История любовницы короля (СИ) - Эфф Юлия. Страница 90

— Мне и в самом деле нужно реже у вас бывать, — сказал Генрих, продолжая держать сына. — Будет грустно, если я сам стану причиной ваших бед. А вам надо уехать сегодня же. К сожалению, я не смогу приезжать к вам так часто, как мне хотелось бы, но…

Он опустил голову, разглядывая с любовью дитя:

— Но я всегда буду с тобой, мой мальчик…

Я была уверена, что безошибочно представляю себе способ, с помощью которого Генрих всегда будет в курсе наших дел. Ему хватит одного визита, под морочьей личиной какого-нибудь мимо проезжающего мага, чтобы познакомиться со всеми знакомыми нам лумерами в округе. А затем будет через их память смотреть случайные воспоминания, в которых присутствует маленький мальчик с зелёными глазами.

Через несколько дней в облаке аромата цветущих вишен, в Саду Владычицы, был заключён брачный союз — мой и Райана — Арианы Ленуар и Райна Морфилла. Вокруг была толпа зрителей, но мы были не единственной парой, решившей объединиться и получить официальный документ, подтверждающий законность наших лумерских отношений. В эту пору здесь довольно часто случаются подобные праздники любви. Может быть, здесь присутствовал бы кто-нибудь из Ризов, если бы знал. Или Эдрихамы. Но мы решили сразу: брак — это наше личное дело. Да и некогда было разгуливаться: Анри остался в квартире с Генрихом, в последний раз построившем портал в неё, с отключенными заглушками.

Корзины и баулы с накопленным добром уже были отправлены через вещевой портал в Лапеш, там их должен был получить сир Сеймон и погрузить на небольшое судно, которое якобы отправлялось на Аднод, а вместо этого делало петлю и оказывалось на одной из восточных пристаней. В общем, мы путали следы, как могли.

Но прежде чем на долгие годы исчезнуть из поля зрения Ризов, Хетуин и всех любопытных сплетников, мне стоило выполнить обещанное под Малым Ирминсулем. По этой причине сразу после лумерского бракосочетания, вчетвером, вместе с Анри и Генрихом, мы оказались неподалёку от лабасского священного дерева.

Прочитав молитву Владычице и Дыв-Кариату, я приложила ладони к шершавому стволу, и очень скоро ясень откликнулся. Из меня, как и в прошлый раз, вытягивало магию. А когда ствол перестал казаться горячим, я поняла — всё закончилось. Мне стало страшно: что, если изменилась моя внешность, и Райан вместо своей супруги увидит ту лумерку, которая не внушила ему интереса в первые дни? Генрих и подавно не узнает…

Но, видно, Ирминсуль пощадил меня, потому что об этом я невольно думала, прощаясь с маг-силой. А после в мужчинах я не заметила ни удивления, ни желания разглядывать меня. Конечно, не исключаю того, что магия в своё время изменила меня, и обратный процесс оказался невозможен. Как говорил Генрих, магия никогда не уходит до конца, если однажды занимала наш сосуд — тело.

Уже покидая территорию Ирминсуля (Генрих из уважения к месту собирался построить портал дальше), мы встретили заплаканную миловидную девушку, которая шла к дереву помолиться. Райан спросил её, можем ли мы чем-нибудь помочь, но она, кажется, не услышала вопроса, погружённая в собственные мысли. И Генрих остановился на несколько мгновений, провожая её долгим задумчивым взглядом, как будто что-то увидел о ней.

— О, сир Рэймонд! — пробормотал Райан, кивая в сторону.

В самом деле, на некотором расстоянии, крестив руки, стоял сир Рэймонд де Венетт, отец Иларии. Более чем очевидно, он наблюдал за незнакомой нам девушкой, но, увидев нас, удивился донельзя. Как ни странно, Генрих вдруг передумал, построил портал, не доходя до сира де Венетта, лишь кивнул ему и увлёк нас в пространственный переход — до Лапеша.

Я спросила, почему Генрих не дал нам поприветствовать друг друга.

— Не лучшее время для этого, — скупо ответил он. На его лице уже были признаки озабоченности, но мы не стали выяснять, что случилось: Генрих, став королём, сразу предупредил о невмешательстве и лишних расспросах. Мы честно выполняли его просьбу.

Много позже, наверное, что-то около года спустя, сир Брис упоминал в письме про события в Лабассе: сир Рэймонд де Венетт исчез, и о нём с тех пор ничего не было слышно. Можно сказать, он повторил судьбу своего друга, сира Вэна Делоне, погибшего на Сурьянском руднике. А та девушка, которую мы встретили, являлась дочерью сира Вэна — Элоизой Делоне. За несколько месяцев до нашей мимолётной встречи она потеряла и мать. То был единственный случай, когда я лично знала семью магов, в которой супруга, не выдержав одиночества после смерти мужа, остановила своё сердце. До этого я считала рассказы об этом сказкой и не более того. Знал ли об этом Генрих? Думаю, да.

В день, когда мы садились на судно, на котором нас ждал сир Сеймон, Генрих не поехал с нами, сослался на внезапно возникшее неотложное дело. Поцеловал спящего сына и взглянул на Райана:

— Береги его!

— Воспитаю, как своего, — кивнул Райан, то есть Райн Морфилл, мой супруг.

С сиром Сеймоном Генрих так же обменялся взглядами и кивками — и ушёл порталом прямо с палубы судна, успев, однако, запомнить, как выглядит его хозяин, разинувший рот рыжебородый мужчина лет пятидесяти.

Дом мне понравился сразу. Сложен он был из камня — эдакий маленький замок в два этажа и с несколькими комнатами. Ещё во дворе лежали строительные материалы, но я сразу заметила колодец и траншею от него, ведущую в дом. Внутри, конечно, был ужасный беспорядок. Как ни старался мой муж представить всё идеальным к нашему приходу, любопытство Хетуин не дало ему это сделать.

Сир Сеймон не стал задерживаться: он торопился назад, к судёнышку, чтобы потереть память хозяину, его помощникам и затем вернуться с ними на Аднод. Ну а мы засучив рукава принялись за уборку, пока малыш спал, и прерываясь, когда требовалось покормить его, сменить мокрую простынку, искупать — в общем, лумерские домашние заботы поглотили нас. И, хотя Райан до самого вечера намекал на бурную брачную ночь, уснул первым, едва улёгся поудобнее на свежезаправленную постель.

Были ли мы счастливы в те годы, когда приходилось начинаться сначала? О да! Ведь мы оба умели находить удовольствие в труде, тем более всё это было наше — дом, семья, любовь. И ничто из этого не зависело от кого-то другого или обстоятельств.

В сутолоке первых месяцев на новом месте я почти забыла об Академии, где за меня доучивалась Эва-Ива, выполняя задания за двоих. Получив по окончании наши рекомендационные письма с отметками и прислав мне моё, Эва-Ива призналась, что учёба в Лумерской Академии показалась ей крайне занимательной и полезной после Королевской. Она даже планировала в будущем, когда служба ей позволит, открыть собственное дело, для развлечения и борьбы со скукой, свойственной многим магам.

Мы трудились не покладая рук, не забывая и о себе. Через полгода я снова почувствовала себя в положении, и Райан был счастлив. К тому времени отложенные им деньги почти иссякли, но уже был загон и строения для скота, я начала печь пироги, делать сыр и заниматься шерстью. Строились конюшни, чтобы весной принять первых арнаахальских жильцов… Всё шло, как должно было быть.

Анна родилась, когда Анри исполнилось полтора года. Ещё через два года родился Лео, в отличие от старших детей он был кареглазым, но порода Гурайд и Ризов смешалась очень удачно. Лео тоже обещал вырасти красавчиком, как зеленоглазый Анри и сероглазая Анна. В нашем доме всегда было много детей, включая Эфу, дочь Тибо, мою первую помощницу и няньку. Наведывавшийся к нам сир Сеймон (тут и оракула не нужно было спрашивать) был определённо счастлив в вечернем гвалте детских голосов и суеты: бездельником никто не рос, всем находилась работа. Аднод добавил здоровья старику и точно омолодил его, магией Дыв-Кариата и страстью госпожи Гленды.

Из других старых знакомых изредка у нас бывали только Эдрихамы. Каждая их поездка становилась приключением, ведь мы просили их не привлекать внимание местных и играть роль зажиточных торговцев из Люмоса, а не аристократов. В этом деле важно было предусмотреть всё: причёску попроще, одежду… Госпожу Амельдину это веселило. Когда их дети достигли сознательного возраста, такого, что могли пересказать любопытным детали поездки, Эдрихами стали приезжать без детей и реже.