Ты - моя ошибка (СИ) - Сью Ники. Страница 29

В карманах куртки нет ничего, даже денег. Я подхожу к лавке у клумбы и сажусь на нее. Меня трясет, пальцы на руках едва сгибаются. Вытаскиваю телефон, смотрю на экран и никак не могу попасть по цифрам, чтобы снять блокировку. Мобильный падает, я наклоняюсь, и даже не с первого раза умудряюсь поднять его с земли.

Анфиска должна быть здесь на дне рождении сегодня. Она не оставит в беде, а больше и пойти не к кому. За спиной слышатся голоса, но я их не вижу, просто сижу с опущенной головой, позволяя волосам прикрывать мое заплаканное лицо. На телефоне нет пропущенных, кроме того самого, с неизвестного номера, который звонил еще дома. Никому я не нужна. Даже маме.

– Эй, красотка, – обращается кто-то. Однако я не хочу смотреть в их сторону. Закрываю глаза, позволяя соленым каплям упасть с ресниц на холодные щеки.

Дует холодный ветер, проникает под одежду, под кожу, в самое сердце. Он качает ветви деревьев, и мне вдруг кажется, что они перешептываются между собой. Пугают меня. Издеваются. Тишина умеет надавить на больные места. Напомнить о том, чего боишься.

Где-то слышится хруст сухой листвы. Затем еще и еще. Я сжимаюсь, надо позвонить Анфиске, а мне никак не удается попасть пальцами по нужным клавишам. Сердце колотит, я напрягаюсь в плечах, отводя их назад. Опять хруст. Это больше походит на шаги, чем на галлюцинации. Страх нарастает, сжимая каждую клеточку.

Закрываю глаза. Надо успокоиться, надо бежать. Прикусываю нижнюю губу, хотя она и так кровит. Снова хруст. Теперь уже гораздо ближе, где-то рядом со мной. Только бы не Валера. А что если он нашел меня? Что если он гнался от дома до сюда? Внутри скользят острыми ногтями ужасные мысли. Мне страшно даже поднять глаза, даже посмотреть в сторону исходящих звуков.

Сильно сжимаю глаза. Сейчас открою, и все закончится. Не будет никакой ночи, темноты и Валеры. Это был плохой сон.

Раз. Все хорошо. Два. Все хорошо. Три. Все будет хорошо.

– Ульяна, – произносит кто-то нежно мое имя. Распахиваю глаза и не верю тому, что вижу. Того, кого вижу. Он сидит на корточках напротив, он пытается разглядеть мое лицо, мои ссадины, меня.

– Никита, – шепчу настолько тихо, что и сама себя не слышу. Новиков вытаскивает телефон, включает видимо там фонарик и наводит свет в мою сторону. Я напрягаюсь, поднимаю ладонь и держу ее чуть выше носа, пытаясь защититься от яркого света. Сердце начинает замедлять ход. Не думала, что буду так рада видеть этого человека.

– Твою мать, что… – он запинается. Явно не оценил всю красоту моего вида. Поджимаю губы и тянусь к Нику, к его груди. Без объяснений. Потому что так хочется, потому что рядом с ним ощущаю безопасность.

Обвиваю руками шею Новикова, утыкаюсь носом в ткань куртки. От неожиданности Никита едва не падает на землю, но успевает вовремя среагировать. Он не спешит обнять ответно, погладить по волосам, пожалеть, как это делают близкие люди. Ведь мы совсем не близки. Однако не отталкивает, а это для меня уже много значит.

– Не плачь, Снежинка, – шепчет спустя почти минуту. В этот раз тон голоса звучит иначе, безумно мягко, нежно. Не выдерживаю и начинаю реветь в голос.

– Прекрати, я… черт, – говорит Ник. Теперь и он не выдерживает, осторожно касается ладонями моей спины, медленно прижимает к себе, позволяет остаться слабой девочкой.

– Плачь тише, ладно? – неуверенно произносит Новиков. Да только я не слушаю, слезы летят градинами, не в состоянии остановиться. Реву громко, до хрипа, пока силы не иссякнут. Мне это нужно, это личный забег до реальности.

Мы сидим на ледяной земле почти полчаса. Не разговариваем, и, пожалуй, с виду это выглядит максимально глупо. Однако плевать, нам обоим плевать. Никита терпеливо ждет, когда я успокоюсь, и я действительно прихожу в себе. Слезы имеют свойство заканчиваться. Вот и мои закончились. Жаль воспоминания не исчезают так быстро.

– Спасибо, – искренне благодарю его, чуть отдаляясь. Опускаю голову, стараясь спрятать лицо в темноте и тени распущенных волос.

– Отвезти тебя домой?

– Нет! – слишком резко реагирую. Мой голос звучит громко, но довольно ломано.

– Ко мне поедешь? – Новиков задает этот вопрос без доли игривости, которая ему присуща.

– Я… я с тобой не… – с придыханием говорю, вспоминая предыдущие предложения.

– Дура, – отрезает он довольно грубо. – У меня сегодня и завтра, и еще пару дней не будет настроения. Так что не говори ерунды.

– П-правда? – заикаясь спрашиваю я. Облизываю нижнюю губу, она до сих пор соленная.

– Есть хочешь? Выпить или… может торт? Что хочешь?

– Выпить, думаю, хорошая идея.

– Зачет, вставай тогда. – Новиков командует и поднимает меня на ноги. Он берет за руку, странно, но у него это так легко выходит. Я покорно переплетаю наши пальцы, крепко вжимаясь в мужскую ладонь. Она кажется горячей, она кажется очень сильной. Меня потряхивает, но страх немного отпускает.

Мы вышагиваем по темной аллее в сторону парковки. Никита впереди на два шага, я позади. Разглядываю его широкую спину, шлепаю летними кроссовками по ледяной земле, лужам и грязи. Мне снова хочется прижаться к нему. Его энергетика убивает плохие воспоминания.

Возле машины Новиков открывает дверцу и усаживает меня на пассажирское, закрывает и обходит спорткар. Пока он идет, я успеваю сжаться и вновь вернуться мыслями к себе в комнату. Однако стоит только Нику появиться рядом, как кошмар исчезает.

– Что? – тихонько спрашиваю, пристегивая ремень. В салоне горит тусклый свет, вероятно, теперь мой образ виден в полную мощь.

– Скажи только одно, – произносит стальным тоном Новиков. Он тяжело дышит, и я замечаю, как желваки бегают на его скулах. Ник отводит взгляд, я тоже. Знаю, к чему он клонит. Любой дурак подумает об этом, потому что у меня порвано платье, потому что на лице рана и потекшая тушь. Это правильный вопрос, нужный, хоть и болезненный.

– Нет, я… – задыхаюсь, сжимая губы. – Я сбежала.

– Хорошо, – кивает он то ли мне, то ли себе.

– Поехали, мне холодно…

Никита поворачивается ко мне, я тоже смотрю на него. Глаза парня расширяются, в них то ли буря, то ли затишье. Они потеряны. Кажется, Ник не понимает, что происходит. Кажется, он никогда не сталкивался с девушками, которых едва не изнасиловали. Новиков стягивает с себя парку и неожиданно протягивает мне.

– Я…

– Возьми, сейчас тачка прогреется и… Будет теплей.

Глава 28 – Никита

Если бы я не поехал на сходку в общагу, не встретил бы побитую собачонку. Ульяна выглядела… мне невыносима одна мысль, что с ней случилось. Однако я обязательно доберусь до истины. Ни один мужик не может называться мужиком, если пытается насильно заставить девушку раздвинуть ноги.

Мерзость.

До дома мы доезжаем в тишине. Я изредка поглядываю в сторону Снежинки, меня пугает ее внешний вид. В горле застревает тугой ком, который хочется залить чем-то градусным, а лучше вмазать уроду, посмевшему сотворить такое.

Ульяна, к удивлению, держится особняком. Больше не плачет. Клянусь, не выдержал бы добавки слез. Ненавижу слезы. Они действуют острым ножом по позвоночнику, я перестаю быть адекватным. В подобных случаях лучше отвернуться или уйти. Однако со Снежинкой не получилось бы. Я, как только заметил ее в темноте, сразу ускорил шаг. Ее слезы подействовали иначе, словно пырнули по живому. Так странно.

Дома первым делом усаживаю Ульяну на кухне на стул, затем вытаскиваю виски из холодильника. Наливаю ей, не мешаю с колой, но ставлю сладкую воду рядом. Сам ухожу к себе за майкой и трениками. Вытаскиваю чистые вещи из шкафа, но когда возвращаюсь, замечаю, как Снежинка наливает повторно. Она не запивала колой.

– Переодевайся, – протягиваю вещи, поджимая губы. Отвратительно. На ее лице ссадина, губа разбита, туш размазана по щекам. На коленке рана, колготки порваны, сексапильное платье превратилось в половую тряпку. Опять начинаю прокручивать ужасные мысли в голове. Стискиваю челюсть до хруста, вот же тварь.