Доставка сновидений. Курьер в комплект не входит! (СИ) - Бегоулова Татьяна. Страница 36
Произошедшее потом я запомню навсегда. Повиснув на гирлянде, словно на тарзанке, я полетела в сторону сцены, оглашая окрестности пронзительным визгом. Один из важных господ, стоявший на сцене рядом с госпожой Монсьёни, попытался меня перехватить. Но, то ли не было у него опыта в ловле девиц, рассекающих на тарзанке, то ли мои ноги, вытянутые вперёд, стали причиной его падения. Но факт остаётся фактом. А госпожа Монсьёни, помелом ей под зад, вместо того, чтобы посторониться или отскочить в сторону, стояла столбом и смотрела на меня широко раскрытыми глазами. И я, может, и проскочила бы мимо неё, но тут гирлянда оборвалась и я рухнула прямо на супругу министра.
Тишина, разлившаяся над парком, оглушила. Я осторожно приподнялась на руках, чувствуя, как отзывается болью тело, и с содроганием заглянула в лицо Анрисы Монсьёни. Та беззвучно хватала воздух ртом, и ошалело моргала. Ох, как я её понимаю… Я, было, потянулась к ней, чтобы принести извинения и объяснить, что я не нарочно. Но тут чьи-то руки рывком подняли меня, совершенно не церемонясь. А над сценой раздался крик Анрисы:
- Убивают!
В камере предварительного заключения было невыносимо душно. Я в очередной раз с тоской посмотрела на забранное решеткой окно и в изнеможении закрыла глаза. Сколько я уже тут сижу? Час? Два? Или вечность? Время здесь, в тесном закутке, словно застыло. Там, за тяжелой дверью синего цвета, жизнь шла, как и прежде. Но мне теперь туда не попасть. Мне никто ничего не объяснял. Просто втолкнули сюда и закрыли дверь с той стороны на замок. А я была в таком шоке, что и не спрашивала. Мне и так всё было понятно. У толпы на глазах я напала на супругу министра. А мое падение с высоты было расценено именно как нападение, благодаря воплям Анрисы. До сих пор в ушах стоит её визг: «Убивают! Сектанты! Террористы!». Кому она нужна?
Я снова поднялась на ноги с деревянной скамьи, и сделала пару шагов туда и обратно. Хоть ноги размять. Именно в этот момент раздался лязг замка и дверь распахнулась. Сурового вида служащий сыскного комитета пробасил:
- На выход.
Я не была столь наивна, чтобы думать, что меня сейчас отпустят на все четыре стороны. Но покинуть эту душную камеру уже сочла благом. Тело болело. Особенно боль чувствовалась в руках и подмышках. Ну, Маргарита, попадись ты мне!
Под конвоем я прошла по коридору и меня завели в кабинет, табличку на двери которого я не успела прочесть. В кабинете сидели и мирно беседовали двое незнакомых мне мужчин. При виде меня улыбки их тут же исчезли, и меня окинули суровыми и грозными взглядами. Ой, мамочки, пропала я.
Конвоир подтолкнул меня к обшарпанному стулу, и я присела на краешек. Служащие сыскного комитета не торопились посвятить меня в детали происходящего. И хоть умом я понимала, что всё это намеренно – и в камере меня держали, и сейчас грозными взглядами разглядывают. Но всё равно внутри всё сжалось и стало тоскливо, хоть плач.
- Итак, Фрида Зейми…- один из присутствующих, мужчина лет пятидесяти, в форме инспектора сыска, откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
- Вас обвиняют в нападении на госпожу Монсьёни и причинение ей вреда. Так же вас подозревают в связях с сектантами. Предлагаю во всем признаться и рассказать, с кем из сектантов вы знакомы, какие поручения вам давали и с какой целью вы напали на госпожу Монсьёни.
Мои глаза расширялись от ужаса. Ну ладно нападение, которое я еще могла объяснить. Недоразумение, стечение обстоятельств. Но секта? Они с ума, что ли тут посходили?
Пока я переваривала услышанное, заговорил второй незнакомец. На вид ему было около сорока лет. Сложения он был субтильного, с ранней лысиной на макушке. Тонкие, будто мышиные черты лица, производили отталкивающее впечатление.
- Меня назначили быть вашим адвокатом, - на этих словах мужчина поморщился, будто ему крайне неприятно было сообщать об этом, - Если вы будете сотрудничать со следствием, вам это зачтется при вынесении приговора.
- Да я ни в чем не виновата!- мои нервы не выдержали.
Но мой возмущенный крик не тронул ни инспектора, ни адвоката.
- То есть вы утверждаете, что не нападали на госпожу Монсьёни?- ироничный взгляд инспектора был полон издёвки.
- Я не нападала ни на супругу министра, ни на кого-то еще! Это недоразумение. Я просто чуть не упала с тумбы, с которой наблюдала за презентацией. И ухватилась за гирлянду, чтобы не рухнуть вниз. А она оборвалась, когда я пролетала мимо госпожи Монсьёни. Ну там же толпа народа была, спросите любого!
- Может, вы еще будете утверждать, что и личной неприязни к госпоже Монсьёни не испытываете?- взгляд инспектора стал хищным, я бы сказала, алчным. Ой, как им хочется раскрыть дело о покушении на супругу министра и получить вожделенное повышение. Мой дар отчетливо всё это уловил. Я в слабой надежде посмотрела на адвоката, но его скучающая и безразличная мина на лице, подтвердила мои опасения. Никто на самом деле защищать меня не собирается. Оба хотят выслужиться перед знатной особой.
- Неприязни, которая бы побудила меня нападать на кого-либо я не испытываю ни к одному человеку.
- То есть инцидент на вашем выпускном экзамене вы не восприняли как нанесенное оскорбление? Вам ведь в результате не выдали лицензию! Неужели не захотелось отомстить?- голос инспектора стал вкрадчивым. Фи, какие дешёвые методы. Считаете меня за дурочку, которая попадётся на ваши уловки?
- Я не сдала экзамен, не выявила подсадного злоумышленника и именно поэтому мне не выдали лицензию. Причём тут госпожа Монсьёни?
По лицу инспектора скользнула тень досады. Но сдаваться он точно не собирался:
- А ваши приятели сектанты разве не подговаривали вас добиться справедливости? Наказать обидчицу? Отомстить?
- У меня нет приятелей сектантов.
- А вот ваша коллега, Маргарита Лаур, утверждает, что видела вас на улицах города в компании подозрительных личностей, которые осеняли себя знаком темной луны.
Я даже рот раскрыла от человеческой подлости и наглости.
- Маргарита? Да это она и столкнула меня с тумбы! И я имею право написать ответное заявление о нападении и попытке меня покалечить! И к вашему сведению, я понятия не имею о том, что такое знак темной луны!
Тут я еще покопалась в памяти и отчеканила то, что заставлял нас зазубривать профессор Уринксон:
- Как человек, обладающий пси-способностями, я имею право направить просьбу о рассмотрении моего дела комитетом по контролю и развитию пси-способностей. Мне полагается адвокат от комитета и пси-специалист по расследованию магических преступлений!
Я даже удовольствие получила, разглядывая отвисшие челюсти адвоката и инспектора. Инспектор пришёл в себя первый:
- Но речь идёт не о магическом преступлении! Вы напали на госпожу Монсьёни, не используя дар!
- Зато на меня напала Маргарита Лаур только потому, что я – псионик! А это уже дискриминация! И эта же Маргарита Лаур оклеветала меня, приписав мне связь с сектантами! Я требую разбирательства и защиты прав псиоников!
Инспектор и адвокат переглянулись. Потом инспектор перевёл взгляд на конвоира и приказал:
- В общую камеру!
Глава 26 Провидение, не иначе
В общей камере помимо меня оказалась еще одна молодая особа. Когда меня ввели, она сидела прямо на полу, прислонившись спиной к стене. На меня с любопытством взглянули черные глаза. Когда дверь за моей спиной захлопнулась, я невольно обвела взглядом своё новое пристанище. Кособокий стол возле окна, две лавки, грубо сколоченные нары. Мда, как-то иначе я себе представляла своё светлое будущее.
- Чего стоишь, присаживайся, - молодая особа, на вид которой я бы дала не больше двадцати лет, подвинулась, как бы приглашая пристроиться рядом. Я опустилась на пол, безжалостно испортив платье окончательно. Моя сокамерница бесцеремонно прихватила пальцами подол моего платья и поцокала языком:
- Тебя чего сюда-то? Знатных вообще-то отдельно селят. Или ты инспекторам лично чем-то насолила? В отместку, что ли, тебя сюда-то?