Ты моя зависимость - Довлатова Полина. Страница 8
И по тому, как Настя упорно пытается залезть себе под юбку до меня, наконец, постепенно начинает доходить, о какой крови она говорит.
– Успокойся, – хватаю её за запястья, отводя руки от платья. – Настя, твою мать! Да посмотри ты на меня!
Не знаю, откуда у неё внезапно берутся силы. Возможно это чудодейственный эффект адреналина, но кролик так яростно выдирается, что достучаться до неё просто не представляется возможным.
Это уже начинает походить на истерический припадок, потому что судя по безумному лицу Насти и расширенным зрачкам, девчонка явно не в себе.
В конце концов, подхватываю её на руки и волоку в ванную. Ставлю в душевую кабину и на полную врубаю душ с холодной водой, от чего она тут же начинает трястись и, выпучив на меня глаза, жадно глотает ртом воздух.
– Тихо, всё. Успокойся, – как только Настя замолкает, беру с полки большое махровое полотенце. Накидываю его на девчонку и, подхватив её на руки, снова несу в комнату.
Всем телом чувствую её дрожь. Она словно проходит сквозь меня, и отдаётся где-то в печёнках.
Усаживаю малую на кровать и начинаю растирать полотенцем. Прохожусь по худым, покрытым мелкими мурашками плечам, спине и впалому животу до тех пор, пока её не перестаёт трясти.
Она уже не пытается вырваться или залезть себе под юбку. Только бесконечно всхлипывает, судорожно проталкивая воздух через красные опухшие губы.
Охренеть просто можно! Как меня угораздило влипнуть в это дерьмо? Чувствую себя сейчас полнейшим оленем. В конце концов, я не центр психологической поддержки для малолетних девственниц и понятия не имею, как их надо успокаивать. Но, блять… от затравленного вида этой девчонки мне кишки наизнанку выворачивает…
Понимаю, что надо что-то сказать или сделать, но я понятия не имею, как разговаривать с малолетками и что вообще творится в их голове.
– Настя, – зову её осторожно. – Надо снять платье. Оно мокрое и от него уже одни лохмотья остались. Давай, подними руки.
Я жду, что она опять ударит меня, или начнёт выдираться, но вместо этого девчонка послушно поднимает вверх руки, позволяя стянуть с себя порванную тряпку.
Стаскиваю с неё платье и отшвыриваю его в сторону. Она остаётся сидеть в одном белье. Абсолютно, блять, прозрачном. Но даже не пытается прикрыться. Она вообще больше ничего не делает. Не ревёт, не трясётся. Просто сидит с безучастным выражением лица и смотрит куда-то в сторону. И, честно говоря, такое поведение пугает меня ещё сильнее, чем если бы девчонка истерила. Не хватало ещё, чтобы она в ступор впала. Что я с ней делать-то буду тогда?
– Так, Настя, на меня посмотри, – подхожу к ней вплотную и, сев на корточки, обхватываю ладонями её лицо, заставляя повернуть на себя голову. – Никто тебя не насиловал. Поняла?
Девчонка поначалу никак не реагирует, но после моих слов вдруг резко напрягается и переводит на меня ошалелый взгляд.
– К-как? – вижу, как стремительно расширяются зрачки в зареванных глазах и дыхание кролика учащается.
Тонкие холодные пальцы обхватывают мои запястья и сжимают их так, будто цепляются за спасательный круг. Маленькая аккуратная грудь резко вздымается, при каждом вздохе задевая внутреннюю сторону моих предплечий и проходясь по коже мокрой кружевной тканью.
– Так, – отвечаю, смотря ей в глаза. – Не было ничего. Не успели.
Встаю на ноги и, подойдя к шкафу, достаю оттуда футболку. Девка совсем щуплая, так что мои шмотки как раз всё, что надо прикроют.
Не знаю почему, но в этот момент дико сержусь на неё. Понимаю, что она не виновата в том, что произошло, но всё равно злюсь. За то, что она такая наивная. За то, что вообще стала разговаривать с незнакомыми мужиками, а не послала их нахер с порога.
Хочется подойти, встряхнуть её хорошенько за плечи, даже наорать, чтобы она, блять, поставила свои мозги на место.
Мне башню рвёт от одних только мыслей, что меня могло рядом с ней не оказаться. Что бы случилось, если бы она притащилась не в мой клуб, а в любой другой? Что бы случилось, если бы нарвалась на этих или любых других ублюдков где-то там, где меня бы не было?
Меня всего передёргивает, когда я думаю об этом.
– Надень, – развернувшись, кидаю девчонке на колени свою футболку. – Бельё тоже надо снять, оно всё мокрое насквозь.
Очевидно, узнав, что её никто не трогал, кролик немного приходит в себя и, схватив шмотку, тут же прижимает её к себе, прикрывая грудь.
– Подожди, – выпучивает на меня и без того огромные глазищи. – А как же я домой теперь пойду без своей одежды? Меня подруга наверно уже потеряла. Боже, да она, наверняка, уже весь клуб на уши подняла!
Чёрт. С ней же ещё девка была. Про неё-то я и забыл вообще напрочь. Все мысли всё это время были забиты только Настей.
– Мне нужно ей позвонить, – подскочив, кролик начинает нервно расхаживать из угла в угол по комнате, кажется, вообще напрочь забыв про то, что на ней нет ничего кроме лифчика и трусов.
Кроме прозрачного лифчика и прозрачных, блять, трусов! И то, что Настя так спокойно передо мной всё это демонстрирует охерительно так удивляет, учитывая, что ещё совсем недавно у неё был истерический припадок, потому что она решила, что её изнасиловали.
– Где мой телефон?!
Девчонка подходит ко мне вплотную и кладёт руки на плечи, слегка впиваясь в них ногтями, и меня, блять, торкает так, что, кажется, будто молния шибанула мне прямо за рёбра и нахер перетормошила все внутренности, а вместе с ними походу и мозг, потому что смысл того, о чём она меня спрашивает, отпечатывается в нём не сразу.
– Ну, если телефон был в сумке, то он валяется на улице возле клуба.
Вижу, как после моих слов и без того огромные глаза кролика расширяется до нереальных размеров.
– К-как? – выдавливает, снова начиная заикаться, и я чувствую, как её ногти ещё сильнее врезаются в мои плечи.
Чёрт. Кто-то должен объяснить ей, что нельзя так делать, стоя полуголой возле взрослого мужика.
– Там же… там же… ВСЁ! Телефон, документы, деньги, обратный билет на поезд! Да что я делать-то теперь буду?! И Алёна наверно уже сума сошла от страха, потому что я пропала, и ещё и трубку не беру! А домой я к ней как попаду?! Я же не из этого города! Я тут вообще в первый раз! Подружку приехала навестить! Боже, да я же даже адреса её не запомнила! У меня топографический кретинизм! Я дорогу даже с десятого раза не запоминаю!
Девчонка начинает тараторить без умолку, периодически заикаясь или, наоборот, повторяя одно и тоже по кругу. От паники её опять начинает потряхивать, и мне приходится встряхнуть её, чтобы хоть немного привести в чувства.
– Успокойся, – тяжело выдыхаю. Охренительно просто. Она ещё и не местная. – Я сейчас позвоню охраннику, попрошу, чтобы они твою сумку подобрали. Ничего с твоими вещами не случится. Позвонишь подружке, узнаешь адрес, и я тебя отвезу.
В подтверждение своих слов, достаю из кармана телефон и набираю номер вышибалы, не отрывая взгляда от Насти. От этой дурёхи всего чего угодно можно ожидать. У меня вообще такое ощущение, что если я отвернусь хотя бы на секунду, ей этого времени будет достаточно, чтобы снова влипнуть в какое-то дерьмо.
– Марат, – оживляюсь, когда на том конце снимают трубку. – Там возле запасного выхода сумка должна валяться.
– Белый клатч, – всхлипывает. – На цепочке.
– Белая короче. Метнись, подбери, я скоро за ней приеду.
Сбрасываю вызов и кладу телефон на журнальный столик. Думал, после звонка, девчонка немного расслабится, но она, наоборот, начинает дышать тяжелее. В ложбинке между ключиц скапливается капелька пота и медленно катится вниз, растворяясь в полупрозрачном кружевном лифчике.
Блять. Нахер я вообще туда смотрю? Чёртово кружево промокло насквозь и после холодного душа соски девчонки стоят торчком, и при каждом её глубоком вдохе, трутся об влажную ткань, ещё сильнее выпирая.
Шумно сглатываю слюну, как оголодавшая шавка перед тарелкой с жареным цыплёнком, ощущая, как кровь медленно откатывает от мозга и стекает вниз. И походу своими действиями немного пугаю кролика, потому что она тут же отходит от меня и начинает нервно расхаживать из угла в угол.