Под тенью маски 2 (СИ) - Андреева Алёна. Страница 22

— Боюсь спросить, как она очутилась в одной постели с твоим дедом-храмовником, — усмехнулась я. — Показывай, куда дальше.

— На пристань, в сторону портовых складов. Там обычно набирают в рыбацкий баркас пассажиров, кто мечтает попасть на Канамский перешеек.

— И часто такие смельчаки находятся?

— За последний месяц, кажется, ты первая.

— С каждой минутой все интереснее и интереснее, Зюнгер!

— Если у тебя есть план получше, — усмехнулся он, — я готов выслушать.

К черту, какой у меня может быть план? Я поправила шаль, взвалила на плечо свой скарб и потопала за своим провожатым.

34. Дурак

Максимилиан. Кодвен, день спустя.

Оглядываясь назад, Палач все еще не мог поверить, что был настолько слеп. Словно наваждение какое-то! Морок!

Вот он получает анонимное письмо, и как ошалелый инкогнито несется в столицу Франдерии, в славный город Лучезарный, вопреки здравому смыслу и всем политическим договоренностям, убивать тайного агента, нанятого для ликвидации наследницы королевской крови...

Ему не интересно, от кого письмо, и почему оно попало именно к нему. Главное — утолить вдруг из ниоткуда взявшееся желание — убить какую-то неизвестную шпионку. Не обезвредить, не перетянуть на свою сторону, а именно убить!

И потом этот безумный, граничащий с безрассудной яростью поступок, когда он кинулся на Этели с кинжалом и ранил ее! Он! Сам! Едва не убил ее…

Раскаяние и понимание, что он действовал под чьим-то сильнейшим магическим воздействием, буквально разрывали душу на части. Не сработал ни один защитный артефакт! И даже сверхчуствительная на изменения магическая присяга своему королю, которая обычно вызывает различные недомогания и болезни, если хоть что-то в подчинении вассала противоречит безопасности правителя. Нет, абсолютно ничего не изменилось и даже тонкого намека не было.

Палач, который чует ложь на особом тонком уровне не раскусил замысел анонима! Просто позор…

Но тот, кто это все задумал, просчитал все до мелочей, и был уверен, что Палач доведет начатое до конца!

Как это низко и подло, столкнуть его с нареченной невестой, и убить Этели его же руками.

И он бы убил, да, несомненно! Ведь каждый раз он был на это готов! И желание это усиливалось после каждого нового письма. Даже смешно сейчас самому! Ну что, в самом деле, могла ему сделать шпионка, пусть даже и самая лучшая? Какое сопротивление оказать, если бы завязался настоящий бой? Она бы дралась до конца, и он несомненно, бился бы до победы.

Отец будет сражен этой новостью. Да он и сам сражен. А еще больше покорен тем упорством, с которым Этели шла к намеченной цели, чтобы спасти мальчишку! Она ведь, скорее всего, уже давно поняла, что он ее преследует. И, конечно, она не глупа, чтобы сложить два плюс два и понять, что он хочет. Ну а уж тот момент, когда сидя в автокапе он заявил ей, что хочет убить свою невесту! Провалиться бы на том самом месте!

Единственным спасением от морока, как оказалось, был этот странный камешек, подаренный ему священником во время церемонии обручения с Этели. До каких-то пор Максимилиан вообще не придавал ему особого значения, да и вообще сперва не поверил, что это действительно непалий. Конечно, уже позже осознал, какое сокровище носит, оценил его силу и возможности. Затем научился пользоваться непалием, как накопителем, но лишь недавно стал осознавать что у камня есть свои амбиции и потребности. И именно камень настойчиво тянул его туда, где была сама Этели.

Этели, черт возьми, ну как он мог ее упустить! Сидел рядом, держал за руку! Да что уж там, эта маленькая бестия танцевала с ним и даже поцеловала! И все это время она боялась его. И, скорее всего, ненавидела. Знает ли она, что тогда, в Лучезарном, это он ранил ее? Намеренно, без капли жалости, в любую секунду готовый убить…

Глоток янтарного винтлейна обжег горло. Максимилиан с трудом втянул в себя воздух, в груди сидела досадная боль, разрастающаяся с каждой минутой все больше и больше.

Раздался короткий стук в дверь, но он на него не ответил. Впрочем, посетителю было абсолютно плевать на ответ, и он решил войти без разрешения. Горьер, махнув головой, попытался сфокусировать зрение на вошедшем.

— Все еще упиваешься жалостью к самому себе? — Кайен по-идиотски лыбился во все свои тридцать два белоснежных зуба и пафосно вышагивал от двери к столу. Красив, поганец, и чертовски похож на самого Палача. Но только снаружи. Кайен все же более гибок. И, в отличие от Максимилиана, всегда подстраивается под обстоятельства.

— Я не приглашал тебя в свою спальню!

— А я и не собирался спрашивать у тебя разрешения, братец! — парировал Кайен.

— Какого черта тебе здесь нужно?

— Посмотреть на твое пьяное рыло пришел. И в конце концов, хочу узнать, что же произошло. А то, знаешь ли, привозят тебя домой в полуобморочном состоянии полицаи, потом ты практически сутки спишь, а теперь уже несколько часов к ряду напиваешься! У тебя, значит, жизнь бьет ключом, а мне ты снова предлагаешь тихонько отсидеться в уголочке?

— Я нашел Этели, — вдруг признался Максимилиан, без обиняков и предисловий, словно нырнув с головой в ледяной омут.

— Что?! — глаза Кайена готовы были вылезти из орбит, счастливая улыбка моментально расползлась от уха до уха, а потом выражение лица постепенно стало меняться на кислую мину. — Я что-то не понял… А где Этели?

— Опять сбежала.

— Как сбежала, куда сбежала, я что-то не пойму…

— Сбежала от меня, как и много раз до этого. Только я, представь себе, не знал то, что это была она.

— Погоди, погоди! Давай, пожалуйста, вот с этого самого места поподробнее! — Кайен замахал руками и плюхнулся в кресло напротив, а потом, выражая свой крайний интерес, уперся руками в колени и накренился вперед, поближе к Горьеру. — Я не уйду, пока ты мне все не расскажешь!

35. Новый план

— А что тут рассказывать, — Горьер громыхнул пустым толстостенным бокалом по столу и снова потянулся за бутылкой. — Я идиот!

— Самокритично, — поддакнул Кайен.

— Не ерничай, Кай. Эта шпионка, которую я пытался убить и есть Этели.

— Что?! — вскрикнул Кайен, не веря услышанному, соскочил с кресла, и начал расхаживать из стороны в сторону. — Но как? Ты ведь говорил, что уверен… или подожди… ты не был уверен?

— В том и дело, что нет. Ни в чем я теперь не уверен. Понимаю, что был под сильнейшим магическим воздействием. Усиливалось оно после получения анонимных писем.

— Анонимных? — физиономию Кайена перекосило, словно он приблизился к смердящей куче отходов.

— Представь себе, да.

— Но ты же никогда не читаешь анонимки, Макс!

— За этим потянулась рука. Потом я уже очнулся, когда мчался во Франдерию, убивать шпионку. Гнев, вот то чувство, которое переполняло меня. Хотя я могу отчетливо сказать, что здравого смысла в моих действиях практически не было.

— Да я верю тебе, брат. Уж мне ли тебя не знать. Мне эта история тогда тоже показалась странной, а уж как переживал дядюшка Констант, и говорить нечего. Письма приходили несколько раз , да?

— Совершенно верно. Одно могу сказать, в последнее время я реагировал меньше. Но первое, оно было заряжено под завязку! Я чуть не убил ее, Кайен! — от волнения голос сорвался на сип, и Горьер схватился за волосы, с силой сжав голову.

— Где она сейчас?

— Не знаю, опять сбежала. Причем была со мной, я ее, черт подери, за руку держал. Да что говорить, мы вместе вошли во Временную петлю!

— Ого, как у вас романтично! Сначала ты ее ранишь, потом тащишь в смертельно опасную игру со временем…

— Это она меня туда потащила, а я согласился, в надежде узнать, что она за человек, найти точки воздействия на эту агентшу.

— Нашел? — усмехнулся Кайен. — И что значит потащила?

Теперь уже на лице Максимилиана расползлась улыбка, теплая и мечтательная.

— Она снова набедокурила. И вопреки здравому смыслу и страху, прибежала ко мне за помощью. Нужно было спасти маленького пацана, бездомыша. Мальчишка сильно обгорел, ожоги не совместимые с жизнью, понимаешь? Она пожертвовала собой, практически сама сдалась мне, лишь бы я открыл временную петлю.