Запретные чувства (СИ) - Драч Маша. Страница 48

Всеволод Константинович еще о чем-то продолжал говорить, а мое внимание намертво приковалось к одному-единственному обрывку фразы: «…может продлиться около года…».

Около года…

Мне бы следовало радоваться, но я не смогла отыскать в себе даже отголосок этого чувства. Когда разговор с Всеволодом Константиновичем закончился, я еще несколько минут смотрела на погасший телефон в своих руках.

— Малыш, ты почему замерла? — из ванной вышел Руслан.

Он уже был одет в обычные домашние брюки и футболку.

— Ничего. Просто, — я плотней закуталась в одеяло, будто ища в его тепле поддержку. — Всеволод Константинович звонил. Поздравлял. Рассказал, что возможно мы отправимся на гастроли.

— Отлично! — Руслан зачесал пальцами свои еще влажные волосы и подойдя к тумбочке, взял наручные часы.

Его бодрый ответ, словно резанул мой слух тонкой ржавой иголкой. Неужели Руслан ничего не понимает?

— Возможно они растянутся на целый год, — добавила я.

— Стандартно.

Руслану кто-то позвонил. Он поторопился надеть часы и ответить на звонок. В комнате я снова осталась одна с застывшим на губах заявлением: «Я не хочу никуда уезжать! Я не хочу тебя оставлять одного со всеми этими проблемами! Я люблю тебя! И это чувство настолько большое и серьезное, что я уже готова ради него пожертвовать всем, что у меня есть!».

Глава 44. Лия.

Это был последний банкет, устроенный в честь нашей премьеры. Мои ноги ужасно гудели и мне уже хотелось поскорей отправиться домой.

— Прошу еще одну минутку внимания, — обратился к нам продюсер нашего проекта. — Вопрос с гастролями решался очень долго.

Это была сущая правда. За тот период, пока я находилась в подвешенном состоянии, Вера Александровна уже успела прибегнуть к тяжелой артиллерии и заявить о том, что Руслан отнял у нее ребенка. Их война с каждым днем становилась всё масштабней и жёстче. Ее стальные жернова растирали в пыль всякое спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Руслан ничего не мог поделать, чтобы заставить свою бывшую жену замолчать. Их бракоразводный процесс никак не влиял на систематические публикации Веры Александровны в соцсети.

Она не хотела денег. Она хотела мести. Не просто мести, а сделать всё, чтобы уничтожить своего бывшего мужа. Уничтожить его репутацию. Привлечь к нему внимание со стороны общественности и расшатать авторитет. Одним словом, превратить жизнь Руслана в ад. Вера Александровна понимала, что не в состоянии отобрать у него должность и достаток. Поэтому она решила пойти по другому пути, изуродовать Руслана изнутри.

— И мы наконец-то готовы официально заявить, что отправимся на гастроли по Европе, — торжественно произнёс продюсер.

Все наши пришли просто в дикий неописуемый восторг. Все, кроме меня. Еще год назад я бы непременно опьянела от счастья, но не теперь. Это было очень эгоистично с моей стороны, но я даже испытала досаду из-за того, что наш мюзикл всё-таки получил зеленый свет.

Я не могла оставить Руслана на целый год одного. Не сейчас. Потому что он сам никогда в жизни не ляжет спать вовремя и будет работать до тех пор, пока зверски не начнет болеть голова. Потому что с каждым днем мне всё сложней и сложней удавалось заставить его улыбнуться и хотя бы на несколько минут забыть о проблемах, что продолжали на него сыпаться как из рога изобилия. Он с головой был погружен в работу и во все эти судебные разбирательства, поэтому я взяла в свои руки ответственность за его внешний вид, рацион и отдых.

С недавних пор каждое утро перед тем, как Руслан уезжал в горсовет, я отправляла в его кожаный портфель несколько протеиновых батончиков. А затем в обед писала ему сообщение о том, чтобы он достал их и съел, потому что уже знала, что Руслан непременно забудет. Он начал пить очень много кофе, иногда чередуя его с энергетиками. Теперь его сердце всегда барабанило как ошалелое, утратив ту уникальную и мою самую любимую мелодию размеренности.

— Я готов ее удушить! Удушить эту тварь собственными руками! — как-то поздно вечером выпалил Руслан, нервно расхаживая по гостиной.

Его покрасневшие и воспаленные от недосыпа глаза начали меня сильно пугать. А голос… Всегда такой уверенный и ровный голос будто бы надломился, покрылся трещинами, сквозь которые просачивался сквозняк, насвистывая свою унылую жуткую песню.

— Молодец, новенькая, — вдруг обратилась ко мне Алина.

Только что режиссер-постановщик заявил, что в случаи непредвиденных обстоятельств я должна буду встать на замену нашей главной исполнительницы. А Алина, соответственно, занять мое. Такое решение было принято исключительно в мерах предосторожности, чтобы не сорвать наш первый серьезный график.

— Тихоня-тихоня, а зубы у тебя острые и хватка железная, — Алина почему-то намерено не хотела обращаться ко мне по имени, будто этой «новенькой» указывая на мое место.

— Спасибо, — я выдавила из себя дружелюбную улыбку.

— Но это не значит, что конкуренции больше неактуальна. Наоборот — все теперь только и будут ждать, когда ты наконец оступишься.

— Я не жалуюсь на координацию своих движений. Но спасибо за беспокойство.

Когда я возвращалась домой на парковке со мной произошла странная ситуация. Уже был поздний вечер. В воздухе зависла духота ушедшего дня. Я видела свою машину и водителя, который вышел, чтобы встретить меня и открыть дверцу.

Неподалёку от здания театра росло несколько плотно посаженных друг с другом елей. Они уже были очень старыми, а их нижние колючие ветки тяжело свисали таким образом, что вокруг ствола образовывался купол. И именно в этом «куполе» кто-то сидел. Не просто сидел, а фотографировал меня.

Я отчётливо увидела в блеске уличных фонарей объектив фотокамеры. Мне стало не по себе. Водитель быстро помог мне сесть в машину. В закрытом салоне с тонированными окнами я почувствовала защищенность, что окутала меня со всех сторон.

Когда я поднялась в квартиру, увидела темноту гостиной, разбавленной мягким светом, льющимся со стороны приоткрытой кухни. Руслан уже был дома.

Пробираясь к нему, я надеялась лишь на то, что он возможно будет выглядеть чуточку лучше, чем сегодня утром или вчера. Но в душе я понимала, что тешу себя напрасными иллюзиями. Лучше стать точно не могло, потому что случилось самое страшное для Руслана — его сына втянули во всю эту грязную эпопею.

Тихонько проскользнув на кухню, я, к своему удивлению, увидела бодрого Руслана. Он искал в кухонном ящичке столовые приборы. На столе уже были расставлены тарелки и бокалы.

— Привет, — немного растерянно произнесла я. — Я не знала, что у нас намечается праздничный ужин. Знала бы, непременно приехала пораньше.

— Поэтому я ничего и не сказал, — Руслан подошел ко мне и поцеловал в губы. — Ты должна быть сосредоточена на работе.

Вспомнив о гастролях, я почувствовала, как в сердце тонкой иголкой кольнуло странное чувство неизбежности.

— Нельзя сбавлять темп, когда уже набрала определённую высоту, — продолжал делиться своим опытом Руслан и раскладывать подогретый ужин на тарелки.

Он казался весёлым, но усталость, накопленная за последние несколько месяцев прижала его плечи, заставив их сильно опуститься, а спину — ссутулиться.

— Я знаю, что день рождения у тебя только завтра, но захотелось преподнести этот маленький подарок уже сейчас.

Руслан вытер руки полотенцем и на несколько секунд вышел из кухни. Когда он вернулся, я заметила в его руках несколько плотных листов бумаги формата А4. Они были аккуратно свернуты в трубочку и перевязаны узкой золотистой ленточкой.

— Что это? — спросила я, подняв голову, чтобы заглянуть Руслану в глаза.

— Твой диплом. Я же обещал, что улажу этот момент. Не красный, конечно. Но это не имеет никакого значения. Думаю, это просто маленький пунктик, напротив которого ты теперь свободно можешь поставить галочку. При необходимости ты всегда сможешь повысить свой академический навык в любой консерватории. А эта бумажка станет финалом в формальном вопросе твоего образования.