История шрамов (СИ) - Север Кая. Страница 21

Обтирания с уксусом — я помнила этот отвратительный запах из детства, когда так делала моя мама — помогали быстрее. А сон, когда ты не в горячечном бреду, и организм может немного отдохнуть, помогает выздоровлению очень хорошо. По крайней мере, я очень на это надеялась.

Не знаю, сколько прошло еще времени, пока я то и дело проваливалась в дрему рядом с Альком, то открывала, то закрывала форточку, раскрывала и укрывала его обратно, регулируя температуру. Когда ближе к утру он наконец открыл глаза, я была готова чуть ли не на колени упасть перед девой Марией в молитвах благодарности.

— Сколько я в отрубе был? — ужасно хриплым голосом пробормотал он.

— Боже, ты проснулся... Не знаю, с вечера, сейчас уже утро, — торопливо и очень воодушевленно ответила, тут же приближаясь к Альку и трогая ладонью его лоб. — Как ты себя чувствуешь?

— Помереть не помру, но веселого мало.

Я привстала на коленях на кровати и забрала с тумбочки стакан от своей газировки, вручая его Альку. Я помнила, как с больным горлом невозможно впихнуть в себя хоть что-то, поэтому налила воду прямо в него, надеясь, что через трубочку пить будет не так неприятно.

— Держи, тебе нужно обильное питье. Даже если не хочется.

Как хорошо, что Альк не стал со мной спорить. Только вот рано я радовалась, потому как, осушив стакан с водой, все еще выглядя, словно живой труп, он уже постарался приподняться на кровати.

— Надо бы двигать отсюда... Да по пути в какой-нибудь супермаркет зарулить... И почему так уксусом пахнет?

И как мне осмелиться сказать ему "нет"? А потом, когда Альк меня не послушает, начать настаивать на своем "нет"? Даже в моем воображении все было как-то совсем трудно. Так что же тогда будет в реальности?

Интересно, а если просто игнорировать неудобную часть его слов, как и всегда, это сработает?

— Температуру сбивала, — словно бы невзначай ответила я только на его последний вопрос, после чего встала и подошла к столику с уже заранее заваренным и процеженным луком и включила чайник, чтобы подогреть воду для полоскания. — Это тебе тоже нужно выпить. Весь стакан. Даже не спрашивай, что это.

На всякий случай я подсластила воду — впрочем, насколько я знала, это нисколько не помогало ситуации. Бабка в детстве чуть ли не силком вливала это в меня, считая лук, чеснок, имбирь и прочую гадость чуть ли не панацеей от всех болезней. Уж не знаю, откуда это в ней взялось, но сама я, будучи шестилетним ребенком, считала ее помощницей дьявола.

Какова ирония, что я сама теперь следую по ее пути.

— У меня аллергия на лук, — Альку оказалось достаточно только принюхаться к содержимому стакана, чтобы отставить его в сторону.

А ведь отличная отмазка. Можно было еще в самом детстве сказать всей родне про аллергию на лук, и с тех пор меня перестали бы пичкать этой отравой, которую я терпеть не могла.

Впрочем, поводом сдаться для меня это не было. Я обещала себе сделать все, что могла. 

Стоило Альку встать с постели, как я тут же вскочила за ним, потому как на ногах он держался слабо. Впрочем, моя помощь пригодилась только у самой двери в ванную, когда тот пошатнулся, и мне пришлось слегка придержать парня за локоть. Дальше он справлялся сам. К тому моменту, как он вышел из душа, я уже приготовила для него пластиковый стакан с соленой кипяченой водой.

— Хотя бы этим горло прополоскай, — безапеляционно вручила я ему очередное средство народной медицины. Благо, хоть в этот раз Альк не стал спорить.

Пока его не было, я снова открыла форточку и поменяла подушки местами, положив на место Алька свою, на которой толком еще никто не спал. Поменять бы белье, да только вот и это было не первой свежести еще когда мы сюда заехали. Я вдруг почувствовала себя так, словно заперта в клетке и мечусь из стороны в сторону, пытаясь найти выход.

Не знала я, что еще могу. Я о себе позаботиться-то никогда не была способна, а тут... Меня попросту больше не хватало. Были еще мысли накормить Алька — но я не представляла, чем и как. Что там больным дают? Бульоны? Супы? Где я его сейчас достану... Шесть утра, закусочная откроется только через пару часов...

Ладно, Ванда. Задача номер раз — уложить этого парня, у которого еще даже жар не спал, обратно в постель, пресекая любые его попытки двинуться дальше. И что-то сдается мне, что если сказать ему — "ты недостаточно окреп для дороги", это будет большой ошибкой.

— Меня чуть не вывернуло от этой гадости, но было бы чем, — пожаловался Альк, когда вернулся из душа. С него капала вода, поэтому я поспешила укрыть его хотя бы пледом, и выглядел он все так же ужасно, как и до похода в ванную. Все тот же уставший вид, синяки под глазами и подкашивающиеся ноги. 

— Ладно, всё, можем ехать, ты за рулем, — добавил он, заходясь в новом приступе кашля.

Ладно, Ванда, ты собиралась с духом достаточно долго. Хватит тянуть кота за яйца. К тому же, ты на самом деле права — и спустя время Альк поймет, что это было попросту необходимо, противостоять его горячечному бреду.

— Уж извини конечно, но я всю ночь сидела возле тебя и не знала, доживешь ли ты до утра вообще, — как можно спокойнее и увереннее сказала я, вместе с тем стягивая с себя толстовку, явно показывая, что мои намерения серьезны. — Садиться за руль в таком состоянии я не могу. К тому же, ты сейчас не в состоянии мне помогать следить за дорогой. А еще, — вместе с этим я указала на его сумку, — В отличие от тебя у меня совершенно нет сменной одежды. Придется ждать, пока я постираю свою и она высохнет. Так что у тебя есть время отлежаться до вечера.

Я надеялась, что я свою часть номера исполнила прекрасно. Потому как начинать откровенное девчачье нытье в духе "давай пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста отдохнем от дороги еще какое-то время" я не хотела.

Только вот судя по тому, как раздраженно прищурился Альк, моя тирада ни разу не сработала.

— Мое можешь надеть.

Вы посмотрите, он и впрямь серьезен в своих словах. Пытается натянуть рубашку, совершенно наплевав на то, что руки ходуном ходят, а после каждого слова приходится давать себе передышку, чтобы не закашляться снова.

— И поведу я, в машине отоспишься. Одевайся и поехали, — с этими словами он пнул в мою сторону свою сумку с одеждой, давая понять, что он явно не шутил, когда говорил, что я могу взять его одежду.

Боже, ну вы только посмотрите на этого героя. Точнее — идиота.

Да, что он станет брыкаться, я предполагала. А это значило, что ему хуже, чем он выглядит — ведь только в горячечном бреду можно собраться вести машину на дальняк. Хэй, парень, хотелось сказать мне, ты только что за дверной косяк держался — а тут собрался тачкой управлять, да под какой-нибудь летящий по встречке грузовик нас случайно не загнать? Удивительная самоуверенность.

Впрочем, его предложение взять что-то из его вещей я приняла, молча выуживая из его сумки футболку попросторнее — все равно нужно было в чем-то ходить, пока все вещи будут сохнуть.

— Пожалуйста, Альк. Я не хочу в следующем мотеле снова дежурить возле тебя всю ночь, когда температура снова поднимется. Давай хотя бы дождемся открытия той забегаловки. Я попробую принести тебе суп. Идет?

Я даже снова положила ему ладонь на солнечное сплетение, словно это могло остановить Алька от того, чтобы пройти мимо меня к двери. В ответ ему пришлось выругаться на своем рычащем — очевидно, польском — языке и наконец отступить. Видя, что Альк потратил последние силы, мне пришлось помочь ему буквально рухнуть обратно на кровать.

Я почти сама себе не верила, что выполнила задачу номер один. Самую сложную из всех, можно сказать. Потому что спорить с упрямцами навроде Алька было себе дороже. Нет, я конечно могла бы снова включить Ванду-упертее-меня-нет-никого-на-свете, но давно уже прошли те времена, когда на реакцию этого самоуверенного болвана мне было плевать. Сейчас я напрямую от нее зависела — а потому действовать приходилось деликатнее некуда.