Радуга Шесть - Клэнси Том. Страница 133

Расслабься, сказал он себе, когда появилась стюардесса с подносом напитков, и Хенриксен взял еще один бокал вина. Расслабься. Но нет, он не мог заставить себя сделать это. У него слишком много опыта в расследовании преступлений, чтобы он мог принять простую возможность случайного вмешательства без рассмотрения возможных последствий. Если его человека остановят, пусть даже случайно, возникнет вероятность того, что будет раскрыт весь Проект. А это означает нечто большее, чем просто неудачу.

Это приведет, в лучшем случае, к пожизненному заключению, а он не был готов согласиться с таким вариантом. Нет, он присоединился к Проекту по нескольким причинам. Прежде всего, его задачей было спасение мира, и второе — ему хотелось присутствовать при этом и видеть то, что ему удалось спасти, присутствовать и наслаждаться достигнутым результатом.

Таким образом, риск любого вида и размера был неприемлем. Нужно решить, как устранить даже малейшую вероятность его возникновения. Ключом к этому был русский, Попов. Интересно, что сумел узнать этот шпион во время своей поездки в Европу? Если бы удалось собрать необходимую информацию, можно придумать способ вообще избавиться от этой «Радуги». А ведь интересная идея. Он откинулся на спинку кресла и выбрал фильм для просмотра, чтобы скрыть от постороннего взгляда свои мысли. Да, решил он через десять минут, при участии соответствующих людей и привлечении необходимых возможностей это осуществимо.

Попов ужинал в одиночку в ресторане, пользующемся сомнительной репутацией, в южной части Манхэттена. По слухам, здесь отлично готовили, но сам ресторан выглядел так, словно по ночам уборкой пола занимались крысы. Однако водка здесь великолепная, и, как всегда, несколько стопок помогли ему направить мысли в нужное русло.

Что он знает о Джоне Брайтлинге? Хотя бы то, что он научный гений и очень успешно проявил себя в бизнесе. Несколько лет назад он был женат на умной женщине, которая сейчас занимает должность советника по науке у президента США, но их семейная жизнь не заладилась, они развелись, и теперь его наниматель является одним из наиболее завидных холостяков в Америке, что подтверждается огромным состоянием. Он непрерывно перескакивает из одной постели в другую, его фотография часто появляется на страницах газет и журналов, повествующих о светской жизни миллионеров. Это, должно быть, вызывает определенное раздражение у его бывшей жены.

У него хорошие связи в сообществе людей, допущенных к секретным материалам.

Организация «Радуга» является, несомненно, «черной», но Брайтлингу удалось узнать ее название, а также имя директора в течение одного дня. Одного дня, напомнил себе Попов. Это было не просто впечатляющим. Нет, такое достижение относится к разряду потрясающих. Как, черт побери, это ему удалось?

Кроме того, он готовил операцию, последствия которой намного серьезнее, чем массовое убийство. Здесь Попов снова уткнулся в тупик. Он чувствовал, что сбился с толку. Это походило на ситуацию, когда ты идешь по оживленной улице и внезапно упираешься в каменную стену. Чем может заниматься бизнесмен, чьи устремления относятся к разряду более серьезных, чем это? Более серьезному, чем угроза потерять свободу, лишиться состояния, даже попасть в камеру смертников? Если это больше, чем массовое убийство, то, может быть, план предусматривает еще большее убийство? Но для какой цели? Может быть, начать войну, но Брайтлинг не был главой государства и, следовательно, не мог начать войну. Или он был шпионом и передавал информацию, относящуюся к разряду национальной безопасности, какому-то иностранному государству, но в обмен на что? Разве может какое-либо правительство подкупить миллиардера? Нет, речь не может идти о деньгах. Что же остается?

Существует классический акроним для причин, которые могут заставить человека совершить государственную измену: ДИСК. Это значит Деньги, Идеология, Сознание и Коренящийся в душе каждого человека эгоизм. О деньгах речь не идет — у Брайтлинга их и так слишком много. Идеология всегда была лучшей мотивацией для предателя или шпиона — люди готовы рисковать своей жизнью намного охотнее из-за своих убеждений, чем ради личной выгоды, — но какая идеология может быть у такого человека? Дальше шло Сознание. Но сознание, направленное против кого? Что в мире настолько вредное, чтобы он решился исправить это даже с риском для жизни? Вряд ли существует такое. Оставался только эгоизм. Ну что ж, у Брайтлинга эгоизм огромных размеров, но эгоизм подразумевал мотив мести какому-то более влиятельному человеку или более могущественной организации, причинивших ему неприятности или вред. Кто может причинить настолько большой вред миллиардеру Джону Брайтлингу, что его материальный успех не является достаточным бальзамом для успокоения раненого самолюбия? Попов подозвал официанта и заказал новую порцию водки. Сегодня он вернется домой на такси.

Итак, Деньги исключаются. Эгоизм — тоже. Остаются Идеология и Сознание. Какие убеждения или неприятности могут заставить человека совершать убийства огромного масштаба? Брайтлинг не был религиозным фанатиком. И у него не было явной ненависти к своей стране. Таким образом, полностью исключая Деньги и Эгоизм, Попов понимал, что Идеология и Сознание были тоже крайне маловероятны, и он не исключил их только потому — почему, спросил он себя. Да потому, что у него было всего четыре возможных мотивации, если только Брайтлинг не был полностью сумасшедшим, а он им не был. Или был?

Нет, сказал себе Попов. Его наниматель психически совершенно здоров. Он принимал разумные решения, и хотя его мышление, в особенности относительно денег, резко отличалось от убеждений Попова, — ну что ж, их у него так много, что такое расхождение в убеждениях вполне понятно; это просто вопрос перспективы, и для него миллион долларов являлся карманными деньгами, в то время как для Дмитрия Аркадьевича все казалось иным. Тогда, может быть, он безумец вроде Саддама Хусейна, или Адольфа Гитлера, или Иосифа Сталина, — но нет, ведь он не глава государства, не стремился к этому, а только подобные люди могут лелеять такие безумные мысли.

Во время своей службы в КГБ Попову приходилось сталкиваться с самыми странными вещами. Он вел игру против противников мирового класса и ни разу не был захвачен, не потерпел неудачу ни в одном из порученных ему заданий. В результате он считал себя умным оперативником. Это делало создавшийся тупик тем более огорчительным. В банке Берна у него лежало на счете больше миллиона долларов. У Попова была перспектива получить еще больше. Он организовал два террористических акта, которые достигли своей цели, не так ли? По крайней мере, таким было, очевидно, мнение его нанимателя, несмотря на жалкую тактическую неудачу в обоих случаях. Но теперь он знал еще меньше, напомнил себе Дмитрий Аркадьевич. Чем глубже он пытался проникнуть в эту загадку, тем меньше знал. И чем меньше он знал, тем больше расстраивался. Он не раз спрашивал у своего нанимателя о цели инцидентов, которые организовывал, но Брайтлинг уходил от ответа. Это должно быть чем-то колоссальным... но чем?

Они практиковались в упражнениях на дыхание. Дингу это казалось забавным, но его уговорили, сказав, что это необходимо. Хотя Пэтси была высокой и худощавой, ей далеко до атлета, каким стал Динг, находясь во главе Группы-2, и поэтому ей приходилось практиковаться в дыхании, чтобы ребенок появился на свет с большей легкостью. Так что они сидели на полу своего дома, оба с широко раздвинутыми ногами, делая глубокие вдохи и шумные выдохи, словно собираясь разрушить домик сказочного поросенка. Динг сдерживался изо всех сил, чтобы не рассмеяться.

— Глубокое, очищающее легкие дыхание, — произнес Доминго, засекая по секундомеру воображаемые сокращения. Затем он взял ее руку и наклонился вперед, чтобы поцеловать. — Как у нас дела, Пэтс?

— Я готова, Динг. Мне хочется, чтобы это произошло как можно скорее.