Без права выбора (СИ) - Доронина Слава. Страница 52

42

Дмитрий   

— Позови ее в кабинет, – бросил Марату, а сам направился наверх, ослепленный злостью, нокаутированный всем, что узнал.  

Внутри все сотрясалось от гнева, в висках пульсировало. Я вновь и вновь прокручивал эту информацию в голове и так, и эдак. И все сходились к одному: она изначально знала, что получит деньги. Может быть, испугалась, когда все исчезли и кинули ее, потому и решила разыграть из себя святую благодетель? Но про Катю не забыли, просто зачем-то тянули время, а она подстраивалась под ситуацию, придумала ход с внезапно вспыхнувшими ко мне чувствами? Я ударил с силой по столу, как раз в этот момент девушка появилась в кабинете.  

Счастливая, окрыленная, словно светилась вся изнутри. Нежная и такая двуличная... Я позволил ей войти в мою жизнь, доверил ребенка, подпустил так близко, как никого и никогда раньше. Вывезти за границу хотел вместе с сестрой, чтобы никто даже взглядом моего не касался. А сейчас смотрел в красивое лицо и недоумевал, как мог так просчитаться?  

Катя приблизилась, попыталась меня обнять, а я перехватил ее руки и сжал в кулаках тонкие запястья. Она громко вскрикнула от неожиданности, посмотрела мне в лицо непонимающим взглядом. Притворялась она хорошо. Я верил ей. И это ведь только мои ошибки. Мои риски. Я вспомнил тот разговор в ночи, когда вернулся от родителей Никиты и жены Кости, увидел ее невинный, убитый взгляд и понял, что не могу отпустить. Уже тогда проявил слабость. Пожалел. А следовало вышвырнуть ее на улицу. Чувства и эмоции плохие советчики. Хотя... Именно сейчас они как нельзя кстати вписывались в ситуацию.

— Дима… Что-то случилось? Только не говори, что соскучился и снова отменил все дела, – она натянула улыбку и потянулась ко мне.

Плотно сжав челюсти, я призывал остатки здравого смысла не покидать меня. Злость окрашивала все в темные оттенки, в горле стоял комок. Я пошел на многое ради нее, поставил под удар репутацию и жизнь. И все ради чего? Ради лжи? А еще я безумно желал эту расчетливую, маленькую стерву. Желал так сильно, как никого и никогда прежде. Увезти ее подальше от всех разборок хотел, а она... Продалась? За гроши продалась! Неужели, и в самом деле, думала, что я не узнаю о ее причастности к новому покушению? Стоили того полмиллиона рублей? Я бы, определенно, заплатил больше, приди она и расскажи мне всю правду. Намного больше...

Я схватил ее лицо, сильно сжав щеки. Ведь предупреждал ее ни лгать, ни изворачиваться. И признаться сразу, если что-то знает, когда еще мог принять эту правду с присущей мне хладнокровностью. Тогда, но не сейчас.  

Думал, что это так легко – вышвырнуть ее из жизни, а на деле оказалось совсем иначе: не сдержавшись, я впился губами в ее рот. Жестко. Напористо. Желание сделать это в последний раз оказалось слишком велико. Я глушил все ее протесты своей силой. Разорвал топик и жадно припал к налитой груди. Когда эта ядовитая тварь стала для меня такой необходимой? Ее хотелось трахать и одновременно растоптать. Засунуть в ее рот каждую из купюр, которая была в сумке, чтобы она подавилась этими деньгами, и поняла, какую совершила глупость.

Смахнув со стола папки и бумаги на пол, я посадил Катю на столешницу, располагаясь между стройных ног. Девушка потянула ко мне свои руки и обняла, приоткрыла пухлый рот и смотрела этими невинными, затуманенными желанием глазами. Не могу! Сука! Перевернул ее на живот, рывком стянул с нее домашние брюки вместе с трусами вниз и вонзился каменной эрекцией до упора, срывая из ее горла протяжный стон.

Я брал девчонку жестко и грубо, оставляя отметки от пальцев на ее бедрах, а она громко стонала от наслаждения, извивалась и просила о большем. Ведь как знал, что это плохая идея привязываться и впускать ее в свою жизнь. Если раз предала, то так будет теперь постоянно. А я ненавидел ложь во всех ее проявлениях.

Катя кончила бурно. На моей памяти так сильно было впервые. Дрожь сотрясла ее тело, она бессвязно шептала мое имя, которое иглами вонзалось в сердце, скребла ногтями по столу. Я кончил следом, разбрызгивая сперму по ее ягодицам. Смотрел на нее сверху вниз затуманенным взглядом и понимал, что это конец. Предательство, как и ложь не смогу простить.

Я отстранился от нее, спрятав в брюки, готовый ко второму раунду член. Застегнул ширинку и отошел к окну. Взял из бара бутылку с виски в руки и сделал глоток прямо из горлышка, чувствуя, как обожгло внутренности.

— Я все знаю, – глухо произнес, с прищуром наблюдая за ней. Катя сфокусировала на мне рассеянный взгляд. — Я ведь предупреждал тебя не лгать? Давал возможность во всем признаться?

Она приподнялась на руках, а я задержал глаза на ее соблазнительных изгибах и упругой заднице. Навряд ли еще встречу девушку, с которой буду испытывать хоть нечто подобное. Мне снова захотелось подойти к ней и взять ее. Наваждение какое-то. Вместо этого лишь сделал глоток виски, заглушая боль в сердце.

— О чем ты, Дима? – спросила она дрожащим голосом, поправляя свой внешний вид, а лживые глаза забегали по моему лицу. 

— В твоем телефоне стоит прослушка. Все твои звонки и сообщения ловит моя служба безопасности. Два из них мои ребята перехватили утром. На звонок ты ответила вчера вечером и ничего о нем не сказала. Думала, мое доверие достигло таких границ? Подруга, с которой ты утверждала, что не в сговоре... Она вышла на связь. Как скоро ее вычислят мои люди – вопрос времени, но они сейчас этим занимаются. Вам обеим светит тюрьма, Катя. Я в курсе, что ты получила внушительную сумму денег, которую утром передали тебе на квартиру за оба покушения. Все сработало идеально, да? Так ты думала, разыгрывая передо мной чувства и страсть? Наверное, за мою смерть обещали заплатить больше?

— Дима… – она осеклась, покачала головой, смотря на меня большими, потрясенными глазами. – Я не понимаю, о чем ты говоришь...

— Не строй из себя дуру! Давай, подобрала свои вещи и пошла отсюда! Деньги можешь оставить себе, – я растянул губы в усмешке, надевая холодную маску на лицо, пряча истинные чувства. – Считай, что свою свободу ты только что отработала. Видеть я тебя больше не хочу. Вон! И чтобы духу твоего в этом доме не было через пять минут.

— Это все неправда... – она замотала головой. – Я не причастна… Меня подставили... Дима!

— И просто так передали сумку с деньгами? Не продешевила? Я ведь мог дать куда больше. Проверь свой телефон, Катя. Я дал отмашку ребятам, они переслали тебе сообщения. Вперед.

Она смотрела на меня обезумевшими, огромными глазами. Неужели и правда полагала, что я не докопаюсь до правды? Как можно быть снаружи ангелом, а внутри такой расчетливой стервой?

Катя достала телефон из кармана брюк, ее пальцы дрожали, она не с первой попытки включила его. Долго смотрела на дисплей, а я наблюдал, мечтая свернуть ее тонкую шею. Унизить хотел и причинить такую же боль, как та, что разрывала меня сейчас на куски, но что-то мешало сломать ее, останавливало добить и растоптать ее сердце. Если оно вообще у нее было.

— Это неправда! Я не делала этого! Я не знаю, откуда эти деньги! Мы больше не виделись с Кариной после того дня, а ее вчерашний звонок… – запнулась она, встретившись с моим жестким взглядом. – Я не сказала тебе, потому что...– на ее глазах выступили слезы. – Да ты даже сейчас мне не веришь! Я же все время была на виду у твоей охраны, – я поморщился и отвернулся.

Сделал еще глоток виски и, не в силах больше сдерживаться, швырнул бутылку со всей силы в стену.

— Еще одна ложь, Катя. Пошла вон, – устало произнес, словно из меня разом высосали все силы, и посмотрел на нее ненавидящим взглядом.

Несколько мгновений она стояла, держась одной рукой за стол, словно ей физически было тяжело сделать движение или ее приложили чем-то тяжелым по голове. Она не сводила с меня пустых, безжизненных глаз, а я потянулся в карман брюк за телефоном, набрал Марата и попросил его подняться наверх.