Новые приключения Гулливера - Клугер Даниэль Мусеевич. Страница 34
Король молчал продолжительное время.
— Что же, — наконец, произнес он, — по отдельности сообщенные сведения не могут служить подтверждением сказанному, но в совокупности наличие дурмана в вине и грязь на острие шпаги, думаю, могут служить серьезными доказательствами правоты Грильдрига.
— Но почему все описанное не мог и в самом деле сделать Бедари? — спросил обвинитель. — Предположим, наш маленький… э-э… рельплюм сколькатс прав. Я готов признать, что фрисканд Цисарт был приведен в бесчувственное состояние соком этикортов. Но почему нам нужно искать столь изощренного преступника, который опоил еще и дригмига и воспользовался его шпагой… Мне представляется… — он вышел из-за кафедры и слезал широкий жест, от чего края прокурорской мантии взметнулись ввысь, подняв настоящий вихрь. — Мне представляется вот какая картина. Подсудимый, опасаясь поединка с таким мастером фехтования, каким был покойный Цисарт, действительно опоил его дурманом из этикортов. И затем именно он отнес фрисканда на парковую лужайку, бросил его в траву и убил — именно так, как об этом нам сообщили госпожа защитница и ее советчик. И мы можем поблагодарить их за это. Только убийца воспользовался не чужой шпагой, а своей. Потому что убийцей был подсудимый.
— Зачем же он оставил свою шпагу на месте преступления? — воскликнула Глюмдальклич.
— Его спугнули, — ответил обвинитель, небрежно махнув рукой. — Он бежал, чтобы не быть застигнутым на месте преступления с орудием убийства в руке.
— В вашем рассуждении есть один изъян, — заметил я.
Прокурор презрительно усмехнулся, не удостоив меня ответом.
— Какой изъян? — спросил монарх.
— Дригмиг Бедари намного выше убитого, — ответил я. — Его рост составляет полтора люнга. Измерив тело убитого, мы увидим, что он был ниже дригмига как минимум на целых двадцать мирлюнгов, — с этими словами я указал на укрытое черным полотном тело фрисканда Цисарта.
— Ну и что? — обвинитель хмыкнул. — При чем тут рост подсудимого? Какая нам разница — был он выше Цисарта или ниже? Когда его приговорят к смерти, палач легко устранит эту разницу.
В ответ на эту грубую шутку среди зрителей раздались одобрительные смешки. Глюмдальклич же побледнела и крепко сжала руки.
— Тот, кто притащил тело на лужайку, был ниже фрисканда, — объяснил я, оставляя шутку без внимания. — Поэтому носки сапог убитого запачкались травяной зеленью. Он цеплялся ногами, пока убийца нес его к месту преступления. Если бы его нес на себе дригмиг Бедари, сапоги Цисарта остались бы чистыми.
После этих слов в зале воцарилось полное молчание. Прокурор нахмурившись смотрел в пол. Монарх пребывал в глубоком раздумье.
Наконец он ударил посохом в пол и сказал:
— Речь Грильдрига убедительна, следует это признать. Я склоняюсь к тому, чтобы признать дригмига Бедари невиновным в убийстве фрисканда Цисарта.
Я облегченно вздохнул, Глюмдальклич с радостной улыбкой прижала руки к груди, а юноша уже готов был покинуть свое место за мощным барьером. Но тут обвинитель вскинул голову. Он явно не собирался сдаваться — тем более какому-то рельплюму сколькатсу, игре природы!
— Ваше величество, — сказал прокурор сухо. — Я тоже готов признать убедительными слова, сказанные этим существом, Грильдригом. Но отпустить обвиняемого на основании только этих слов, оправдать его мы можем в одном лишь случае: если госпожа защитница и ее помощник назовут нам истинного преступника. Таков закон. Убитого из судебной палаты надлежит отнести на кладбище. Это возможно лишь в случае осуждения убийцы.
10
Что ж, я был готов к этому разговору. В ответ на вопросительный взгляд короля, я ответил:
— Я попробую назвать имя истинного преступника. По моим предположениям, он тоже находится здесь, в судебной палате. — И, не обращая внимания на внезапно поднявшийся ропот, продолжил: — Ваше величество, мы знаем о преступнике не так мало. Во-первых, он должен был знать о ссоре дригмига Бедари и фрисканда Цисарта.
Король кивнул.
— Во-вторых, — сказал я, заложив руки за спину и прохаживаясь между шпагой и кубком, — он должен был я тать и о примирении фрисканда и дригмига. И, наконец, в-третьих, как я уже заметил, он должен был быть ниже ростом, чем убитый Цисарт. Таковыми, — я остановился на краю стола и повернулся к группе молодых гвардейцев, державшихся чуть в стороне от остальной публики, — таковыми являются присутствующие здесь господа Тизарт, Зитери и Даргири.
Не ожидавшие этого молодые люди уставились на меня.
— Да-да, — сказал я, повернувшись к королю, — они были свидетелями ссоры между Бедари и Цисартом. Они же знали и о примирении. И, обратите внимание, ваше величество, все они — невысоки ростом, ниже и Цисарта, и Бедари.
Обвинитель не смог удержаться от саркастического замечания:
— Надеюсь, ты не считаешь убийцами всех троих?
Я пожал плечами.
— Разумеется, нет. Но одного из них — безусловно.
— Кого же? — спросил обвинитель.
— Это мы сейчас выясним, — пообещал я. — На ваших глазах. Дело в том, что, когда дригмиг Бедари вбежал в нашу комнату, за несколько минут до ареста, я обратил внимание на его правую руку. Она была испачкана кровью. В то же время на ней не было никаких ран или царапин. Он сказал, что испачкал руку в крови, когда схватился за шпагу, торчавшую в ране убитого.
— Совершенно верно! — воскликнул прокурор. — Подсудимый всадил шпагу в спину фрисканда Цисарта, брызнувшая кровь запачкала ему руку!
— Как вы себе это представляете? — осведомился я у обвинителя. — Вот она шпага. Рука прикрыта гардой. Кровь — даже если допустить, что какие-то капли могли достичь эфеса, оказалась бы на гарде. Но ее там не было! Гарда была чиста! А на рукоятке имеются следы крови. Той самой, о которую выпачкал руку дригмиг Бедари. Что же это за кровь?
— В самом деле, что же это за кровь? — насмешливо повторил обвинитель.
Я подошел к шпаге, похлопал, словно в раздумье, по массивной гарде, затем склонился над рукояткой. Ощупал заусенец, на который обратил внимание еще накануне.
— Господин Бедари, — обратился я к арестованному, — покажите мне, пожалуйста, вашу правую руку.
Я рисковал, но другого выхода не было. Бедари удивленно посмотрел на меня, перевел взгляд на брибдинга. Его величество сделал разрешительный жест. Бедари поднял руку и повернул ее ладонью ко мне. Я облегченно вздохнул.
Как я и надеялся, в основании его указательного пальца была вполне заметная и достаточно старая мозоль.
Я повернулся к королю, который, приставив руку к правому уху, внимательно меня слушал.
— Ваше величество! — сказал я так громко, как только мог. — На рукоятке шпаги дригмига Бедари имеется небольшой заусенец. Сам дригмиг не замечал его, потому что у него на руке в соответствующем месте образовалась мозоль. Но убийца, торопливо сжав шпагу, поранил себе руку. Вот чья кровь испачкала рукоятку, а затем и руку дригмига. Ваше величество, я говорил вам, что убийцу следует искать среди трех друзей дригмига Бедари. Так прикажите дригмигу Тизарту, гвардейцу Зитери и пажу Даргири снять правые перчатки! И тогда мы увидим настоящего убийцу.
По знаку короля указанные три молодых человека вышли на середину зала и по знаку обвинителя сняли перчатки. Я видел, что их лица выражали крайнюю степень замешательства: они ведь могли чего-то не заметить и сейчас невнимательностью своей навлечь на себя подозрение в ужасном убийстве. Чего именно они, разумеется, не знали. Во всяком случае, двое из них. Один — убийца — знал наверняка, но ему некуда было деваться.
Тизарт, Зитери и Даргири подняли руки. По рядам присутствовавших в судебной палате пронесся вздох, показавшийся мне порывом штормового ветра.
Руки были чисты. Без царапин, без ссадин. И без мозолей.
Я почувствовал, что почва уходит у меня из-под ног. Все мои предположения оказались ложными. Ни один из тех, кто имел основания и возможности убить Цисарта, не делал этого. И следы — я вспомнил о них лишь сейчас — следы, оставленные убийцею, не могли быть оставлены тремя этими юношами.