Перерождение (СИ) - Романчик Анастасия Владимировна. Страница 51

Дима открыл рот в неверии. И как подсказали родительские воспоминания, Эфо действительно в это верил, хотя и не помнил событий до отката.

— Но… вы же сами сказали, что было до отката не имеет значения! — воскликнул Дима. — А сейчас сами себе противоречите! Какая разница кого она там поддерживала в прошлом откате, раз она всё равно об этом не помнит?!

— Поймал, — засмеялся Захим.

— Она до сих пор жива только благодаря тому, что не помнит, — ухмыльнулся Эфо. — Махарат неоднократно предупреждала нас о ней и об её любовнике Люусе. Ей же блондины нравятся, насколько я заметил. Стоит ему появиться здесь, и она сразу за ним побежит.

Дима едва не поперхнулся. Он даже в страшном сне не мог представить Катю и Мака вместе.

— Махарат — злобная коварная стерва! — не выдержал Дима. — Как вы можете ей верить на слово?!

— Снова по роже захотел?! — наклонился к нему Захим.

— Бейте! Вам же не впервой детей калечить!

Но удар последовал не от Захима, а от Эфо. У Димы вылетело пара зубов, а рот мгновенно наполнился кровью.

— Дождемся зимы, — взял Диму за волосы Эфо. — И я посмотрю, как ты заговоришь о своей любви к людским детям, когда за кристаллами уже наших детей придут охотники.

— Как хорошо Махарат вам мозги промыла, — щербато улыбнулся Дима. — Это она вашего внука убила зимой! Не охотники, а она лично! Я представляю, как она смеялась над вами, когда вы как послушная зверушка убивали свою же жену!

Следующий удар едва не выбил из Димы сознания и повалил на землю.

— Эфо! — остановил от дальнейших действий хранителя Захим.

— Правда не нравится?! — сплюнул кровь на землю Дима, поднимаясь. — Не действуют на Махарат ваши правила, потому что она как была чудовищем, таким и осталась! И когда Олеса убивала, она смеялась над вами всеми! Фанатики! Ваша богиня бездушная убийца, которая с радостью всех вас похоронит! Вы даже не знали, что это она ответственна за то, что ваш лес пришёл в упадок! Она ненавидит ваш лес, потому что его основала Цахира!

Сзади Диму за шею взял Дахот и прошептал на ухо:

— Лучше здесь и сейчас замолчи. Ты наговорил достаточно.

— Но…

— Не замолчишь, заставлю пережить самый лютый твой кошмар.

Дахот силой увёл его подальше от разъяренных чёрных хранителей, тем самым избегая очередной драки, и загнал в дом Петра Ивановича.

— Я понимаю, как у тебя всё кипит от злости, — первым заговорил Дахот. — Но ты им ничего не докажешь! Где доказательства твоих слов?!

— Мои воспоминания…

— Воспоминания можно подменить на ложные, как это делает Махарат! Но она — главенствующая мать леса, а ты — никто!

— Но Лафо…

— Лафо ты бы не убедил, если бы она не цеплялась за возможность вернуть сына через Катю!

— Зачем тогда вы смотрели мои воспоминания? Разве не для того, чтобы убедиться, что Катя — ваша мама?..

— Я знал, кто она с самого начала и из сентиментальности хотел подтверждения. Да и какой в этом смысл? Если… она всё равно никогда нас не вспомнит. Останется рыжей идиоткой, которая всех бесит. Ты просто не хочешь принять факт того, что как и мы с братом ты пришёл из будущего, которого уже не произойдет. Ты — дитя сожженного леса, как и мы.

— Вы это сейчас серьёзно?! — медленно сел на стул Дима

— Твоему будущему не бывать, как и моему, — повторил Дахот.

В руках хранителя оказался Димин планшет, который он включил и показал на дату.

— Я могу объяснить! — воскликнул Дима, до которого начинало доходить, что хранители ведь не знали о возможности путешествия между откатами.

— Не надо, — отрицательно повертел головой Дахот. — Просто смирись с утратой и научись жить в этом откате, как это сделали мы с братом.

— Вы не понимаете! За мной вернутся!

— Остановись! Никто за тобой не вернется, раз до сих пор не забрали! Чем раньше ты примешь правду, тем будет легче!

— Я докажу…

— Стой!

Дима убежал и нашёл Катю в саду. Без спросу он вселился в неё. Она не на шутку перепугалась, когда Дима перехватил контроль над её телом.

— Дима! — последовал за ним Дахот.

— Она должна помнить все откаты! Она сама вам всё расскажет!

Хранитель не успел остановить его, когда Дима коснулся висков Кати, едва не заставив её голову взорваться от боли. Со скоростью кометы, воспоминания возвращались к ней, поражая количеством прожитых ею откатов.

— Выходи из неё! — потребовала Дахот.

Но Дима не мог, продолжая просматривать вместе с Катей её воспоминания, а затем ощутил произошедшие с ней перемены, словно со стороны наблюдал, как молодая личность уступала более старой. Через пару минут она перехватила над своим телом контроль и сжала кулаки.

— Сраный дуболом, — прошипела Катя, сгибаясь в три погибели.

«Извини, я не знал, что мне делать… я запаниковал», — отвечал Дима. После возвращения к ней воспоминаний ему стало намного спокойнее. Однако на эмоциях он допустил непоправимую ошибку…

— Откатывай, — сказала она, вытирая текущую из носа кровь. — Я не должна ничего помнить в этом откате. Никто из нас не должен.

— Но…

— Дахот, оставь нас. Мне надо кое-что с ним обсудить.

Дима думал, что от хранителя последуют множество вопросов, как это бывало с другими, но Дахот просто ушёл, как она и просила.

Катя буквально выкинула Диму из своего тела, встала напротив и прижала рукой к дереву.

— Не знаю, говорила ли я тебе, но ты в прошлом, которое тебе не изменить, как бы ты не трепыхался!

— Не понимаю.

— Как бы ни странно это звучало, у этого мира всё-таки есть негласные правила. Кто должен умереть — умрет, кто должен быть рожден — родится. И только меняющие реальность это правило могут нарушить и то, если они участники событий.

— Но в лесу…

— Он не убил бы меня, ему бы Иро помешал и наказал бы за ослушание. Та деревня небогата и там мало людей. Поэтому они вместе со мной здоровых девушек в жертву лесу отдали. И матери этих девушек пошли на поклон лично к отцу леса, потому что знали, что Эфо их не услышит. Иро поставил им условие. Одним ребенком девушки заплатят за свои жизни. Вторым — за свою честь и никто не узнает, что они из леса живыми выбрались. Третьим — они больше никогда не попадут в жеребьевку и получат иммунитет.

— И матери согласились?

— Да, они на это пошли, чтобы сохранить жизнь дочерям.

— Но на озере….

— Эфо промахнулся и снова бы был наказан Иро за то, что ослушался.

— Значит и люди на дороге и те, что на деревню напали…

— Если они должны были погибнуть, они погибнут в любом случае. Измениться лишь причина их смерти.

— Раз у этого мира такие правила то, как мы на них влияем? Что мы здесь делаем?

— Мы с тобой не влияем — мы помехи. Единственный раз эти правила были нарушены, когда Махарат вселилась в Ульяну. До этого события, сколько раз я не пыталась дойти до Цахиры у меня не получалось, потому что я не знала этих правил. Я могла влиять на события только, когда прожила бы до года своего исчезновения либо если бы вернулась. Даже когда Ульяна вроде бы убила Люуса… она его не убила, чудом эта сволочь выжила, но время ему отомстило. Разъединило с той оболочкой, которая меняла реальность. Условия-то сохранились, но прежнюю силу он утратил. И, к сожалению, это событие открыло лазейку для Махарат.

— А как же твои дети? Я ведь вмешался…

— Кто должен родиться, тот будет рожден, — повторила Катя. — Неважно как, но это произойдет.

Дима угрюмо скрестил руки на груди, а Катя коснулась его плеча.

— Не воспринимай происходящее близко к сердцу, — сказала она. — В этом откате не самые дерьмовые мои воспоминания.

— Не самое дерьмовое?!

— В одном из предыдущих откатов, когда я впервые потеряла память, она приказала Эфо меня пытать и выяснить, кто я такая и откуда так много знаю. А без памяти я даже языка его не понимала, и думала, что угодила в лапы серийного маньяка-садиста. И Мак откатывал — он не мог прорваться через барьер Эфера, не знал, как меня вытащить, пока не сумел связаться с Дахотом и убедить его помочь до того как Эфо меня перехватит. То, что я попала в жертву лесу — схема Дахота. Как хранитель он не мог открыто помогать и идти против большинства, а там уже в одной деревне матерей подговорил, вдругой — Петра Ивановича. И после всех этих событий с жертвоприношениями к Эфо впервые вернулась память, и знаешь… он едва себя не стёр, как твоя мама. Мак остановил. Поэтому не надо переживать за меня, так как для нас это прошлое.