычно все расходились по комнатами, и, как я поняла, это смешало некоторые планы инквизиторам. Почему они не удалились в одну из своих спален, для меня осталось секретом.

— Давай быстро, не могу больше, — признался голос Одри.

Я сидела на полу, спрятавшись за небольшую тумбу-шкаф, на тот случай, если сюда вдруг заглянут. Одежда пошуршала, послышалось кряхтение, а за ним — размеренное двойное дыхание и звуки резко соприкасающихся тел. Кто в кого проникал, для меня в тот день осталось загадкой. Сделав своё дело быстро, по-военному, они оделись и ушли, вернувшись по очереди в гостиную через некоторое время: сначала Элиас, потом Одри принёс с кухни свежий отвар для собеседников и лёгкую закуску.

Бедолаги, решила я, вдруг поняв причину их выбора. Чтобы не зависеть ни от одной женщины и не давать никому, типа Йары, права распускать слухи о своих мужских возможностях, они предпочли для всех сохранить лицо всемогущей инквизиции, славящейся умением побеждать слабости тела. И ночи проводили раздельно, каждый в своей комнате (Инквизиторам приготовили ещё одну, и Элиас переехал в ту, что соседствовала с герцогом), ибо Его высочество убедил свою охрану перестать сторожить его дверь. Расстояние между комнатами инквизиторов было внушительным, чтобы шмыгать в гости. И этот факт тоже послужил на благо чистой репутации двух мужественных и непреклонных служителей закона.

Ну, а по субботам, когда многие прогуливались по Адноду, на отсутствие инквизиторов и вовсе не обращали внимания. Правда, их встречи с местной необручницей начались после той ночи, к которой я постепенно приближаюсь. Мне осталось лишь рассказать о господине Петране, помощнике сира Николаса, знаменитого столичного лекаря.

Приехавший на неделю по поручению своего начальника, сир Петран сразу принялся за дело. В отведённой ему комнате он попросил соорудить отдельный узкий лежак. На него отправилось сначала тело довольного Одри, в следующий день — Элиаса, потом желающих испытать на себе науку сира Петрана оказалось так много, что мы, кажется, успели потрогать все тела, кроме одного — Его высочества.

Я говорю «мы» и имею в виду себя, Йару и … господина Уриэна, на обучении которого настоял принц. Сир Петран сначала читал нам общие лекции, самолично показывая правильные техники массажа и распределение магических потоков, а на третий день доверил нам его работу. По очереди, разумеется. Договор с Йарой к пятнице уже был заключён, так что белокурая прелестница старалась вовсю, чтобы покорить Его высочество своим мастерством полного расслабления в грядущую ночь.

Итак, в пятницу сир Петран сначала доверил Йаре помять тело Его высочества, попросив нас с господином Уриэном подождать в гостиной. Затем настала очередь бывшего управляющего. К слову, он, пожалуй, оказался единственным из нас троих, кому уроки массажа изменили сознание. Я слышала, что господин Уриэн по окончании того года на Адноде ещё некоторое время учился у самого сира Николаса. Затем вернулся на Аднод уже в качестве массажиста и больше никогда не нанимался в управляющие, снискав местную славу тактильного лекаря.