Мы — это мы (СИ) - Перова Ксения. Страница 29

«Конечно, нет, потому что из-за вас, трех придурков, я своими руками разрушил это счастье», — хотел сказать Хэл, но промолчал.

Вспомнил, как страдал оттого, что жизнь вдруг стала такой сложной, такой тяжелой и горькой. И как отчаянно хотелось жить свободно, ни о чем не тревожась.

— Детство закончилось, — медленно произнес он, обдумав слова Арно, — бессмысленно сравнивать, мы никогда не вернем тех беззаботных дней. И никогда не станем такими, как прежде. Потому что мы изменились. Я изменился. И говорю вам, я хочу и буду дружить с этим человеком, вы мне не помешаете. Мы взрослые люди и будем решать каждый сам за себя, какую выбрать дорогу.

Натан покачал головой. Вытер пот со лба грязным рукавом, поморщился и произнес:

— Твоя дорога ведет прямиком в пропасть, приятель.

— И это тоже только мое дело! — парировал Хэл.

— Думаешь, мы будем просто помалкивать, о том, что ты... куда ты ходишь?! — внезапно вмешался Бен. Веснушки почти потерялись на его побагровевшем лице. — И даже если б мы согласились, рано или поздно об этом все равно узнают...

— Тебя изгонят. — Натан уже взял себя в руки и говорил так, словно обсуждал погоду и виды на урожай. С пугающим, ледяным спокойствием. — Ты ведь понимаешь? Когда все откроется, тебя вышвырнут из Кальи, и ни одна деревня в окрестностях Вьена не даст тебе приют. Куда ты пойдешь? А твои родители, что будет с ними, ты подумал? Клод и Себастьян ушли, Майло скоро отвалит на Тот Берег, странно, что он вообще до сих пор жив. Твои отец и мать станут приживалами в семьях твоих сестер, будут вкалывать за одни харчи до самой смерти. Это твоя благодарность за то, что они тебя вырастили и воспитали?

«Да уж, замечательно растили, — с досадой подумал Хэл, — почти совсем не обращали внимания, где там я и что. Просто отличное воспитание!»

Но он угрюмо молчал, потому что в словах Натана было много очень и очень неприятной правды. Даже если каким-то чудом ему удастся сейчас уломать парней, чтобы они помалкивали о случившемся, что знают двое — знает свинья. Рано или поздно тайна Хэла станет всеобщим достоянием, и он понимал последствия ее раскрытия.

Мелькнула трусливая мыслишка оставить все как есть, пообещать Натану больше не приближаться к дому Свершителя и на самом деле забыть туда дорогу. После того что он ляпнул в лесу, Эдвард уже никогда его не простит и не будет доверять, как прежде. Как будто сам Всемогущий устроил все так, чтобы у Хэла появился выбор. Сейчас он стоял на развилке и еще мог свернуть с пути, который, по заверению Натана, вел его в бездну.

Вот только он не мог себя заставить так поступить.

Никак не мог.

— Хорошо, — тяжело вздохнул он, — чувствую, вы не отвяжетесь, так что обещаю, что близко не подойду к дому Свершителя и не буду больше иметь с ним никаких дел. Довольны?

И снова внутри что-то екнуло, словно Хэл предал Эдварда вторично, одними лишь этими словами. Погрузившись в мир книг, он уже давно понял, что в словах содержится огромная сила, но не подозревал, как она на самом деле велика. Сказанное словно материализуется на каком-то ином уровне мироздания и оставляет за собой след в любом случае, даже если говоривший помышлял совсем о другом.

Натан презрительно фыркнул.

— Думаешь, мы поверим тебе на слово после всего, что случилось?

— Что ж мне, на крови, что ли, поклясться? — удивился Хэл.

Арно хихикнул, но Бен ткнул его локтем в бок и тяжело произнес:

— Ну не на крови... — переглянулся с Натаном и продолжил: — Поклянись так: «Если я еще хоть раз заговорю с сыном Свершителя, пусть на его голову падут все беды этого мира и не знает он счастья до самой смерти. Всемогущий свидетель моих слов».

— Ч-что? — Хэл не поверил своим ушам. — Вы хотите, чтобы я пожелал несчастий ему? Сбрендили, что ли? Думаете, ему мало досталось?

— Да нам насрать на него вообще! — рявкнул, вновь потеряв терпение, Натан и вскочил на ноги. — Ясно, как день, что он навел на тебя порчу, раз уж тебе наплевать на свою жизнь, на родных и друзей, и ты готов ради него все бросить! Пропади все к Темному, Хэл, недаром же со Свершителями знаться запрещено! Думаешь, правила придумывают на пустом месте? Но теперь, раз уж так вышло, и он тебе весь белый свет застит, поклянись его жизнью, что больше и слова с ним не скажешь!

— Или что?

— Или мы сейчас прямиком идем в деревню и обо всем рассказываем твоим родителям и старейшинам! — выпалил Бен и тоже поднялся. — Тебя изгонят, а Пол с Изабеллой останутся одни с Майло, понятно?

Хэл похолодел, несмотря на то, что пот ручейками тек по спине и шее. Арно тоже встал — медленно, словно нехотя, — и теперь они втроем нависали над Хэлом, который остался сидеть.

Он чувствовал себя таким уставшим, безмерно, смертельно уставшим. Бывшие друзья все-таки загнали его в угол, разыграв карту, которой нечего противопоставить.

Он смотрел на них снизу вверх, и Бен с Арно, не выдержав, отвели взгляд. Лишь темные глаза Натана поблескивали равнодушно и холодно, точно у мертвой лисицы.

— Как вы можете так со мной... — тихо произнес Хэл. — Друзьями все-таки были...

— Мы и сейчас твои друзья, — решительно перебил Натан, — именно поэтому возимся тут с тобой в такую жарищу, вместо того чтобы просто оттащить в деревню и всем рассказать, что ты собой представляешь. Клянись, или именно так все и будет.

Хэл опустил голову. Крупная капля пота скользнула по виску и упала на руку, в то место, где большой палец переходит в указательный. Он задумчиво покатал ее по коже туда-сюда, наклоняя кисть.

— Ну а если поклянусь, что тогда? Вы по-прежнему будете следить за мной?

— Разумеется, — без тени смущения заявил Натан, — как говорится, доверяй, да проверяй!

— Ну уж нет! — Хэл покрепче уцепился за ствол дерева, у подножия которого сидел, и встал на ноги. Упер руки в бока. — Если я дам клятву, которую вы от меня требуете, поклянитесь и вы, что больше не будете следить за мной и не полезете в мою жизнь, что бы я ни сделал.

Парни переглянулись.

— Договорились!

С ощущением, что летит куда-то в пропасть, Хэл выпрямился и гордо кивнул.

— Хорошо, я согласен!

И они поклялись.

***

Лето покатилось дальше, ему не было дела до странных человеческих выходок. Жара, хвала Всемогущему, все-таки спала, прошли теплые дожди и урожаю больше ничто не угрожало. Теперь дождь шел аккурат раз в два-три дня, точно сверяясь с каким-то планом, все цвело и зеленело, борщевик, крапива и репейники вымахали с человека размером, да и огородные растения радовали хозяев бурным ростом.

Хэл продолжал работать бок о бок с отцом, Майло упорно ковылял по дому и по деревне. Ему как будто стало лучше, хотя вся его жизнь, по сути, сводилась к череде улучшений и ухудшений. На мерзопакостность характера эти перемены никак не влияли, потому что даже в лучшей своей форме он оставался больным — больным тяжело, почти смертельно.

Но Хэла это больше не волновало. Он даже перестал оберегать мать, оставаясь дома почаще. Ради нее и отца он дал клятву больше никогда не видеться с Эдвардом, клятву, убившую всякую надежду на счастье. И когда Майло обращался с родителями грубо или жестоко, Хэла больше не переполняли возмущение и злость, как прежде.

Теперь он все чаще думал — поделом вам. Вы сами вырастили этого монстра, так что хлебайте свой суп да не жалуйтесь, что солон...

Сам Хэл на нападки старшего реагировал с такой яростью, что тот все реже и реже давал волю языку. Хэл рос и мужал, а Майло слабел и больше не внушал младшему брату никакого страха.

Но эта маленькая победа не доставила Хэлу абсолютно никакой радости. После случившегося в лесу им овладела странная апатия, желание бороться угасло. Порой он даже думал, может, парни и правы? Отчего он с таким упорством цепляется за эту дружбу, учитывая, что они с Эдвардом уже почти год не встречались?

Если бы Эд хотел, уж, наверное, нашел бы способ повидаться. Пришел же он на поле, чтобы помочь Хэлу с плугом. Конечно, сейчас он Свершитель и большую часть времени проводит в городе. Но все равно — Хэл устал от того, что все это нужно как будто бы лишь ему одному.