Принцип Парето - Аркади Алина. Страница 20

– Как позвали?

– Антон Олегович.

– Уверена? – не унимается Островский, стискивая всё сильнее и оттесняя меня в сторону балкону, на котором мы оказываемся через несколько секунд. – Лена, ты не ошиблась?

– Как можно не узнать того, с кем жил в одной квартире и спал в одной постели? Даже, если его переоденут в женщину – я всё равно узнаю.

Головная боль возникает из ниоткуда, и я тянусь пальцами к правому виску, массируя и мечтая принять лошадиную дозу обезболивающего. Дрожу, но не сразу понимаю, что стою рядом с Островским на балконе в достаточно открытом платье при минусовой температуре. Он снимает пиджак и накидывает на мои плечи небрежным движением, стягивая спереди. Становится теплее, но внутри бушуют эмоции, а лицо Ромы маячит перед глазами не отпуская.

– Вы знаете этого человека? – поднимаю глаза и жду хоть каких-то объяснений.

– Воронов Антон Олегович, правая рука Зарецкого, нашего мэра. Знаешь такого?

– Нет, – пожимаю плечами, уверенная, что даже такой фамилии никогда не слышала. – Давно не смотрела телевизор, а если кто-то и обсуждал новости, не вслушивалась.

– Ну, что же ты, Лена. Сильных мира сего нужно знать в лицо, или хотя бы по фамилии. Воронов работает на мэра давно – жёсткий, хитрый и бездушный.

– Как вы? – вырывается неосознанно, и через секунду на лице Островского появляется довольная улыбка. – Я много о вас слышала, – оправдываюсь, – от других людей.

– Всё, что ты обо мне слышала – неправда. Я намного хуже.

– Казаться и быть – вещи разные.

Мне кажется, или наша перепалка доставляет ему наслаждение? Привычная напряжённость схлынула, и Парето в состоянии полной расслабленности стоит напротив, гипнотизируя потемневшей синевой. Пара минут тишины, похожих на вечность, и он протягивает мне полный бокал, взявшийся из ниоткуда.

– Пей. До дна.

– Я не хочу, – отнекиваюсь, но всё же беру бокал.

– Выпей и немного расслабься.

Прикасаюсь губами, а Островский подталкивает пальцем длинную ножку, заставляя меня делать большие глотки. Колючие пузырьки приятно щекочут ноздри, и я морщусь, получая довольную улыбку мужчины. На секунду мне кажется, что его эмоция искренняя и настоящая, и у нас вполне бы мог получиться человеческий диалог.

– Я быстро пьянею даже от слабоалкогольных напитков. Больше нельзя, – отдаю пустой фужер, закутываясь в его пиджак, улавливая едва ощутимый аромат женских духов. Наверное, одна из чаек всё же получила доступ к его телу, чем-то заинтересовав.

Даже не знаю, почему меня задевает этот момент, но хочется сказать, что все эти девушки смотрят на него исключительно, как на толстую пачку купюр.

– Больше и не дам. А теперь вернёмся в зал, и если Воронов подойдёт к тебе, не нужно бросаться на него и выяснять подробности того, что тебе привиделось. Договорились?

– Мне не привиделось. Это Рома, только другой и незнакомый мне.

– Вот именно. Незнакомый. Будь паинькой, Лена. Ты же приветливая, воспитанная девушка и при знакомстве должна соблюсти элементарные нормы приличия.

Согласно киваю, и Островский стягивает с меня пиджак. Мгновенно становится зябко, и пока я не околела, возвращаемся к гостям. На балконе был полумрак, и теперь яркий свет бьёт по глазам.

– Константин Сергеевич, позволите один снимок? – молоденькая девушка тянет за собой фотографа, который уже направляет на Парето объектив.

– Позволю, – спокойное согласие, и его ладонь ложится на мою талию, притягивая к себе.

Собираюсь возмутиться, но вовремя вспоминаю, что в случае Островского это бессмысленно, и жду, что произойдёт дальше. Застываем в такой позе, пока раздаётся несколько щелчков, а затем девушка расплывается в благодарностях и переключает своё внимание на следующего гостя.

– Зачем вы это сделали? – говорю почти шёпотом.

– Не мог отказать себе в удовольствии быть запечатлённым с красивой женщиной.

– Здесь таких много, – осматриваюсь и нахожу в толпе двух девиц, которые полчаса назад вились около Парето.

– Ошибаешься, – бросает через плечо, удаляясь от меня.

Глава 11

Бесцельно брожу среди приглашённых с бокалом в руке, из которого не сделала ни одного глотка. Того, что я выпила достаточно, о чём свидетельствует лёгкость в теле и желание улыбаться всем подряд. Островский был прав – расслабилась, но продолжать не стоит. Ищу глазами Викторию, как единственного возможного собеседника, и не замечаю, как рядом возникает Гронская.

– И кто же ты такая? – придирчиво осматривает меня, неприятно цокая. – Впервые вижу в наших кругах. Платье из старой коллекции, макияж наносила, вероятно, самостоятельно, о причёске и вовсе молчу. Милая, рядом с такими мужчинами нужно выглядеть идеально, иначе обязательно найдётся та, что оставит тебя позади.

– Меня зовут Лена. Приятно познакомиться, – пропуская импульсивную тираду и протягиваю ей ладонь. Отшатывается будто от прокажённой.

– Не слышала, что я сказала?

– Слышала, но меня мало волнует мнение постороннего человека. Выгляжу я прекрасно, чувствую себя, кстати, так же. Считаю неэтичным в ответ высказывать своё мнение тому, кто в нём не нуждается, да и на фоне множества людей выглядит дёшево и пошло.

Точно знаю, что сейчас это говорят два бокала шампанского во мне, потому как в любом другом случае, я вряд ли бы решилась настолько резкие высказывания. Но мало того, что Островский втолкнул меня в этот холл вопреки моему согласию, так и ещё какая-то мадам будет откровенно плевать мне в лицо. Обида душит, заставляя злиться и отвечать в той же манере.

– Ч-что? – Гронская теряется, а затем хмурится, отчего на лбу образуется глубокая складка и поджимает губы. Вероятно, до неё только сейчас дошёл смысл сказанных мною слов.

– Не вижу причин продолжать разговор, – круто разворачиваюсь и ухожу, оставив блондинку наедине с размышлениями.

Викторию не нахожу, но вижу Островского, к которому подплывает Гронская, виляя бёдрами. По-хозяйски кладёт ладонь ему на плечо, нагло вклиниваясь в разговор нескольких мужчин, но мгновенно убирает руку под неприязненным взглядом Парето. Жест ему пришёлся не по вкусу, о чём свидетельствует сделанный в сторону шаг, подальше от блондинки. Судя по надутым губкам Янины, их связывают близкие отношения, а вот постоянные или разовые, неясно. Тут же одёргиваю себя, напоминая, что мне нет никакого дела до Парето и его связей, но взгляд, словно приклеенный возвращается к парочке. Константину Сергеевичу плевать на выпады Гронской, которая ведёт себя слишком вызывающе, и недослушав её, он разворачивается и уходит, оставив в недоумении.

– Я вовремя вернулась, – слышу рядом голос Виктории. – А то бы пропустила, как Островский обломал Янку.

– Между ними что-то есть? – даже не замечаю, как задаю вопрос, который меня гложет.

– Было. Давно. Но поверь, это разовая акция. Видимо, Гронская настолько в отчаянии, что решила пройтись по прошлым связям в надежде к кому-нибудь прилипнуть. Сдаёт позиции, – Вика ехидно цокает, получая наслаждение от увиденного. – А раньше была нарасхват. О, смотри, поползла к Альберту.

Провожаем взглядом Янину, которая, подойдя к Аронову, что-то говорит, а затем наиграно громко смеётся, привлекая всеобщее внимание. Краем глаза смотрю на спокойную Викторию, которую, кажется, не тревожит представление и завидую её выдержке. Быть частью этой жизни и бросаться на каждого, кто посмеет подойти к твоему мужчине, безрассудно и глупо, что автоматически ставит вровень с Гронской.

Таскаюсь за Викой, как привязанная, слушая истории о присутствующих: интересные, криминальные, а порой и шокирующие. Гости по одному покидают мероприятие, исчезая незаметно или же с шумом и овациями. Оказывается, официальная часть состоялась до моего появления, и некоторые покинули дом Аронова ещё раньше.

– Добрый вечер, – обернувшись, сталкиваюсь с Вороновым, которого приняла за Рому, но сейчас, когда слышу низкий хриплый голос, убеждаюсь, что это не мой муж.