Котёнок в поисках дома. Часть 3 и 4 (СИ) - Артемьев Юрий. Страница 21
— А что Вам даст моё имя? Маша, Саша, Наташа… Какая в этом есть разница для того, над чьими решениями мы не властны?
— Ты говоришь про Бога?
— Про какого бога?
— А их много?
— Я не знаю. Имена богам придумывают люди. Боги существуют, пока люди в них верят. Саркис Арменович! Вы пригласили меня, чтобы поговорить со мной о религии?
— Нет. Я хочу разобраться во всём. Я понять хочу. Я хочу знать, кто ты?
— Зачем?
— Это надо мне. Лично мне. Я впервые с этим столкнулся. Я видел всё своими глазами. Но не могу поверить даже своим глазам. Я узнал, что ты не Маша Левина. Маша уже умерла. Я искал о тебе хоть какую-то информацию. Но тебя нет.
— Трудно найти в тёмной комнате чёрную кошку, особенно, если её там нет!
— Конфуций?
— Приписывается ему. Но кто знает, кто первый это сказал?
Я пытаюсь взглядом, хоть как то склонить этого матёрого волка на свою сторону. Но он слишком силён. Мои ментальные атаки, пока не приносят никакого эффекта. Подчинять его я не пытаюсь. Уже почувствовал, что это практически бесполезно. Но найти хотя бы щёлочку в его защите, и внушить ему мысль не копаться больше в моей биографии… Хоти бы это у меня должно получиться. Но пока почему-то не получается.
— Ну, так что? Я сегодня услышу какой-нибудь ответ?
— А какой ответ Вас бы устроил?
— Честный.
— Хорошо. Я постараюсь. Но сразу предупреждаю, что всей правды Вы не узнаете никогда. Потому что и я сама не знаю всей правды.
Глава 14
Пауза… Какая это нужная вещь в разговоре — пауза. Сделав паузу, можно обдумать ответ, можно заставить собеседника задуматься, а можно и просто сделать паузу, чтобы придать значимости своим последующим словам.
— Я умерла. Меня не было на этом свете несколько долгих мучительных минут. Там, где я была, они мне показались вечностью. Там, за гранью, я смогла прожить долгую жизнь. Другую жизнь. Там всё было иначе, чем здесь. Но потом меня снова почему-то вернули. И поначалу я даже не знала, кто я такая. Никакой памяти, кроме той, что я узнала там…
Саркисов слушал меня внимательно. А я продолжал нести пургу, пытаясь запудрить ему мозги. Мне это вряд ли удастся. Но мне этого и не надо. Мне надо, чтобы он хотя бы на мгновение мне поверил. А для этого, я сам должен был поверить в ту чушь, которую продолжаю вещать.
— А потом я случайно встретила Анатолия Борисовича — отца Маши. Он узнал меня. Ну, то есть опознал во мне подругу своей дочери. И моя память стала волнами возвращаться.
Второй секретарь меня не перебивал. Я уже видел, что в его взгляде стало меньше полковника милиции, а больше просто заинтересованного моим рассказом человека. Немного усилил ментальный посыл в его сторону, а сам продолжаю.
— Оказалось, что девочка в чьём теле я теперь существую, подверглась насилию. И её почти убили. Сбросили с крыши девятиэтажного дома. Она чудом спаслась, упав на дерево. Но потеряла память обо всём произошедшем.
В глазах моего собеседника сверкнул зеленоватый отблеск…
— Натан Борисович находился в глубокой депрессии после гибели жены и дочери. Мне удалось его немного встряхнуть. Он поселил меня в своей квартире. А потом мы с ним и с его друзьями, решили поехать на море. Отдохнуть. И вот мы здесь…
Зелёные огоньки в глазах Саркисова, уже погасли. Но погас и цепкий милицейский взгляд. Я всё-таки пробил его защиту…
— Саркис Арменович. Я не сделала ничего плохого. Поэтому Вам не надо больше искать следы моего прошлого. Вы же знаете, кто я?
— Да… — его голос немного задрожал, но тут же снова обрёл уверенность, — Ты — ангел!
— Наверное. Я сама этого до конца не знаю. Я хотела бы снова вернуться туда, где мне было хорошо. Но меня здесь на земле что-то держит. Вероятно, я ещё не сделала того, для чего меня сюда послали. Вы же поможете мне?
— Конечно…
— Называйте меня по-прежнему — Машей.
— Да, Маша.
— А где у Вас запросы, которые касались меня?
— Вот здесь, — он открыл сейф и достал из него тонкую папку.
Открыв папку, я обнаружил всего несколько бумажек. Копии запросов и ответы на них.
— Я заберу эти бумаги? Они же больше Вам не нужны?
— Забирай…
— Саркис Арменович! Ответьте мне на пару вопросов: Кто я?
— Ты — Маша. Хорошая девочка. Ты помогаешь людям. У тебя замечательные песни.
— Вы не будете больше интересоваться моей личностью.
— Зачем? Ты не делаешь ничего плохого.
— Это хорошо. Я сейчас поеду обратно в санаторий. А Вы больше не будете меня искать.
— Не буду.
— До свидания, товарищ Саркисов!
— До свидания, Маша-джан! Тебя проводить?
— Нет. Спасибо! Я сама дойду.
Фу-ух! Выдыхаю выходя из кабинета, спускаюсь по пафосной лестнице. Подхожу к машине. Сажусь за руль, завожу… Руки трясутся… Я закуриваю… Сижу курю… Никуда не еду…
Неужели получилось? Полковник милиции — это вам не гопник какой-то. Он таких как я, на раз раскалывал. Интересно, с чего он вздумал копать на меня информацию? Вспомнился его взгляд, когда я выбирался из разбитой машины. Да. Точно. Он заметил, как я убирал стилеты в сумку с деньгами. А потом? А потом его люди доставали наши вещи из машины. Наверняка просмотрели. Что там могло быть? Наган с патронами был у меня в сумке. Деньги тоже были со мной. Бли-ин… Документы на имя Инги Котти и Александры Котовой. Они были в моём рюкзаке. Что там было ещё? Чёрт… Там же были и все документы и бумажки, которые я выгреб у двух несостоявшихся грабителей у московской «Берёзки». Решил потом их изучить.
Болван. Так затупить. Сунул и забыл. Чёрт…
Интересно… Мне удалось ему внушить, чтобы он оставил меня в покое? Или снова срываться с места и менять дислокацию? Хотя, как тут от него скроешься? Даже машина и та от него нам досталась. Бросить машину и уйти пешком? Не вариант. На Черноморском побережье от него не скрыться.
Бросить Натана и Вадима и уехать одной? Если в Саркисове вновь проснётся мент, то ребят затаскают по кабинетам. Да и братьям Волковым тоже придётся не сладко.
Стоп! А почему я рассматриваю только самый плохой вариант? А не понадеяться ли мне снова на авось? Вернусь сейчас в санаторий. Пообедаю. А там видно будет, что делать дальше… Что я теряю? Да, ничего, в общем-то. Так и сделаю. Время покажет…
На обеде я вёл себя как обычно. Сергей хвастался, что уже немного научился плавать, а Виктор его хвалил.
Вадим с Натаном тоже были довольные. Все немного обгорели. Дорвались бледнокожие северные люди до жаркого южного солнышка. Посоветовал им намазаться вечером кефиром или сметаной, а в последующем быть поосторожнее с процессом поглощения ультрафиолета.
После обеда все немного отдохнули. А после снова отправились на пляж.
Я надел на себя красный купальник и сидел на деревянном лежаке. Голову мне прикрывала красная бейсболка. Мой внешний вид опять привлекал внимание. Но мне было всё равно.
В воду я решил пока не лезть. Пусть пройдёт пару дней, а там посмотрим.
Солнце во второй половине дня светит не так ярко, как в полдень. Обгореть я не боялся, хотя и пытался почаще переворачивать свою тушку, чтобы она равномерно поджаривалась со всех сторон.
Хотя со стороны было заметно, что по сравнению с уже давно отдыхающими, я ещё «свежее мясо» на этом пляже.
Мои мужчины в основном плескались в море. Ещё не накупались. Виктор пытался учить брата плавать, а Вадим ему советовал как это делать. Натан уплыл вдаль. Кажется, это именно ему кричал спасатель с вышки, чтобы он не заплывал за буйки.
Красный купальник и рыжие короткие волосы. Красная бейсболка и солнечные очки в красной оправе. Я выглядел стильно, солидно и дорого. Вокруг талии у меня был завязан красный платок в стиле парео. Без юбки в моём положении пока нельзя. Тампонов нет, а прокладка видна из-под купальника.
Чем же заняться пару дней, пока пляж мне противопоказан? А не исполнить ли мне одного из тех, кого я наметил на уничтожение? Кто у нас тут ближе всех? Чикатило? Нет. Пожалуй, Сливко будет поближе. К тому же сейчас начало июня и он ещё не успел уйти в поход или ещё куда уехать. Ещё не все экзамены сдали восьмиклассники, а их него в клубе полно.