История любовницы короля (СИ) - Эфф Юлия. Страница 61

Я протянула руки к Райану, чьи глаза уже темнели, он облизывал пересохшие губы, приближаясь ко мне:

— Вечно он некстати! — пожаловался на всплеск. Сегодня была его ночь, и отдавать её даже другу он не собирался, но магия Аднода спутала его планы.

Позже к нам присоединился сир Брис. Всплеск, сносящий голову тем, кто начинал думать о науке нежности, моментально побеждал даже самого сытого.

Через час, признаться, я была порядком измучена. Днём — Тибо, потом сопровождение по договору с сиром Брисом, и вот опять — трио… С трудом добившись от меня экстаза мокрые мужчины повалились по обе стороны от меня.

— Сегодня я сплю одна, — проворчала я, как только влитая в меня магия восполнила затраченные силы. И внезапно мысль об араулюмке ударила в голову: — Только не это!

Мужчины подскочили вместе со мной, и, наскоро одевшись, мы побежали к Тибо. Она открыла нам дверь почти сразу. Измученная, со взмокшими у висков прядями.

— Как ты? — спросил Райан, протягивая руку, но вспоминая про браслет и отдёргивая её.

— Я в порядке. Почти отвыкла от этого, — хрипло сказала араулюмка, поправляя на себе шлафор.

Я же подошла к двум сдвинутым креслам и заглянула в импровизированное гнёздышко — Эфа мирно спала.

— Она не просыпалась, как будто ничего не почувствовала, — Тибо поняла моё волнение. — Даже улыбалась во сне.

Мы выдохнули. Я осталась с Тибо, а мужчины ушли.

Днём все обсуждали случившееся.

— И слава богам, что наши дети не зависят от страсти. Они слишком чисты, наши маленькие энджелы, — говорила на кухне Тибо, и с ней соглашались.

Вечно молчаливая бесцветная Ывайн вдруг призналась, что не понимает, о чём идёт речь. Её и раньше интересовали разговоры о непонятных всплесках, которые она никогда не чувствовала. Слово за слово — выяснилось, что северянка была девственницей.

Я задумалась. А ведь и правда: я прожила на Адноде первые два месяца, не подозревая о всплесках. Время от времени слышала, что госпожа кричит громче обычного, и страсть прямо таки сжигает обоих Эдрихамов, но об истинной причине не подозревала. Вечером я спросила об этом сира Бриса. Он несказанно удивился, ведь в день моего появления на Адноде, случился мощнейший всплеск. Но я точно помнила, что спала, как убитая, после купания госпожой и её лёгкого массажа.

Райан торжествовал: наконец открылся ещё один секрет рубеиновой магии — действовала она только на тех, кто имел представление о плотской любви и не был девственником. Потом он дополнил сведения: на пожилых, утративших мужскую силу, рубеин почти не действует, лёгкое возбуждающее средство, больше для поднятия общего тонуса и активности. Именно так чувствовал себя Дорман, который мог во время всплесков читать книгу.

— Ну, я рада, что внесла хоть какую-то ясность в местные особенности, — посмеялась Тибо, когда выводы были озвучены Райаном за пятничным ужином.

В субботу собирались в дорогу Тибо и Хетуин. Первая ещё не знала, что беременна. Вторая — уже была в этом убеждена и светилась от счастья. Власть Роландов была упрочнена. И Маддредов тоже.

Глава 19 про окончание всех наших контрактов на Адноде

С приближением срока рождения малыша сир Брис нервничал всё сильнее. Каждые выходные он уезжал на континент, возвращался немного успокоившийся, его хватало дня на три, и остальную половину недели он делал всё стремительно, как будто готов был сорваться с места в любую минуту — даже ел быстро и в сопровождении старался как можно скорее управиться и отпустить меня. Моя копия его Амели больше не успокаивала и не вдохновляла. По счастью, на руднике он был собран, но на всякий случай приставленный к нему Генрих не отходил ни на шаг.

Райан, как и обычно, каждый белый день возился с обустройством бунгало, а после отъезда Хетуин к строительству присоединился Его высочество, когда не ездил с сиром Брисом в Люмос. Кстати, с помощью Генриха, из столицы на неделю прибыла профессиональная группа рабочих, тех, что возводили водопроводную систему во дворцовой части Риза, и за короткий срок задумка Райана была осуществлена. Более того, рабочие выложили основу для чего-то вроде купальни, теперь местные поднимали вокруг неё стены и, чтоб два раза не страдать, строили служебное помещение с погребом.

В последнюю неделю перед отъездом сира Бриса Райан вовсе перебрался туда, я с ним, хотя мне приходилось немного разрываться: до вечера я ждала наместников, затем собирала ужин на двоих в корзину, и Одри провожал меня на ночлег к бунгало и ожидающему Райану. Не приукрашу ни слова, если скажу, что здесь на самом деле становилось очень уютно. А когда хозпростройка была завершена, Райан завёз дрова в достаточном количестве, и в прохладные вечера мы зажигали камин. Днём я могла готовить на очаге всё, что взбредёт мне в голову. По утрам, иногда, Райан успевал поймать несколько рыбёшек или крабов, чем несказанно гордился каждый раз.

Мы пережили в бунгало два небольших весенне-летних шторма, и ещё после первого Райан начал думать над усовершенствованием защиты домика. Закрывать обзор на океан ему не хотелось, и он придумал что-то вроде двигающихся врат, которыми можно было заслониться, как щитом, перед надвигающейся непогодой. Задумка заняла слишком много времени на воплощение, но настал день, когда всё это пришлось забросить — Райан начал уставать, ведь теперь ему приходилось работать за двоих, себя и сира Бриса.

Мой наниматель господин Эдрихам после очередной выходной поездки к госпоже собрал наместников и предупредил: сирра Амели ходит последние дни очень тяжело, так что, скорее всего, на днях появится первенец. Сира Бриса отпустили, и он не появлялся на Адноде две недели, а потом прислал ящик с вином и деликатесами да двумя записками — от себя с просьбой выпить за здоровье Нейвиона Хейлога Анейрина Эдрихама и его матери, и от сирры Амельдины — мне с небольшим рассказом о родах и благодарностью за мою доброту. Рудокопы в ту субботу шумно отпраздновали рождение очередного дитя Аднода, ведь малыш Нейвион был зачат именно здесь. А сирра Амели по секрету мне сказала, что третье имя предка выбрали так, чтобы оно напоминало сыну, когда он вырастет, о некоей Ане Гурайд, без которой бы этого события не состоялось.

В последнее время вообще было много новостей про беременных, Райан даже пошутил, предложив мне завести своё дитя, пока огненная магия Эдрихама отсутствовала. Да и вообще, формально мой договор с ним считался завершённым. Я отказалась, не чувствуя в себе пока материнского инстинкта, все мои посторонние мысли пока были связаны с Лумерской Академией.

Беременность Хетуин тоже протекала отлично, по словам Генриха. Постельных отношений между ними не было. Молодая сирра Роланд, переговорив с моей госпожой, как я советовала, похожим образом решила продлить обет молитвенной чистоты до рождения малыша. Генрих, которого поставили в известность, остался доволен. По крайней мере, он рассказывал об этом с изрядно благодушной улыбкой. Ещё бы, получить внезапно свободу на девять месяцев, хотя уже смирился с браком и супружескими обязанностями…

Через две недели после отъезда мне написала Тибо. Она писала, что не может сдержать слёз от священного чувства умиления перед благословлением Владычицы и Дыв-Кариата, которые вняли её молитве и позволили зачать сразу после возвращения с Аднода. К рассказу о Тибо я ещё вернусь, ибо исход её беременности принёс немало сюрпризов ей, её мужу и Его высочеству. О роли последнего в этом деле я так же расскажу позже.

Итак, сир Брис отсутствовал полмесяца. За это время Райану пришлось разрываться на двоих, от помощи свободного наместника с Люмоса он отказался:

— Никаких больше мужчин на моей половине, — объяснил он мне отказ. — Появится какой-нибудь очередной несчастный и заменит Бриса во всех смыслах.

Я, конечно, посмеялась над ревностью Райана, но, взвесив её на чаше справедливости, обратилась к Генриху с просьбой научить меня управлять эмпатоморфией. Теперь три раза в неделю, вечером, в присутствии Райана, в гостиной, Его высочество обучал меня концентрации, медитации и управлению магическими потоками. Быстро овладев знаниями в достаточной степени, я мысленно помолилась Владычице и проверила своё отношение к принцу и герцогу. Слава богам, даже без эмпатоморфии для меня они остались моими Генрихом и Райаном, правда, я не могла понять, кого люблю больше, но разница в чувствах определённо была.