Вредина для мажора (СИ) - Сью Ники. Страница 34

«Ты справишься, Катя. У нас все получится».

Но передернуло меня не от сообщения, а от отправителя данного послания. Игорь Леонидович Макаров. Чтоб он перевернулся три раза. Какого черта? Какого черта эти двое любезничают в телеге? Препод посылает стикеры своей студентке? А она ломает голову, как бы ответить.

Во мне что-то вскипело. Горючая смесь прошлась по венам, обжигая кожу. Я сам не понял, почему взъелся. Почему сжал челюсть до хруста. Выхватил телефон из рук Кати, она и моргнуть не успела.

– Ром, ты чего?

– Макаров тебе смайлики посылает? Ты серьезно? У вас с ним что… того? – не своим голосом спросил. Смотрел на Рину, в ее янтарные глаза, и не мог понять, что со мной творится.

Да, черт побери! Я знал это чувство очень хорошо. Как никто, наверное. И последствия знал. Но не мог понять, где находятся точки соприкосновения.

Я и Катя – это нереально.

Я и Катя – это разные планеты.

Не может быть. Просто не может и точка.

– Глупости говоришь, – отмахнулась Рина, протягивая ладошку. Хотела, чтобы я вернул телефон.

– Смахивает на обратное.

– Я пишу у него что-то вроде научной работы. За это он обещал поставить автомат на зимней сессии. Грех было отказываться, согласись? – она говорила это с такой уверенностью и наивностью, что я моментально поверил. Вот когда Аня мне заливала в уши, пытаясь строить ангелочка, никогда не верил. Ругался. Дрался. Мы расставались. Но в словах Катя не было ничего, кроме банальной правды.

Наверное, поэтому меня отпустило, и я вернул ей мобильный.

– Странное у вас общение. Он вообще-то препод, – уже более спокойно сказал, возвращаясь к ужину.

– Ну не знаю, – пожала она плечами. – Зато у меня автомат будет.

Тема с Макаровым улеглась сама собой. А на следующий день я понял, что ничего не улеглось. Абсолютно.

После второй пары мы шли с Ником по коридору, обсуждали вечерний поход в бар, ну и в качалку. Новиков рассказывал про отца, про их очередные терки. Папаня для Никиты личный триггер. Вечно оставляет порезы в его и без того не особо теплом сердце.

Свернули мы за угол к воздушному переходу. И я замер. Ноги приросли к полу, становясь тяжелым, подобно двум неподъемным гирям. Ник сразу смекнул в чем дело. Он неплохо читает мои эмоции и душевное состояние. Иногда мне кажется, нас связывает больше, чем дружба.

– Думаю, они неплохо ладят, – заключил Новиков, разглядывая забавную картину. Катя в шерстяном платье чуть выше колена, светлые волосы лежали на тонких плечах. Я не видел утром, как она ушла, но на завтраке ощутил очередной прилив непонятной нежности к этой янтарной девчонке.

И вот она стоит, держа в руках книги. Иногда смеется, прикрывая смущенно рот ладошкой. А напротив Макаров. Смотрит прямо, улыбается. Расслабленный. В одной руке телефон, другая на поясе. Потертые джинсы и рубашка – вид отпетого парнишки, который не отгулял свое, но уже пришел учить уму-разуму деток.

Я снова завелся.

– Пойдем, поздороваемся, может? – спросил Ник, переводя взгляд на меня.

– Не хочу.

Хотел или нет, так и не понял. Но происходящее внутри грудной клетки мне однозначно не нравилось.

Вечером мы с Никитой, пошли в бар, планировали немного расслабиться, познакомиться. И оно как-то случилось само. Подкатили к нам две девчонки: высокие, с пышными бюстами, тонкими ногами и смазливыми лицами. Слово за слово, и дело приняло развлекательный оборот.

При баре был отель, куда мы и потащились. Моя спутница оказалась очень болтливой, но и в делах интимных опытной. Сразу усадила меня на диван, села на коленки напротив. В глазах ее читался азарт, а в моих – абсент. Она была такой, коих тысяча на улице. О них забываешь после первой и единственной ночи. За ними не скучаешь, с ними не планируешь совместный отдых.

В голове мысли превратились в туман. Ничего не видно, ничего не понятно. Вокруг тишина, тени, только звуки причмокивания возвращали в реальность.

Наверное, это был самый конченый секс за всю мою жизнь. Я не мог понять, почему не расслабляюсь, почему хочу закончить начатое, сбежать из этой проклятой комнаты.

Домой вернулся около трех ночи. Вошел тихо, положил ключи на полку. В коридоре витал сладкий запах яблок. У порога стояла Катина обувь, а на вешалке висела тонкая ветровка. Странно, конечно, заострять внимание на таких незначительных вещах.

Но… в этой квартире никогда не пахло другим человеком. Человеком, которого я практически не знаю, но который продолжает готовить мне завтрак, обед и ужин. Улыбаться. Спорить. Демонстративно избегать моего взгляда. А порой просто смотреть так, что перехватывает дыхание.

То ли горький привкус полыни виноват… То ли я отказываюсь признать, что колесико запустило свой ход.

Будильник разбудил меня в семь тридцать. А в восемь я услышал, как Рина разговаривает по телефону. Она говорила тихо, но мне было слышно. Ее приторный голос, робеющие интонации. А потом имя человека, которого, кажется, я начинаю ненавидеть.

Макарова стало слишком много.

Глава 29

В четверг в универе ко мне подошла девушка. Невысокая, с огненно-рыжими волосами. Она сказала, что ищет соседку для аренды квартиры, а про меня от Ирки узнала. Радости моей не было придела. Марина, так ее звали, училась на четвертом курсе. Привычек вредных не имела, тусовки проводить не собиралась, парня у нее не было. В целом, идеальный тихий сосед. То что надо.

Марина показала вариант квартиры, который она приметила пару дней назад. Залог там за два месяца, зато плата невысокая. Далековато, конечно. Придется с двумя пересадками ездить. Однако лучше так, чем с Ромой.

Нет, мне нравилась квартира Филатова. И сам он… иногда становился до жути милым, теплым. Домашним что ли. И готовить ему нравилось, и чаи гонять перед сном. Фил неприхотливый, только вечно жить с ним не получится. Много на то причин, но самая важная – привычка.

Когда к людям привыкаешь, уходить от них сложно. Тоскуешь. Без их голоса рядом становится одиноко. А мне не хотелось познать это чувство.

Не хочу привыкать к Роме.

Так что я согласилась. Переезд назначили на субботу, со всеми вытекающими.

Роме об этом, правда, не сказала. Думала, при личной встрече объявлю. Даже речь заготовила. Волновалась, не знаю почему. А он не приезжал. Я все углы обошла, в окна глядела. Мусолила в голове наш диалог. Вроде ерунда какая-то – переезд. Но на душе кошки скребут.

Вечером позвонила Ирка. Голос у нее был радостный, взволнованный, как и новость.

– Завтра на ГСУ дискотека! – сообщила Дронова. Уж от кого, а от нее я не ожидала подобных возгласов. Дронова не ходила на такие мероприятия. Книги, библиотека, кафе или скверы, а не помещение с громкой музыкой. Поэтому я искренне удивилась.

– И?..

– Говорят, что одним из смотрителей будет Макаров!

– А-а-а, – протянула я. Ирка в последнее время не слезала с темы Игоря Леонидовича. В глаза не признавала, что он ей нравится. Говорила, научный интересней, не больше.

– Давай сходим? Мне больше не с кем, да и начало в восемь. Часик или два побудем, потом уйдем.

– А Макаров каким боком к ГСУ?

– Не знаю, но мне безумно любопытно.

– Думаешь, он будет отплясывать чечетку?

– Нет, вряд ли, – замялась Ирка. – Просто…

– Ладно, давай сходим. Только что бы надеть, – задумалась, проводя указательным пальцем по губам. На часах было почти восемь, а Ромы до сих пор не было. Я так привыкла, что он всегда здесь. Так странно. Непривычно.

– Помнишь, ты зимой на новогодний концерт приходила в черном обегающем платье? Там еще плашка такая под грудью была. Ну и вырез. Иди в нем. Я скорей всего остановлюсь на том, в котором ходила на награждение. Красное, с рукавами фонариками.

– Ой, оно короткое, – спохватилась я, припоминая о каком платье речь.

– Зато ты в нем выглядела круто. Мне понравилось. Да и мы же на два часа всего. Может, и раньше уйдем.