Бубен Костяного принца (СИ) - Парсиев Дмитрий. Страница 20

- Акима, имей совесть, - буркнул Вася с набитым ртом.

- Да я так, исключительно для опыта, - Аким отправил в рот очищенное яйцо целиком, - Уж больно странный какой-то мертвец. Я подумал, вдруг притворяется…

- Не. Не притворяется, - возразил Макар, - Но мертвец действительно странный.

Подкрепившись, они принялись за более основательный осмотр.

- Умер-то он не только что. Тело остывшее.

- Однако и заморозки на нем нет. Не холоднее других предметов.

- Но как-то уж больно хорошо выглядит. На мертвого совсем не похож.

- Тут ножичек на столе лежит. Может попробуем венку ему подрезать?

- Ни в коем случае. Мы и так наследили знатно. Хотя ножичек, пожалуй, приберем. Мертвому он ни к чему уже.

- А все ж таки нифрилом от него так и разит, - Аким обшарил мертвеца, но не нашел ни одной монетки, - Странно это.

- Слушайте парни, - Макар принюхался к чашке, которую мертвец придерживал рукой, - В одном кувшине квас, в другом – чай, а в чашке у него похоже простая вода.

- И впрямь вода, - согласился Аким, - Только не простая. Гляди как от нее нифрильной зеленью тянет. Вода похоже заговоренная.

- Это настой на нифриле. Я про такое слышал, - кивнул Вася и тут же хлопнул Акима по руке, - Не вздумай ее пробовать.

- Да я так. Только язык макнуть хотел.

- Ох, Акима. У тебя ни брезгливости, ни здравого смысла. Собрался пить после покойника?

- Вась, ты это серьезно сейчас? – однако тянуться к чашке Аким перестал, - Думаешь покойничек это пьет?

- Понятия не имею. Давайте-ка парни в соседний дом заглянем. Может там нам объяснят, что тут творится.

Однако в соседнем доме им ничего не объяснили. Картина там оказалась сходная. Разве только мертвец был не один, а сразу двое. По всему судя, супружеская чета. Пожилая женщина сидела в кресле качалке с вязанием, мужчина примостился на лавочке у окна, будто бы выглядывал во двор. В остальном все тоже самое. Посреди комнаты гостиный стол, на нем свежая еда и напитки, дом хорошо обставлен и тщательно прибран. Перед каждым покойничком чашка со все тем же нифриловым настоем.

Остаток дня друзья провели в исследовании странного острова и выяснили, что никакое это не поселение, а кладбище для богатых и родовитых. И не дома это были, а могильные склепы, только покойники были размещены в них с уютом, каким не каждый живой может похвастать. Имелась здесь и своя обслуга. Служки в коричневых балахонах ходили из одного склепа в другой: прибирали, мыли, выносили залежавшую еду и напитки, а следом заносили и расставляли на столах все свежее.

Даже удалось подсмотреть, как служка заливал покойнику в рот из чашки нифриловый настой, не забыв потом заново наполнить опорожненную посуду. Вася ткнул Акима в бок, дав понять, что мол прав оказался. Хоть и не самостоятельно, но из чашек своих мертвецы все-таки пили.

Были у покойников и посетители, это те что прибывали на остров на судах. И все было для них здесь хорошо продумано и обустроено. И удобные причалы, и чуть выше от берега мощеная площадь с фонтаном, таверна для слуг, где в ожидании хозяев можно пропустить освежающую кружечку, был и дорогой ресторан для дорогих гостей. Провожатые служки отводили скорбящих родственников к склепам почивших предков будто в гости, где те могли и посидеть за столом «по-домашнему», и выговориться, и даже закусить и выпить.

- Какой продуманный бизнес, - восхищался Аким, глядя на все это островное великолепие, - А главное, покойнички как живые сидят. Это что же, за счет тех настоев?

- Можешь даже не сомневаться, - подтверждал Вася, выглядывая осторожно из-за угла, дабы не быть замеченным, - Я смотрю, эти настои очень уж крепко в людской обиход вошли. Гляди вон, даже слуги, и те к нифрильной водичке прикладываются. А про хозяев и говорить нечего…

Ближе к ночи, когда последние посетители отчалили, пристань опустела, а служки в балахонах попрятались в своих кельях, друзья продолжили обследовать кладбище для богатых, уже не таясь. Особенно их порадовала целая аллея воинских захоронений. Но не нашедшие последний приют суровые дядьки со шрамами их радовали, а развешенное по стенам оружие и, найденные в сундуках, превосходного качества доспехи.

Парни вооружились так, как даже надеяться не могли. У всех появились мечи, у которых даже ножны были только на вид просты, а на деле являлись произведением искусства, полный защитный доспех, включая шлем и щит. Вася с Макаром не забыли взять по копью, а Аким умудрился добыть себе новый арбалет с хорошим боезапасом. В кармане у него теперь глухо позвякивала солидная стопка нифрила. И это, не говоря о том, что они раздобыли себе и очень приличную новую одежду, и обувь.

Одним словом, тот скончавшийся поселенец, с зашитой в ворот картой их не подвел. С лихвой оправдались самые смелые желания, взлелеянные в ту пору, когда сами они еще были поселенцами-смертниками и могли только мечтать добраться до этого «острова сокровищ».

Ночевать они вернулись в тот склеп, в который заходили самым первым. Все ж таки он располагался на дальней окраине кладбища, - наилучшая возможность для отступления в необитаемую часть острова. Прежде чем укладываться спать, Аким оплел веревочкой трехкопеечную монету и с видом заговорщика полюбопытствовал, кто первым подставит левое запястье.

- Пора узнать какие знаки нам судьба отпишет на послужную дорожку, - подмигнул он.

«Отвалила» им судьба не мало. Последний раз послужной список они обновляли еще до боя с «красными собаками», он проявился очередным знаком победы над конницей. Добавился захват крепости, дважды успешная защита крепости, по всему видно им засчитались оба боя с полком «змеиной петли». Попадание в плен на дорожку тоже записалось, достижение сомнительное, да только выбора им никто не предлагал. Вася кроме прочих получил еще и знак тяжелого ранения.

Убитый аллигатор на послужной дорожке никак не отразился, а вот бой с кугуаром нашел свое отражение в виде знака победы над особо опасным противником. Стычка с надсмотрщиками Кабарры одарила их отдельным знаком, означающим, что освобождение из плена они получили не побегом и не милостью победителя, а через сражение.

В итоге их дорожки поднялись выше локтя. Вася уже четко ощущал, что это не просто рисуночки на руке. Будто бы те особые состояния, достигнутые когда-то на пиковых напряжениях всех сил, получили отдельное место хранения, а послужная дорожка давала прямую возможность возврата в них. Так же как он с легкостью мог бы перейти, например, в оборотня, теперь он мог перейти и в предельно боеспособное состояние. Состояние, надо сказать, крайне силозатратное, а потому его не рачительно поддерживать постоянно, но вот уметь быстро переключиться в него для боя – жизненно важно.

Спать легли прямо на полу. Сидящий за столом мертвец успел примелькаться, и внимания на него обращали не больше, чем на прочую обстановку. Тем не менее Вася решил ночного дозора не отменять, по сложившемуся уже укладу бодрствовать остался первым.

Парни мирно сопели, Аким так даже пузыри изо рта пускал и спал с улыбкой полного довольства. Еще бы, заплечный мешок у запасливого Акима ломился от груза. И еды он набрал, и фляги с квасом, и бытовой мелочевки, включая пару ножей, малый плотницкий топорик, кружки, чашки, бечевки моток, несколько берестянок с приправами, даже костяные иголки с нитками. «Вот же хомячья душа, - подумал Вася, - но так оно и к лучшему. Натерпелись в Кабарровом поселении без самого необходимого. Может и пригодится».

Вася уселся, оперевшись спиной о стену склепа и привычно слился с окружающей тишиной. Вроде и не бодрствуешь вполне, но и не спишь, что-то на вроде полудремы. Чувства обострены предельно, а мыслей либо нет совсем, либо одна единственная дума течет неторопливо со скоростью древесной смолы. Тут главная задача – не утечь следом за этой думой. Тогда уснешь обязательно. А чтоб не погрузиться в думу и не уснуть, нужно время от времени переводить внимание с предмета на предмет.