Ты - моя ошибка (СИ) - Сью Ники. Страница 23

В ней нет ничего притягательного, хотя она чертовски красива. Отменная задница, наливная грудь. Шикарные волосы и пухлые губы. В вип-комнате незнакомка демонстрирует свои умения, усаживаясь передо мной на колени. Я возбужден. Но не в ней дело. Мыслями я тра*аю другую. Никогда такого не было.

Сейчас мне приходится закрыть глаза, иначе ничего не получится. Тело отказывается работать, мой брат не готов доставлять удовольствие не той.

Я думаю о Снежинке. Я ненавижу ее. Я хочу ее. Она меня бесит.

На прикроватной тумбе стоит бутылка с ромом. Выпиваю с горла. Заливаю горячий напиток, обжигаю глотку. Девка поднимается с колен. Интересно, она понимает, что я последняя мразь? Или ей кайфово?

Откидываю бутылку к стенке, из нее начинает медленно выливаться алкоголь. Незнакомка смотрит снизу вверх, что она хочет, твою мать? Ах, точно. Она хочет секса. Ответочки.

Укладываю ее на кровать. Девчонка прекрасна. Все в ней идеально. Все в ней непривлекательно. Хватаю незнакомку за волосы, наматываю на кулак, переворачиваю спиной. Нафиг не упало смотреть на лицо этой бабы.

Алкоголь берет свое, позволяет расслабиться. Уйти от мыслей, от Снежинки. Ускоряюсь, бью по заднице девку, она стонет, громко дышит. Мне почти хорошо. Я почти ни о чем не думаю, парю где-то над пропастью бездны. Нужно только одно.

– Назови меня по имени, – зачем-то прошу, сминая груди брюнетки. Черт, она ведь тоже говорила свое имя. Но я их никогда не запоминаю. Одномоментные увлечения.

– Ник, да, – вырывается со стоном у нее. Слишком отрезвляюще. Словно пощечиной по лицу. Наждачкой по телу. Не тот голос. Не та интонация.

Открываю глаза. Останавливаюсь.

Сука! Твою мать!

Откидываю незнакомую бабу. Проклятье. Начинает тошнить. Будто я сопротивляюсь против естественного природного состояния. Никогда такого не было. Меня словно ломает, каждая косточка трещит по швам.

– Ник, ты чего? – не понимает девка. – Ты куда… а я?

– Сорян, – кидаю пофигистичное извинение. Натягиваю джинсы, поднимаю майку с пола и бутылку с ромом. Заливаю в себя остатки.

– Ник, ты чего… – повторяет вопрос брюнетка.

– Бывай, – сухо чеканю. Хлопаю дверью, спускаясь на первый этаж. Плевать. Просто эта баба не в моем вкусе. Дело не во мне. Девушки не могут подцепить меня на крючок. Уж не такие, как эта из красной книги. Нет. Точно нет. Бред. Нужно еще выпить.

Глава 22 – Ульяна

Я не могу сосредоточиться на учебе. Продолжаю думать о Никите. В голове набатом звучит его голос, в глазах стоит насмешливая улыбка. Хочется вычеркнуть, выбросить из памяти, но не выходит. Он будто въелся под кожу. Такого со мной раньше не было, даже с Ивановым. Хотя мы встречались, были вроде в официальных отношениях. Но ревность не съедала так, как то чувство, которое зародил во мне Новиков.

Ненавижу его за это. И себя в том числе. Дура.

Вечером ложусь на кровать, думаю просто полежать, однако погружаюсь в сон до глубокой ночи. Меня будят шаги матери, которая крадется по комнате.

- Ты чего здесь? – спрашиваю хриплым голосом. Голова тяжелая, хочется пить. На часах показывает половину второго, надо бы лечь обратно и продолжить спать, иначе потом точно не усну.

- Ваньки нет до сих пор, - шепчет мама. Она выпрямляется, подходит к кровати и усаживается на край. Сжимает края халата, разглядывая мою комнату в сумраке.

- В смысле? – не понимаю с первого раза. Мозг еще дремлет.

- Он трубку не берет, ничего не сказал. Я… волнуюсь.

Мне хочется рассмеяться. Звучит настолько неправдоподобно, что вызывает только смех. Однако сдерживаюсь. Приподнимаюсь с кровати на локтях, подтягивая под себя ноги.

- Он ничего тебе не говорил, Улечка?

- А разве вы с ним не лучшие друзья? – звучит острая фраза. Значит, когда ее сын влезал в долги, не волновалась. А теперь откуда-то взялась материнская забота, сердечко заныло.

- Прекрати, - вздыхает. – Я переживаю. Может друзьям позвонить его?

- Позвони.

- А я… м…

- Что такое? Не знаешь, кому звонить, мам? – кажется, сработал спусковой крючок. Надо бы остановиться, но я не могу. После тех боев, долга и реакции матери, меня раздражает ее напускное волнение. Не цирк ведь.

- Ульяна, ты как себя ведешь? Так изменилась, - родительница подскакивает с кровати, словно ее ужалили. В темноте глаза отливают бликами негодования.

- Жаль, что ты не меняешься, мам.

В коридоре щелкает замок. Мы с мамой переглядываемся, вслушиваемся в шаги. Она выходит первой, кликает выключатель, начинает задавать будничные вопросы. Я молча жду окончания спектакля, затем тоже появляюсь, под конец действия.

- Я же переживаю, - звучит последняя реплика родительницы.

- Я уже взрослый, хватит носиться со мной, - бурчит Ванька.

- Где ты был? – спрашиваю, зевая. Опираюсь о дверной косяк, скрещиваю руки на груди. Хорошо, сегодня нет Валеры. Пусть бы никогда не приходил. Но такое бывает редко, у них вроде любовь, по крайне мере у мамы точно.

- С Ником в клубе, - говорит брат. Я не сразу собираю пазл в единую картинку, однако, как только доходит, земля пошатывается. Мать непонимающе переводит взгляд с меня на Ваню, явно ожидая какого-то объяснения.

- Чего? С Ником? – спустя, наверное, целую вечность задаю вопрос. Губы пересыхают, щеки накрывает жар. Будто напротив стоит Новиков, будто он смотрит, нагло скользит своими глазами по мне. Опять вижу его насмешливую улыбку и этот голос в ушах – его невозможно ни с чем спутать. Меня начинает потряхивать.

- Кто это? – выдает мать.

- Улькин парень, - обрушивает теорию брат. Мама моментально меняется в лице, с нее будто сняли маску.

- Парень? – спрашивает родительница.

- Какого черта ты с ним водишься? Он тебе никто! – прикрикиваю раздраженно. – И мне тоже. Господи! Мало ринга, так еще и это!

Разворачиваюсь и хлопаю дверью.

- Ульяна! – доносится голос мамы из коридора. Но я не отвечаю.

Ночью так и не сомкнула глаз. Мысли крутились, словно карусель в калейдоскопе. Такие разные и такие непонятные. Я смотрела на белый потолок, на трещины, которыми покрылось полотно. Казалось, это трещины у меня в груди. Тянет туда, куда не должно. Достигает тех краев, где опасно - у самой бездны.

Утром мы не пересеклись с семейством. Я ушла рано, мать еще спала, Ванька тоже. Даже в автобусе не было людей. Поездка получилась тихой, спокойной, но переполненной до краев образами в голове. Лучше бы крики, лучше бы шум. Отвлекает.

В универе мы старались ходить только у себя на факультете. Анфиска ничего не спрашивала, будто понимала мое настроение и молча ждала откровений. Однако я не спешила открывать душу. Да и что там открывать? Историю про парня, которому нужен только секс? Которому плевать на меня, кажется, ему плевать на весь мир.

Когда часы посещения учебного заведения подошли к концу, мысленно я выдохнула – не пересеклись. Но тут Иванов подпортил настроение. Он ушел с последней пары, зависал у кого-то в общаге, успел выпить и вернуться. Мы столкнулись у лестницы.

- Привет, моя любовь, - произнес с улыбкой Женька. Потянул руки, но я отшатнулась. Анфиска протиснулась вперед, проталкивая меня к коридору. Негласно поняли – надо идти через главный корпус. Здесь Иванов не даст пройти, да и от него знатно несло алкоголем.

- Я скучаю, Улька, - прилетело мне в спину. В голове вспыхнул туалет, Светка их поцелуи. Как же я устала от этой навязчивости. Сколько можно ходить за мной. Будто хочет добить, издевается.

- Либо я дам тебе по пьяной физиономии, либо ты оставишь меня в покое! – крикнула. Схватила Анфиску и ускорилась. Сердце ходило лихорадочно в груди, вены заливал кипяток.

Почему мужчины думают, что им кто-то чем-то обязан? Стоит подпустить к себе и все? Выходит, можно топтаться и плевать сверху? Черте с два! Я не позволю. У меня есть гордость.

- Уль, - позвала подруга, когда мы оказались в шумном главном корпусе. Здесь всегда много студентов и разговоров. Народ сидит на стульях, стоит у стендов, или толпится в очереди в магазинчиках.