Дом горячих сердец (ЛП) - Вильденштейн Оливия. Страница 37

Когда она разворачивается, я обхожу Лора и говорю:

— Катриона, подожди.

Она останавливается и оборачивается ко мне.

— Что?

— Останься. Пожалуйста.

Она поджимает губы, а я касаюсь её руки.

Она смотрит мимо меня на лица присутствующих.

— Не сегодня, увидимся утром.

Она высвобождает свою руку в перчатке из моей руки и уходит, ударив плечом Джиану. Пробормотав свои извинения, она исчезает на лестнице.

— Что это было? — спрашивает Джиа, одетая в новые штаны и рубашку.

— Она умеет готовить.

Я начинаю жевать нижнюю губу, а моя рука падает на складки моего платья.

— Мы были удивлены. Ей это не очень… понравилось.

— Ты знала, что она умеет готовить, сестренка? — Сиб крадёт у Маттиа свой бокал, но тот оказывается пуст.

— Не знала, но я рада, что кто-то взял на себя кухонные обязанности, иначе нам пришлось бы есть сырую еду.

Джиа начинает идти к столу, но её глаза округляются, когда она замечает Лоркана.

— Морргот.

Она низко кланяется ему.

— Ты останешься на ужин?

— Останусь. Чтобы мы могли пообщаться.

— Я умираю с голоду.

Риккио падает на стул и начинает накладывать на тарелку тефтели в остром томатном соусе. Когда он понимает, что никто не присоединился к нему за столом, он говорит:

— Надеюсь, вы не против, если я начну есть.

И кладет тефтелю в рот.

Лоркан взмахивает рукой.

— Ради Бога.

— Посмотрим, не упадёшь ли ты замертво.

Сиб опускается на стул напротив Риккио, загорелое лицо которого становится таким же алым, как блестящая заколка Катрионы.

— О, Боги, он задыхается.

Я кидаюсь к нему, но Антони добегает до него первым и ударяет его между лопаток.

Вместо того, чтобы выплюнуть еду, Риккио проглатывает её. Его лицо остается покрыто пятнами на ужасно долгие несколько секунд.

— Он всё ещё жив. Это ведь хороший знак? — говорит Сиб, осматривая тефтели.

— Зависит от яда.

От чёрных кожаных одежд Лоркана начинает подниматься дым, который окутывает его грудь.

Я не понимаю, когда он приходит в движение, но сейчас он стоит передо мной, так близко, что его дым начинает стелиться по моей коже.

Риккио тянется за кувшином с водой. Вместо того, чтобы налить себе стакан, он пьёт прямо из кувшина.

— Вы все настоящие ублюдки, — бормочет он, поставив пустой хрустальный резервуар так неосторожно, что раздаётся треск.

— Я серьёзно, Сиб, какого черта? Зачем ты вообще это сказала? Зачем Катрионе травить нас?

— Я не имела в виду — в прямом смысле. Я имела в виду, что она, вероятно, ужасно готовит.

Приподняв свой бокал за ножку, она усмехается.

— Ты бы видел своё лицо.

Он хватает тефтельку и бросает её в лицо Сиб. Она вздрагивает, когда тефтелька ударяет её в лоб, после чего скатывается по носу прямо в её декольте.

— Ах ты вшивый поганец! Тебе сколько лет?

Когда она достает тефтельку, упавшую между её грудей, Маттио усмехается, к несчастью для себя. Сиб резко поворачивает к нему голову, сквозь блестящий томатный соус просвечивает её самое сердитое выражение лица.

Маттиа кашляет в кулак.

— Серьёзно, Риккио. Это было не…

У него вырывается очередной смешок. Он пытается выдать его за покашливания.

— Не…

Он снова пытается укорить своего кузена, но ему это снова не удается. Сквозь взрывы смеха он выдавливает из себя:

— Извини, биббина.

— О, тебе ещё предстоит извиниться передо мной, биббино.

То, как она произносит его милое прозвище, красноречиво свидетельствует о том, что они собираются делать после ужина.

«Твои друзья такие забавные», — комментарий Лора заставляет мою улыбку исчезнуть.

— Как ты себя чувствуешь, Риккио?

— Нормально.

Он откидывает назад свои темно-каштановые волосы, а затем злобно смотрит на Сиб.

— Уже лучше.

— Как жаль, что с красивой одеждой не прилагаются хорошие манеры, — бормочет она.

— А ты думаешь, что красивое платье…

— Довольно.

Антони хватается за спинку стула на одном из концов стола и выдвигает его. Он смотрит на Лора, вероятно, решая, стоит ли предложить ему этот стул.

Он, должно быть, отказывается от этой идеи, потому что садится. Но опять же, есть ещё другой конец стола. И, конечно же, туда направляется Лор, но, прежде чем сесть, он выдвигает стул, стоящий рядом и смотрит на меня.

Я начинаю жевать нижнюю губу, понимая, что таким образом он делает заявление, но ведь Антони не предложил мне сесть рядом с ним.

«Может быть, я просто веду себя как джентльмен».

Тот факт, что он предваряет свою фразу выражением «может быть» красноречиво говорит о том, почему он выдвинул этот стул.

Грудь Лоркана кажется шире под его доспехами из кожи.

«А если бы Антони предложил тебе сеть рядом с ним?»

«Это ведь его дом, не так ли?»

Лоркан так крепко сжимает челюсти, что я жду, когда он превратится в дым и улетит в ночь.

«Я похож на человека, который может позволить другому победить, а тем более без усилий?»

«Ты король, Лор. У тебя и так уже всё есть — королевство, верноподданные, невеста. У Антони есть только этот дом — который ты ему купил — его друзья и его дело — которое неразрывно связано с твоими интересами».

Зрачки Лора не просто пульсируют. Они буквально взрываются.

«И ты планируешь предложить ему себя, чтобы он почувствовал себя лучше?»

«Я не планирую никому себя предлагать».

И пока мы не устроили ещё бόльшую сцену, я сажусь на стул, который он для меня выдвинул, но делаю такое выражение лица, чтобы он понял, что я думаю о его жалкой попытке помериться членами.

«Я бы не стал употреблять определение «жалкий» вместе со своим членом, Behach Éan».

Мои щёки вспыхивают от раздражения.

«Этот всего лишь выражение. Я не… А знаешь что? Я передумала».

Я начинаю вставать, но застываю на месте, когда Лор берёт меня за руку, переворачивает её и подносит к своему носу.

«Ты порезалась?»

— Нет, а что?

— Что значит «что»? — спрашивает Сиб, наклонившись вперёд и посмотрев на меня.

Лор проводит языком по алому пятну у основания моего шершавого безымянного пальца.

«Лор!»

Мне, наверное, надо начать переживать из-за того, что на моей руке кровь, но я не могу перестать фокусироваться на том, что он облизал мою руку.

«Это всего лишь томатный соус, который, вероятно, попал на меня, когда Риккио кинул едой в Сиб».

Я пытаюсь высвободить руку, но он удерживает её. Его холодный дым скользит между моими пальцами точно шёлк.

«Это не кровь».

«Не могу поверить, что ты лизнул мою руку».

Мои щёки вспыхивают, точно пустыня под люсинским солнцем.

«Это было обязательно делать?»

Наконец, он выпускает мою руку.

«Да».

«Зачем?»

Воздух у него за спиной темнеет, а затем тени принимают очертания двух мужчин и женщины. Я узнаю только женщину — Имоген. Ну, конечно же, Небесный король не стал бы приходить один. Он, может быть, самый опасный человек в Люсе — во всем мире — но он монарх.

«Они здесь из-за тебя, не из-за меня», — говорит он, не глядя на моё лицо.

Когда он, наконец, занимает своё место за столом, Антони изучает трёх воронов, которые стоят за спиной своего короля.

— В какую игру ты играешь, Лоркан? Ты привёл с собой всех этих людей, чтобы дать Данте повод…

— Обстоятельства поменялись, — Лоркан разворачивает салфетку и кладет её себе на колени.

— Под обстоятельствами ты имеешь в виду присутствие Фэллон здесь?

В тоне Джианы слышится упрёк.

— Нет.

Взгляд золотых глаз Лоркана снова останавливается на мне.

— Я имею в виду то, что Мириам сбежала из тюрьмы Регио.