Последний вальс - Бэлоу Мэри. Страница 32
Внезапно дверь гостиной хлопнула, после чего послышался стук упавшего на пол венка из еловых ветвей. Граф поднял голову и улыбнулся. Он собирался взять за руки Рейчел и маленькую Элис Кеннадайн, помогавших изготавливать венки, и поцеловать их обеих под ветвями омелы.
— Леди Уонстед стало плохо? — спросил Джон Кеннадайн, сдвинув брови. — Она так торопилась.
— В последние несколько дней на ее долю выпало столько хлопот, — сказала леди Ханна. Она держала в руках еще один венок из омелы, который предполагалось повесить в холле. — Наверное, она пошла отдохнуть в свою комнату.
Больше ничего не было сказано по поводу поспешного ухода графини. Пришло время подавать чай, и те гости, что находились в зале, отправились звать остальных. О венках из омелы позабыли.
Почему она ушла, спрашивал себя Джерард. Не просто ушла — убежала, когда он целовал Лиззи Гейнор под венком из омелы. Ответ на вопрос был очевиден и несказанно раздражал его. Графиня определенно считала венки из омелы варварским творением, а уж поцелуи на людях и вовсе происками дьявола! Хорошо, что он не успел поцеловать Рейчел в щеку. Иначе его и вовсе обвинили бы во всех смертных грехах.
Граф был рад, что Кристина не спустилась к чаю. Ему не хотелось видеть ее сжатые в узкую полоску губы и осуждающий взгляд. С ее стороны было крайне невоспитанно пропустить чаепитие, но это ее проблема, а не его. Кристина ему не жена, за что он должен был быть безмерно благодарен провидению. Тесс, игравшая до этого с Элис и младшим сыном Ланганов, подошла к графу и поинтересовалась, где ее мама. Джерард присел перед ней на корточки.
— Думаю, твоей маме очень захотелось спать, — объяснил он отсутствие Кристины. — Сегодня утром, Тесс, ты лишила ее сил, заставляя лазать по деревьям.
Девочка хихикнула.
— Ступай в детскую с остальными, — сказал граф, потрепав девочку по пухлой щечке. — Мама непременно придет пожелать тебе спокойной ночи. Да, и еще… Тесс, спасибо тебе за помощь в изготовлении венков. Они получились чудесные.
Лучезарно улыбнувшись, девочка побежала догонять остальных детей.
Где же Кристина? Она никому не сказала о своем нездоровье. Она ни за что не забыла бы о своих обязанностях ради того, чтобы улечься спать посреди бела дня. Это на нее не похоже.
— Спросите у служанки ее сиятельства, Биллингс, куда подевалась ее госпожа, — приказал Джерард дворецкому, выходя из гостиной. — Пусть узнает, здорова ли она.
Вскоре граф узнал, что графини в ее комнате нет. Одна из служанок, вытрясавшая скатерть на заднем крыльце часом раньше, сообщила, что видела, как ее сиятельство направилась в сторону леса.
В сгущающихся сумерках? В снегопад? Если она собиралась немного прогуляться на свежем воздухе — что маловероятно после сегодняшней довольно длительной прогулки, — то почему никому не сообщила о своем намерении? Почему никого не позвала с собой? Даже дочерей?
Да что, черт возьми, вообще происходит?
После чая гости разбрелись по дому, а кое-кто даже отправился отдохнуть — ведь до ужина оставалось еще много времени.
А Кристина отсутствовала уже больше часа. Исчезла, не сказав никому ни слова, и до сих пор не вернулась. За окном сгустились сумерки. Хотя снеговые облака еще не совсем поглотили свет дня, Джерард считал, что Кристина выбрала для прогулки не слишком удачное время.
Черт бы побрал эту женщину! Он собирался сыграть в бильярд с Гарри, Ральфом и теми, кто пожелает присоединиться. В бильярдной весело и уютно потрескивал камин. Прогулок и хлопот с него на сегодня хватит. Если Кристина и собралась прогуляться, то только потому, что ей хочется побыть одной. Опасность ей не грозит. Да, идет снег, но пурги нет, и Кристина наверняка знает тут все дороги. Менее всего ей сейчас хочется видеть его.
И все же Джерард знал: он не сможет успокоиться до тех пор, пока не удостоверится, что с Кристиной все в порядке. А поскольку он не привык сидеть сложа руки, то решил отправиться на ее поиски. Хотя и увидит в ее глазах лишь досаду и презрение.
Выйдя из дома, Джерард обнаружил, что снег еще не успел запорошить отпечатки ее ног. Еле заметные углубления в снегу говорили о том, что она действительно направилась в сторону леса. Когда Джерард достиг наконец кромки деревьев, уже совсем стемнело, и разглядеть следы Кристины не представлялось возможным. Она направлялась на север, и если не свернет с намеченного пути, то рано или поздно выйдет на берег реки. Она удалялась от дома под таким углом, что вряд ли уже свернет в другую сторону. Немного поразмыслив, Джерард пришел к выводу, что ее целью скорее всего была хижина Пинки. Она жила в Торнвуде достаточно, чтобы обнаружить ее существование.
Только вот почему она решила отправиться в хижину Пинки именно сегодня? Да еще в столь поздний час? Да еще в снегопад? Ответ очевиден. Кристине просто захотелось уединиться. И все же Джерард упрямо шел вперед, чувствуя, что с каждым шагом закипает все сильнее. Только стоит ли винить в этом Кристину? Ведь он сам решил последовать за ней, хотя его никто не просил об этом.
Сначала Джерард решил, что ошибся. Света в окнах не было. Даже мерцания очага он не заметил. Дым из трубы не шел. И все же Джерард поднялся по склону и отворил дверь хижины.
Он подумал, что внутри никого нет. В хижине не было ни света, ни звука, ни движения. И все же на кровати белело какое-то пятно. Джерард подошел ближе, оставив дверь распахнутой.
Вскоре он убедился, что на кровати тихо сидит именно она. В этот самый момент Кристина отпрянула и, отбросив в сторону овечью шкуру, которой была закутана, закрыла лицо руками. Из ее горла вырвался крик.
Джерард замер.
А потом вновь пересек единственную комнату хижины и притворил дверь. Нащупав на полке коробочку с трутом — она всегда там лежала, — Джерард зажег стоявшую на столе свечу. Затем опустился на колени перед очагом и поджег сложенные в нем поленья, чтобы наполнить комнату теплом.
— Я не собираюсь бить тебя, — тихо произнес он.
Кристина почти расслабилась, почти согрелась, почти успокоилась и даже слегка задремала. Она не слышала шагов. Да и как бы она их услышала, когда толстый слой снега глушил любые звуки? Когда дверь отворилась и на пороге возник силуэт мужчины, который затем двинулся к ней, Кристину парализовал ужас. Она не боялась незнакомцев. Ей даже в голову не пришло, что сюда в поисках ночлега может заглянуть какой-нибудь бродяга.
Она действовала скорее машинально. Постаралась отодвинуться от него как можно дальше, попыталась защитить лицо, подумала, что он…
Но вошедший в хижину человек не тронул ее. А когда он развернулся, чтобы притворить дверь и взять коробочку с трутом, Кристина поняла, что обозналась, хотя и не успела еще разглядеть его лица. Мертвецы не ходят. И теперь она знала, кто перед ней. Пламя свечи — неожиданно яркое в темноте хижины — осветило его лицо и подтвердило ее догадку. Джерард не смотрел на нее — он разжигал очаг. Только потом он заговорил.
— Я не собираюсь бить тебя, — сказал он.
— Я не знала, кто сюда вошел, — ответила Кристина. Ей показалось, что комната начала наполняться теплом. А может, иллюзию тепла создавали огонь и потрескивающие в камине поленья.
— Да, — произнес Джерард, — ты действительно этого не знала.
Он подошел к окну позади кровати, все еще не глядя на Кристину, и стоял так несколько минут. Наверное, из-за света в хижине он не видел того, что происходит на улице. Кристина могла бы протянуть руку и дотронуться до него, если бы захотела. Но она не двинулась с места.
Зачем он пришел? Откуда узнал, где ее искать?
Ответы на эти вопросы казались не такими уж важными. Впрочем, как и сами вопросы. Он пришел. Кристина знала, что это неизбежно.
С самого первого дня замужества Кристина знала, что он вырос здесь, в Торнвуде. Она никогда не пыталась представить его гуляющим в парке или по дому. Никогда не раздумывала над тем, какая из спален принадлежит ему или в какой из комнат он больше всего любил проводить время. Она не хотела этого знать. И все же Кристина знала, хотя ни она, ни мистер Пинкертон никогда не называли имени, что эта хижина была его прибежищем, особо дорогим для него местом. Откуда ей это было известно? Ответа на этот вопрос не было. Просто знала, и все.