Запретные чувства (СИ) - Драч Маша. Страница 11

— Отлично, — заявила она, снова возникнув на пороге гримёрной. — Перед выступлением тебе сделают макияж. Всё уже оговорено.

— Хорошо, — я кивнула и скрестила руки на груди в подсознательном желании отгородиться от этой женщины и прикрыть слишком обнаженную грудную клетку.

— Напомни-ка мне еще раз, где ты познакомилась с Русланом? — словно между делом спросила Вера Александровна.

Она хотела меня подловить, но я вовремя сориентировалась:

— Мы познакомились случайно. В ресторане. Руслан помог с работой.

— Руслан, — как-то странно повторила Вера Александровна. — Не знала, что мой муж альтруист.

— В любом случае он очень помог мне. Я ему за это благодарна.

— Надеюсь, что благодарность эту свою, — женщина многозначительным взглядом посмотрела на меня, — ты оставишь при себе. Знай свое место и не вынуждай меня с тобой ссориться.

Я хотела возразить и сказать, что меня неправильно поняли, но Вера Александровна изящно развернулась и вышла из гримёрной. На душе стало гадко, но я постаралась взбодрить себя мыслью, что после благотворительного ужина вся эта история закончится.

Глава 10. Лия.

— Ты шутишь? — Стёпка удивленно посмотрел на меня.

— Нет, не шучу. Я уже должна ехать. Прости меня, пожалуйста. Но ты слишком поздно сказал.

— Я просто привык, что ты свободна и мы можем в любой момент устроить концерт. А тут еще и в кафе моего друга получилось выкроить время, — Стёпка почесал затылок. — Но в любом случае, это круто! У тебя прекрасный голос. Стряси с толстосумов немного деньжат с его помощью, — друг засмеялся.

Я сдержанно улыбнулась и кивнула.

— Потом расскажешь, как всё прошло?

— Обязательно. Извини, уже спешу.

Я волновалась совсем немного. Часть моего выступления в общей программе была не такой уж и большой. С ней я справлюсь быстро, качественно и без напряжения. Момент с платьем больше меня не волновал. Я его приняла. Снова и снова разбираться в том, почему Вера Александровна поступила именно таким образом, я тоже не собиралась.

Приехала я ровно за два часа до начала мероприятия. В ресторане заканчивались последние приготовления. Было много суеты, а гул голосов напоминал жужжание в пчелином улье.

Всеволод Константинович, как только заметил, что я уже прибыла на место, тут же резво направился в мою сторону. Это удивительный человек. В нем сохранилось еще так много нерастраченной энергии! Впрочем, мои родители тоже немолодые, а мама всегда стабильно три раза в неделю занимается пилатесом.

Мысли о родителях на несколько секунд погрузили меня в колючее чувство вины. Я старалась об этом не думать, но иногда возникали сомнения, правильно ли я поступила. С точки зрения морали, пожалуй, нет. Ведь родителей своих нужно любить и уважать. А я получается превратилась в неблагодарную и разбалованную дочь, которую нужно было в детстве бить ремнем как следует.

— Я пытался переубедить Веру Александровну, — заявил Всеволод Константинович, когда подошел ко мне. — Она осталась непреклонной, — он перевел дыхание и поправил свой берет, что был озорно нахлобученный набок. На этот раз головной убор был тёмно-синего цвета. — Я уже был готов привезти свое платье. У меня есть знакомые костюмеры. Но такой компромисс Вере Александровне тоже не понравился.

— Всё в порядке, — уверено заявила я и тепло улыбнулась. — Спасибо вам. Но я надену то, что мне предоставили. Не нужно из-за меня ссориться с Верой Александровной.

— Это совершено не то, что должно быть. Совершенно! — Всеволод Константинович раздосадовано покачал головой.

— Зато у вас берет в тон к моему платью, — подметила я.

— Специально поменял его, — он еще раз поправил свой головной убор. — Всё. Поспеши в гримёрную. Тебя уже ждут.

Я кивнула и быстро направилась в сторону сцены. Сердце немного ускорило свой ритм, но в этом было даже что-то приятное. Я чувствовала себя на своем месте, несмотря на некоторые казусы, связанные с платьем и Верой Александровной.

Оказавшись в гримёрной, я будто попала в сильный водоворот. Макияж, прическа, финальная примерка.

— А где туфли? — спросила женщина, которая отвечала за мой внешний вид.

Я хотела обернуться, но визажист не позволил, продолжая аккуратным тонким слоем наносить тональную основу мне на лицо.

— Они были здесь, — ответила я, стараясь сильно не шевелить губами.

— Я знаю, что они были здесь. Но проблема в том, что сейчас их нет.

В отражении зеркала я видела, как костюмер проверила каждый уголок небольшой гримёрной. Но туфли так и не нашлись.

— Звоню Катерине.

Через несколько минут к нам пришла Катерина. В руках она, как всегда, держала планшет.

— Обувь пропала, — сразу объявила костюмер. — Она вчера была здесь. Я это точно помню, потому что ушла последней. А сегодня уже пропала.

— Никого постороннего сюда не пустили бы. Как вы могли потерять обувь? До начала вечера осталось меньше часа, — странно, но Катерину несильно встревожила проблема с обувью. Голос ее звучал деловито ровно.

— Я по пустякам тебя дёргать не стала. Обуви нет.

— Ты ее не забирала? — Катерина повернулась в мою сторону, наши взгляды встретились в отражении.

— Нет, — твёрдо ответила я.

— Ей бы никто их и не отдал, — заявила костюмер. — Что делать?

— Это твоя зона ответственности, — жестко заявила Катерина и что-то быстро написала стилусом у себя в планшете. — Тебе за это платят. Так что реши эту проблему. И как можно скорей. Если сорвете выступление, — Катерина посмотрела на нас двоих, — Вера с вас шкуру спустит.

Я старалась дышать глубже и не паниковать. После позавчерашней финальной репетиции я заходила в гримёрную за вещами. Всё было на месте, а теперь куда-то пропали туфли. Такое упущение не могло оказаться простой случайностью.

— У тебя есть подходящая обувь? — обратилась ко мне костюмер.

— Нет. У меня вообще нет туфлей.

Женщина ничего не ответила, только нервно помассировала переносицу.

— Как здесь моя жемчужина? — к нам заглянул Всеволод Константинович.

— Всё плохо. У нас нет обуви, — отозвалась костюмер.

— Как это? Впрочем, сейчас уже неважно. Какие есть варианты?

— На данный момент никаких, — ответила я, пока визажист набирал на кисть тёмно-синие тени.

— Так-так, что же можно придумать? — Всеволод Константинович чуть пощипал свою бородку. — Я могу позвонить своей знакомой. Она подберет обувь. Лия, какой у тебя размер?

— Тридцать восьмой.

— Но не знаю, будет ли у нее что-нибудь подходящее. Сейчас я созвонюсь, — Всеволод Константинович достал телефон и ушел звонить.

Я смотрела на себя в зеркало и с каждым новым взмахом кисти визажиста, всё меньше и меньше узнавала себя прежнюю. На веках постепенно прорисовывались тонкие аккуратные тёмно-синие крылышки то ли бабочки, то ли птицы. Это было очень красиво и изящно. И совсем не сочеталось с фасоном моего платья.

Навязчивые мысли связанные с тем, что моя обувь пропала неслучайно омрачали то сладкое предвкушение, которое я всегда очень любила испытывать перед выступлением. Пусть я порой и была очень наивна, но в данную минуту абсолютно точно понимала, что здесь не обошлось без Веры Александровны.

Это не мое место. Петь должна была другая девушка. И если бы не авторитетность и профессионализм Всеволода Константиновича, меня никто никуда и не пустил. Поэтому Вера Александровна решила действовать тоньше. Никому даже в голову не придет такая мысль, что хозяйка сегодняшнего вечера специально забрала обувь у певицы. А скажи я кому-то об этом, всё равно никто не поверит. Да я и не собиралась этого делать.

— Подходящая обувь есть! — заявил Всеволод Константинович, снова заглянув в гримёрную и всё еще держа телефон у уха. — Но только тридцать седьмой. Правда, уже немного разношенный.

— Хорошо. Лучше так, чем совсем ничего. Всё-таки я буду петь, а не танцевать.

Всеволод Константинович кивнул и снова исчез.