Любимый обманщик - Клоу Аннет. Страница 56

Стоит ли ей, вдове доктора, читать это письмо? Она не знала. Возможно, Кристиан уехал навсегда и никогда не узнает об адресованном ему доктором послании. Если только Мелисса не перешлет это письмо. Но куда перешлет? Он не сообщил в прощальной записке направления своей дороги. У нее нет адреса, по которому можно было бы разыскать его. Значит, она имеет полное право на то, чтобы распечатать конверт и прочесть письмо покойного мужа. А уж потом решать, насколько важно то, что хотел сообщить доктор Кристиану.

Стоп! Мелисса подумала, что есть некая странность в этом письме. Как мог доктор знать о том, что вскоре умрет? Он что, предвидел трагическую развязку? Интересно, с чем или с кем это связано?

Она разложила на столе три письма Кристиана. Даты на помятых конвертах были продублированы четким почерком Бенджамина. Для кого он проделал эту работу? Доктор обладал феноменальной памятью, в случае необходимости он мог бы воспроизвести дату любого из трех писем с точностью до одного дня. Впрочем, едва ли в этом была необходимость.

Но достаточно рассуждений! Мелисса хотела разобраться в запутанной истории отношений доктора Коуплендла и Кристиана Бентана. Почему письма именно Криса он сложил совершенно отдельной стопочкой?

Первое письмо было датировано декабрем семьдесят пятого года.

«Дорогой доктор! — прочла Мелисса на листе, вырванном из какой-то конторской книги. — Я пишу вам это письмо, сидя в номере дешевого придорожного отеля по пути Оклахома-Сити — Даллас, шт. Техас. Везде одно и то же. Скука и серость. Прошел год с небольшим с того времени, как я ударился в бега. Надеюсь, что для Марка наша с ним история закончилась вполне благополучно. Отец его — Сэмюэль Фишер, человек добрейшей души. И если мне больше не придется с ним встретиться, то я буду очень сожалеть об этом человеке! Сегодня сочельник и мой несчастный день рождения! Так тяжело встречать его без добрых отзывчивых людей, которыми являетесь вы, мистер Коуплендл и мистер Уоллер. Вы понимаете, что я имею ввиду вернейшего вашего помощника Филиппа. А также без моего робкого друга Марка Фишера и его неистовой подружки Сьюзан…»

Дальше шли рассуждения о превратностях жизни, о природе и погоде, о характерах и привычках местных жителей. В общем, письмо Кристиана не содержало для Мелиссы никаких интересных сведений, кроме своеобразных замечаний и остроумных бытовых зарисовок.

Второе письмо было написано через два года после первого. И было ему подобно. Кристиан опять вспоминал Филиппа, Марка, Сьюзан и Сэмюэля Фишера.

Третье письмо оказалось самым длинным. И самым интересным. Оно содержало массу сведений о штате Аляска и богатствах, словно в награду за суровый нрав природы, скопившихся на этом небольшом клочке земли.

«… Дорогой доктор! — обращался Крис в конце письма. — Вы даже представить себе не можете, как обильны богатства этой земли! Я прошел ее вдоль и поперек от полуострова Кенай на юге до мыса Барроу на севере. Ловил лосося и наблюдал его нерест на притоках Юкатана. Видел суровые, покрытые снегом вершины вулканов Илиамна и Катмай. Я провел на Аляске два тяжелейших года. Болел цингой, и чтобы не потерять зубы, ел сырое китовое мясо. Едва не погиб в ледяной пещере, на подступах к вершине Мак-Кинли! И полярные волки были готовы перегрызть мне глотку! А ведь загнало меня туда простое мальчишеское любопытство. Да, стоит признаться, в свои тридцать с лишком лет — я все еще безрассудный и глупый мальчишка! Когда-то я хотел узнать весь мир, чтобы вобрать его в себя. И только здесь, на самом краю земли, в холодном заливе Нортон, где в порту Ном разгружал торговые суда, я понял: мир огромен, и чтобы познать его, не хватит одной жизни. За те два года, что провел здесь, я заработал приличную сумму. И сегодня отправляю ее на ваше имя. Вы очень любознательный человек, доктор. Купите для своей библиотеки необходимых для вас книг. Через год-другой я приеду в Айдахо. И если на мою долю останется половина суммы, которая значится в банковском чеке, то буду вам очень признателен. Искренне ваш. Кристиан Бентон.

Декабрь 1880 года. Поздравляю вас с Рождеством!»

Мелисса уронила на колени несколько тонких листов бумаги, исписанных неровным, уже ставшим знакомым ей почерком. Несколько минут она сидела неподвижно. Письмо, шурша по подолу платья, сползло на пол. Подняв его с пола, женщина принялась перечитывать снова. Фитиль в лампе сильно коптил, она подкрутила его и продолжила чтение. Она не знала, как отреагировать на содержание письма! Какой стыд! Деньги вовсе не принадлежат доктору! Но почему он положил их на ее имя?! Зачем сделал это, поставив ее в неловкое положение перед Кристианом?! Где она теперь разыщет их владельца, чтобы вернуть сполна?!

Утреннее солнце окрасило стены кабинета в нежно-розовый цвет. День обещал быть теплым и ясным. Но темно было на душе у Мелиссы. Она сидела за столом и горько плакала, не в силах понять, почему так сложились ее отношения с Кристианом? Почему? Ведь на самом деле он, действительно, самый замечательный человек на всем белом свете! Она понимала, что по-прежнему ее сердце принадлежит только ему! Но как теперь быть? Неужели ему так трудно было во всем признаться ей?! Рассказать все честно, без утайки!

Конечно же, она бы, не раздумывая, отдала его деньги. Но он предпочел идти другим путем, начал плести эту сеть, в которую она угодила. Зачем ему понадобилось унижать ее ложью, интригами? Неужели он не понимает, что сделал ей очень больно? Неужели он такой бесчувственный?

Она горько всхлипнула и шмыгнула носом, точно обиженный ребенок.

Было слышно, как на кухне шумно возится Филипп. Вот он со стуком поставил перед плитой корзину с дровами. Громыхая кочергой, выгреб в жестяной лоток золу из поддувала. Громко мяукнула кошка. Видимо, в хозяйственном раже, Филипп придавил ей хвост или лапу. Но она продолжала крутиться возле него, и через минуту-другую, разозленный надоедливостью Лавли, он громко шикнул на нее.

В плите занялись дружным пламенем сосновые дрова. Даже в кабинет проник их смолистый аромат. Зашумел закипающий кофейник. Заскворчал на сковороде бекон. Филипп готовил для себя привычную утреннюю порцию омлета или яичницы.

Послышались осторожные шаги. Это Филипп подошел к двери кабинета, робко заглянул в приоткрытую дверь.

— Вы не спите, мэм?!

Мелисса не откликнулась, не подняла головы. Она не знала, что теперь делать. Кристиан подло поступил с ней, но она все равно продолжала его любить. И понимала, что ей будет очень трудно смириться с потерей.

— Доброе утро, мэм! — еще раз окликнул Фил, входя. — Мне кажется, вы вовсе не ложились, мэм! Вы так и просидели всю ночь? И в помещении пахнет масляной копотью.

— Ты прав, я совсем не спала сегодня, Фил! Найди себе стул и присядь! Мне нужно с тобой посоветоваться, Фил!

— А может, мы посоветуемся на кухне, миссис Коуплендл? — голос мужчины стал умоляющим. — Там и кофе готов, и омлет! Вы посмотрите на себя, мэм! Щеки ввалились, вокруг глаз — синяки! Так нельзя, детка! — Он с нежностью и жалостью смотрел на хозяйку.

— Пойдем, Фил! — Мелисса поднялась и отправилась на кухню, положив письмо Бенджамина в карман. Старик семенил следом.

Там он, словно заправская хозяйка, долил теплой воды в умывальник, накрыл на стол, порезал хлеб, наполнил чашки горячим кофе. Заодно напоил и кошку молоком. Усевшись за столом, дождался, пока Мелисса устроится напротив, поинтересовался:

— Не понимаю, что могло произойти за ночь, что вы так встревожились, мэм?!

— Понимаешь, Фил! — Мелисса быстро отпила немного кофе, поставила чашку на блюдце и горячо заговорила: — Я нашла письма мистера Бентона Бенджамину. И из них выяснила, что деньги ни мне, ни доктору не принадлежат и не принадлежали никогда.

К моменту разговора она совершенно успокоилась. И Фил как-то облегченно вздохнул. Но то, о чем сообщила ему Мелисса, вывело его из состояния временного успокоения.

— Как? — Филипп был поражен свалившейся новостью не меньше, чем чуть ранее Мелисса. — Не может быть! — Он откусил от ломтика хлеба и стал задумчиво жевать.