Кремлевский кардинал - Клэнси Том. Страница 27

Сегодня утром, когда Бондаренко совершал утреннюю пробежку, он видел только одну сторожевую вышку в жилом районе объекта, а сейчас, после того как джип поднялся на последние метры, перед ним открылся весь объект «Яркая звезда».

Им пришлось проехать через три контрольно-пропускных пункта, и на каждом генерал Покрышкин останавливался и предъявлял пропуск.

– А сторожевые вышки? – спросил Бондаренко.

– Автоматчики находятся на каждой из них круглые сутки, так что чекистам достается. Мне пришлось установить на вышках электрические нагреватели, – усмехнулся генерал. – Впрочем, в нашем распоряжении столько электроэнергии, что мы не знаем, что с ней делать. Раньше между двумя рядами заграждений выпускались сторожевые собаки, но от них пришлось отказаться. Пару недель назад несколько собак замерзли насмерть. Я на них не слишком-то и рассчитывал. У нас еще осталось несколько, но они ходят с охранниками. Думаю, совсем убрать их с объекта.

– Но…

– Их приходится кормить, – объяснил Покрышкин. – Как только начинает идти снег, пищу приходится доставлять сюда на вертолетах. Чтобы сторожевые собаки хорошо работали, им надо мясо. А вы понимаете, как падает моральное состояние на объекте, когда собак кормят мясом, в то время как ученым мяса не хватает? С собаками слишком много хлопот. Командир подразделения войск КГБ согласен со мной. Он пытается получить разрешение на то, чтобы вообще избавиться от них. На каждой вышке у нас установлены приборы ночного видения. С их помощью мы заметим " приближающегося нарушителя задолго до того, как собака услышит его или почувствует запах.

– Насколько велика охрана объекта?

– Усиленная стрелковая рота, сто шестнадцать солдат и офицеров под командованием подполковника. Постоянно несут охрану – круглые сутки – не меньше двадцати человек. Половина здесь, вторая половина на соседней горе. На этом объекте, например, по два человека на каждой вышке и еще четыре в составе группы, непрерывно патрулирующей по территории. Кроме того, конечно, охранники на каждом КПП. Безопасность объекта обеспечена, полковник. Усиленная стрелковая рота с тяжелым вооружением на горной вершине – мы, конечно, в октябре прошлого года провели учения: группа «спецназа» попыталась взять штурмом объект. По мнению наблюдателей, все спецназовцы погибли еще до того, как добрались на расстояние в четыреста метров от наружного ограждения. Один из них, между прочим, чуть не погиб на самом деле. Какой-то зеленый лейтенант едва не упал с обрыва. – Покрышкин повернулся к Бондаренко. – Теперь вы удовлетворены?

– Да, товарищ генерал. Извините меня за излишнюю осторожность – такой у меня характер.

– Вы получили эти красивые ленточки на мундире не за трусость, – с одобрением улыбнулся генерал. – Я всегда готов выслушать свежие идеи. Если у вас есть предложения, моя дверь всегда открыта.

Бондаренко решил, что генерал Покрышкин ему нравится. Начальник объекта «Яркая звезда» находился далеко от Москвы и не вел себя как высокомерный осел. Кроме того, в отличие от большинства генералов Покрышкин не видел над своей головой нимба, когда брился. Не исключено, что этот объект действительно находится в умелых руках. Филитов останется доволен.

– Я чувствую себя как мышь, на которую с высоты смотрит коршун, – признался Абдул.

– Вот и веди себя как мышь, – наставительно заметил Лучник. – Оставайся в тени.

Он поднял голову и посмотрел на летящий Ан-26. Самолет находился на высоте пяти тысяч метров, и рев его турбин был едва слышен. Очень жаль, подумал Лучник, он за пределами досягаемости ракеты «земля-воздух». Некоторым ракетчикам-моджахедам удавалось сбивать «Антоновых», но Лучнику пока не везло. При точном попадании в Ан-26 можно сразу убить сорок русских. Кроме того, русские научились пользоваться самолетами такого типа, переоборудованными из транспортных, для наблюдения за поверхностью, что затрудняло действия моджахедов.

Два афганца шли по узкой тропе вдоль горного склона, и солнечные лучи до них еще не добрались, хотя почти вся долина была уже залита ярким светом, сияющим с безоблачного неба. На берегу узкой речки виднелись развалины деревни, подвергшейся бомбовому удару – Раньше, до того момента, когда прилетели высотные бомбардировщики, здесь жило человек двести. Отчетливо можно было разобрать неровные линии воронок, протянувшиеся на два или три километра. Фугасные бомбы, взрываясь, маршировали вдоль долины, и те жители, которые не погибли при бомбардировке, ушли в Пакистан, оставив позади лишь пустоту. Не осталось пищи, которой могли бы поделиться с борцами за свободу, не уцелела даже мечеть, чтобы помолиться в ней. Где-то в глубине души Лучник пытался понять, почему война должна быть такой жестокой. Одно дело, когда люди воюют друг с другом; в этом таилась честь и гордость, временами разделяемая с достойным противником. Но русские вели иную войну. А ведь они называют нас варварами…

Сколько кануло в прошлое. То, чем он был когда-то, надежды на будущее, которые раньше лелеял, вся его прошлая жизнь отступала все дальше и дальше с каждым уходящим днем. Казалось, он думал о них только во сне, а когда просыпался, мечты о мирной безмятежной жизни ускользали от него, подобно утреннему туману. Но даже эти мечты теперь рассеивались. Он все еще мог видеть лицо жены, дочери, сына, но эти лица становились похожими на фотографии – плоские, безжизненные, жестокие воспоминания о времени, которому не суждено вернуться. Но по крайней мере они придавали целенаправленность его жизни. Когда у него появлялась жалость к своим жертвам, когда возникали сомнения в том, действительно ли одобряет Аллах его поступки – особенно те, что вызывали сначала у него тошноту, – он мог на мгновение закрыть глаза и напомнить себе, почему вопли умирающего русского казались ему такими же приятными, как страстные стоны жены.

– Улетает от нас, – заметил Абдул.

Лучник повернулся и посмотрел. Солнечные лучи отражались от вертикального стабилизатора самолета, исчезающего за дальними хребтами. Даже если бы он находился на вершине скалистого пика, Ан-26 все равно был бы слишком высоко. Русские совсем не дураки. Они не спускаются ниже, чем это вызывается необходимостью. Если ему действительно захочется сбить один из таких самолетов, придется подобраться поближе к аэродрому… или, может быть, разработать новую тактику. Вот это хорошая мысль. Продолжая двигаться по бесконечной каменистой тропе, Лучник начал обдумывать детали.

– А все будет работать нормально? – спросил Морозов.

– В этом и заключается цель испытания – убедиться в том, что все работает нормально, – терпеливо объяснил старший инженер. Он вспомнил время, когда сам был молодым и нетерпеливым. У Морозова превосходные задатки. Из его документов, присланных университетом, это было очевидно. Сын заводского рабочего из Киева, своим незаурядным умом и напряженной работой Морозов добился поступления в самый престижный университет страны, где блестяще проявил себя; завоевав высшие оценки, он был даже освобожден от службы в армии – редкий случай для молодого человека без политических связей.

– Значит, это и есть новое оптическое покрытие… – Морозов смотрел на зеркало с расстояния в несколько сантиметров. Оба инженера были в комбинезонах и матерчатых масках с перчатками на руках, чтобы не повредить отражательную поверхность зеркала номер четыре.

– Как ты сам догадался, это один из элементов испытания. – Старший инженер повернулся. – Все готово!

– Уходите, – послышался голос техника.

Они поднялись по лестнице, прикрепленной к стороне бетонного столба, затем перешагнули через пространство, отделяющее столб от бетонного кольца, окружающего яму-

– Очень глубоко, – заметил молодой инженер.

– Да, требуется определить, насколько эффективны принятые нами меры по гашению вибрации. – Это беспокоило старшего инженера. Он услышал шум мотора джипа, обернулся и увидел, что начальник объекта ведет в здание, где размещаются лазеры, какого-то незнакомца. Еще один гость из Москвы, решил он. Как мы сумеем чего-то добиться, если эти партийные бюрократы все время стоят у нас за спиной?