Арсен. Моя несчастливая история любви (ЛП) - Эшер Миа. Страница 2

– Ты серьёзно? Мне нужно на работу.

Я пытаюсь уйти, но Бен хватает меня и усаживает к себе на колени.

О, Боже…

Он смеется мне в ухо и подталкивает мою задницу к своей огромной эрекцией.

– Не могу сдерживать себя, когда ты рядом, Кэти. Ты так чертовски сексуальна утром. Давай, по-быстрому.

Его язык скользит по моему уху, в то время как его рука вернулась под мою юбку.

– Бен, прекрати. Мне пора. Я опаздываю… как… это…

– Да, детка? – хрипло шепчет он в мое ухо.

Ох, эти пальцы…

Осознавая, что происходит, и то, что я не хочу этого, я убираю его руки с моего тела и встаю. Когда я пытаюсь расправить складки на юбке и успокоить быстрое сердцебиение, то замечаю, что мои руки трясутся. После нескольких вдохов, я поднимаю взгляд и вижу, что Бен наблюдает за мной с необузданной и нескрываемой жаждой, затем он подносит палец, который только что был во мне, к своему рту и всасывает его.

Тяжело.

Бен вытаскивает палец и его язык следует за ним, исследуя устойчивый вкус моего тела на его губах. Я ощущаю сильный жар там, где не так давно была его рука.

Когда Бен понимает, что я не двигаюсь, то тихо посмеивается, хватает меня за руку и снова усаживает на себя.

– Детка, я скучал по тебе, – произносит он грубо.

Когда он наклоняется, чтобы потереться носом о мою шею, я чувствую отчаяние, растущее внутри меня. Я же хочу его. Я хочу, чтобы он лидировал, заставлял все отходить на второй план.

– Ты мне нужна, крошка. И сильно, – говорит он и начинает медленно расстегивать мою шелковую блузу, стягивать мой бюстгальтер и обнажать мою грудь. Не прерывая поцелуй, я скольжу руками по его телу и расстегиваю ремень, молнию на брюках и приспускаю его боксерские трусы. Я беру его твердую эрекцию в руку и начинаю ласкать, ощущая силу его члена в своих пальцах.

– Достаточно, – резко произносит он и накрывает мою руку своей. – Позволь мне.

Я киваю, разрешая ему делать со мной все, что он хочет. Мы становимся безумными, наша потребность друг в друге вибрирует сквозь наши тела, нам едва хватет времени, чтобы поднять мою юбку и сдвинуть мои трусики в сторону, когда он врывается в меня.

– Черт побери, ты влажная…

Мы оба смотрим туда, где соединены наши тела и наблюдаем, как он начинает медленно выходить из меня. Нет ничего более чувственного, чем наблюдение за возбуждением своего возлюбленного, когда он оставляет твое тепло, и реакция твоего тела, нуждающегося в его прикосновении.

Каждый раз, когда мы соединены, меня одолевает это чувство необходимости принадлежать Бену. Сводить его с ума от желания.

– Больше никаких разговоров, Бен.

Я целую его снова, позволяя ритму его толчков установить темп нашей физической близости. После того как я достигаю освобождения, Бен позволяет себе сделать то же самое.

– Боже, – бормочет он.

Тяжело дыша, всё ещё обнимая друг друга и переплетаясь нашими телами, мы смотрим друг на друга и улыбаемся. Всё отчаяние, которое я чувствовала до того, рассеивается.

На данный момент.

– Проклятье, жена, если это то, что ты называешь завтраком. – Он сжимает мои бедра. – Думаю, я никогда не смогу пропускать его.

– Лучше, чем кофе? – спрашиваю я, краснея.

Бен откидывает голову и смеется. Он обхватывает мои щеки и заставляет меня пристально смотреть на него до тех пор, пока я не теряюсь в его карих глазах.

– Да, намного лучше кофе. – Он ласкает мою нижнюю губу большим пальцем. – Я люблю твою улыбку, жена. Даже после всех лет вместе она идет прямо к моему…, – он делает легкий толчок бёдрами, – к моему сердцу. – Он наклоняется и оставляет мягкий поцелуй на моих улыбающихся губах. – Я люблю тебя, детка.

– Я тоже люблю тебя. Мне кажется, нам нужно еще раз принять душ.

Я убираю свои ноги с его талии и встаю.

С обернутой вокруг моей обнаженной груди юбкой мы идём в нашу спальню. Когда мои руки замирают на моем пустом животе, я закрываюсь от мыслей, которые напоминают мне о невыносимой пустоте, распространяющейся во мне, как черная дыра, всасывающей все счастье вокруг меня.

Все повторяется.

Или нет.

Глава 2

Прошедшее время

Я не влюблялась.

Я лишь входила во вкус, а затем приземлялась прямо на задницу.

Я ненавижу дождь.

Ладно, это ложь. Мне нравится такая погода, но когда, скажем, у меня с собой есть запасная одежда и зонтик. Поэтому можно с уверенностью сказать, что прямо сейчас я довольно зла на Матушку-Природу.

Я стою возле Лернер Холла и наблюдаю за льющимся, как из ведра, дождем, и размышляю: следует ли мне брать такси или пройтись к ближайшей станции метро? Так или иначе, я промокну до костей, как только отойду от студенческого центра. И поверьте, иногда мне хочется, чтобы песня «Ирония судьбы» Аланис Мориссетт была моим личным саундтреком.

Вздохнув, я собралась шагнуть в дождь, но услышала звонок своего телефона. Когда я тянусь к трубке, чтобы ответить на вызов, группа потрясающих девчонок проходит мимо меня, разбрасывая на своем пути презервативы и выкрикивая: «Нет перчатки, нет любви!»

Краснея и смущаясь, как какая-нибудь глупая героиня из романа периода Регентства, я поднимаю презервативы с земли и быстро запихиваю их себе в сумку до того, как кто-нибудь заметит их. Прекрасно. У меня сейчас нет парня, но люди могут подумать, что я зависима от секса.

Теперь точно нужно уходить отсюда.

И только делаю первый шаг, мой телефон звонит вновь. Я борюсь с молнией на сумке в попытке достать мобильник и при этом уклониться от студента с огромным зонтом. Приближаясь к большой луже и пытаясь обойти ее, я совсем не замечаю парня, идущего прямо на меня. Мы сталкиваемся, и я падаю в ту самую лужу и роняю вещи на землю.

Что, черт возьми, только что произошло?

Я удивлённо смотрю на чьи-то мокрые кожаные мокасины передо мной.

Чертова лужа. Хочется плакать. Черт, моя задница мокрая. Меня захлестывает злость.

Ладно, Кэти. Дыши. Соберись и скажи этому парню все, что о нем думаешь.

Со всеми этими мыслями, пробегающими в моей голове, я не обращаю внимания, как выглядит парень, который скоро услышит от меня отборную порцию ругательств. Поэтому, когда он становится на колени передо мной, пытаясь руками заслонить мое лицо от дождя, я холодею. Меня парализует. И все мысли о мокрой заднице вмиг вылетают из головы.

Эти губы настоящие?

Черт, я ощущаю, как мое лицо вспыхивает, будто фейерверк универмага «Мэйсис» на 4 июля. Мне нужно что-нибудь сказать и быстро, но все, о чем я могу думать, когда смотрю в его кленово-карие глаза, это то, что я хочу оладьи с сиропом… с огромной порцией кленового сиропа.

Избавься от этого, Кэти!

В тот момент, когда я открываю рот, чтобы что-нибудь сказать совершенству с вкусными губами и смеющимися глазами, стоящему на коленях передо мной, он произносит:

– Хм, думаю, тебе лучше встать. Твои вещи… промокают. Сейчас…

Он помогает мне подняться, и я замечаю, что все содержимое сумки оказалось на земле.

Господи, ну, что еще может пойти не так?

Разглядывая беспорядок, я быстро понимаю, почему он хотел мне помочь. Рядом с кошельком, между книгами, валяющимися на мокром асфальте, лежит около десяти презервативов.

Черт! Твою! Мать!

Мне хочется провалиться сквозь землю.

Конечно, носить с собой средства защиты – отличная идея, но это не мои презервативы!

Я быстро приседаю, не отрывая глаз от земли. Чувствуя себя невероятно смущенной всей этой ситуацией, я не обращаю внимания на то, что Мистер Мокасины делает то же, что и я, до тех пор, пока мы не ударяемся головами в попытке одновременно дотянуться до презерватива.

– Ай!

Потирая голову, я смотрю на него и замечаю, что он копирует мои движения и с трудом пытается сдержать улыбку. Господи! Вся эта ситуация выглядит чрезвычайно смешной, поэтому, когда наши глаза встречаются, мой желудок воспроизводит пируэты олимпийского уровня, и мы начинаем смеяться.