Котёнок в поисках дома. Часть 3 и 4 (СИ) - Артемьев Юрий. Страница 34
Дышу. Стараясь дышать глубоко… Но дышать немного затруднительно… Всё время приходится сплёвывать кусочки крови… Пробирает кашель… Откашливаюсь… Снова дышу… Дышу…
Продышавшись, пытаюсь извлекать звуки из повреждённого горла. Ничего умнее не придумал, как спросить у своей пассажирки:
— Эй, подруга! Ты как там? Жива?
Ответом мне гробовая тишина… Сдохла что ли?
А говорить пока что не особо хочется… Слова произносятся чисто, но при этом было немного больно. Хотя нет, скорее не больно, а неприятно… Так бывает, когда чем-то поперхнёшся, откашляешься, а потом ещё долго першит в горле.
Выхожу из машины. Меня немного «штормит»… Мотаю головой, слегка разминая шею. Уже не больно. Лечение помогло. Но слабость во всём теле такая, что вот хоть прямо сейчас ложись на землю и засыпай… Но спать нельзя. У меня ещё много важных дел…
Подхожу к пассажирской двери, открываю. Беру за шиворот свою несостоявшуюся убийцу и вытаскиваю из машины.
Да… Нос я ей сломал. Красовой её больше не бывать без пластической операции…
Жива? Да вроде дышит, сучка крашеная. Только дышать у неё поучается лишь через рот. Похрюкивает слегка, наша «морская свинка»… Не… приморская…
Ну и что мне с ней сейчас делать? Сдавать местным ментам?
И что я им скажу? Что мне тут кухонным ножом, чуть горло не перерезали?
А где рана? Нету?
Тогда зачем ты приезжая Маша сломала нос хорошей местной девочке Ире? Все видели, как вы вместе уезжали…
Ну и что же мне делать?
А хрен его знает… Нет ответа… Нет мыслей… Только сплошная слабость во всём организме…
Но, сначала я эту тварь как следует допрошу.
Мне же тоже надо понять, чего она хотела. И какого хрена стала в меня железякой тыкать…
Шлёпаю эту тварюгу по щекам.
— Эй! Очнись! Подъём, сучка!
Глазёнками хлопает, на меня смотрит. Молчит. Сопит… Не дёргается. Дышит тяжело… А кому сейчас легко?
— Ты какого хера на меня с ножом напала, тварь?
— Сука-а! — хрипит тварь…
Ясно. Сотрудничать не хотим.
— В глаза смотреть! Подчиняйся! — посылаю импульс.
Знакомый зелёный отблеск в её глазах, сигнализирует о том, что импульс дошёл куда надо.
Продолжаем разговор…
— Будешь отвечать на мои вопросы?
— Буду… — голос вялый.
— Почему ты меня хотела убить?
— Артур…
— Что Артур?
— Я его люблю… А ты…
— А мне он на хрен не нужен, сука…
— Ты врёшь… Он на тебя смотрел, а ты на него…
— Дура! Е*анутая на всю голову, дура!
Других слов у меня просто нет. Одни эмоции и междометия… Приревновала меня из-за какого-то красавчика, которого я видела в первый и, надеюсь, в последний раз в своей жизни. Боже мой… Какая же ты дура… Глупая, эгоистичная, ревнивая курица…
На что она надеялась, пытаясь меня убить?
Неужели, думала, что папаша сможет отмазать её от тюрьмы даже по такой тяжкой статье, как убийство? Даже если бы и отмазал, но всё равно ведь в тайне такое не сохранить. А тем более там, где все про всё и про всех знают.
Станет ли Артур с ней общаться после того, как узнает об этих шекспировских страстях? Это ещё большой вопрос.
Я бы лично не стал заводить роман с девушкой, зная, что она убила свою соперницу. С такой горячей штучкой, нормальных отношений никогда не получится. Будешь спать и опасаться… А вдруг приревнует и убьёт ночью за то, что улыбнулся продавщице, покупая сигареты в киоске…
Блин, блондинчик… На хрен я согласился с тобой танцевать? Надо было отмазаться, типа новые туфли ногу натёрли и всё такое… Но кто же знал-то…
Да и музыканты тоже хороши. Песню подобрали, как нарочно… Мою же песню: Мы — эхо, мы — нежность…
А танцевал он всё-таки неплохо. Я так не умею…
Так что же мне теперь с этой дурой делать? Оставлять всё как есть, ну никак нельзя.
Если я довезу её до дома, то потом мне предъявят за её избиение. Такой вариант меня не устраивает. А лечить её нет никакого желания… Да и сил на это никаких нет…
Если я вернусь одна, а она пропадёт по дороге, то меня будут искать и колоть по этому делу. В машине полно и моей, и её крови. Всё это не отмыть. Так что это тоже не вариант.
Придётся видимо Маше Левиной исчезнуть… И как это сделать?
Я осмотрел свою несостоявшуюся убийцу. Ростом примерно с меня. Телосложение чуть более плотное. В груди побольше, задница поширше… Волосы рыжие, крашенные, но подлиннее моих.
— Раздевайся!
Жертва не спеша поднимается и начинает раздеваться. Заставляю снять с себя всё, кроме белья. Хотя…
— Совсем раздевайся! И садись на землю!
Беру её же ножик и начинаю обрезать её волосы покороче. Дёргается. Больно, что ли?
— Сиди спокойно! Не дёргайся! Тебе не больно!
Наконец от её шевелюры остаётся подобие моей стрижки. Ну, почти что похоже… Сойдёт и так. Я же не мастер по женским причёскам.
Снял с неё все её золотые украшения. А на ней было немало золота. Всё как обычно. Чем меньше на новогодней ёлке веток и иголок, тем больше ярких шариков и всякой мишуры…
В ушах серёжки с красными камнями. На шее цепь с подвеской под стиль серёжек. Тоже с красными камнями. Перстенёк на пальце, что удивительно, с белым камушком. Бриллиант что ли?… А… Плевать…
Серьги, перстень и подвеску раскидал подальше по разным кустам. Цепочку одел на себя. Довольно крупная, но она не имеет никаких индивидуальных примет. Свою цепочку, с кулоном в виде кошки, и золотые часы нацепил на жертву.
А тем временем, я тоже снял с себя всё. Да чего там снимать-то было: Трусы да платье.
— Надевай это!
Она послушно одевается в мою одежду. Даже туфли мои ей подошли. Сам же я быстренько переодеваюсь в свою запасную одежду. В багажнике у меня есть аж две сумки со сменной одеждой.
Сейчас я одеваюсь под мальчика. Кеды, штаны с рубашкой, куртка, кепка.
На дне одной из сумок лежал, завёрнутый в полотенце, мой наган с запасными патронами и свидетельство о рождении на имя Инги Котти, а также все документы Александры Котовой.
Там же нахожу ещё пару бутылок с лимонадом. Одну тут же ополовиниваю. Жажда не по-детски мучает. Сумки забираю из багажника с собой, и укладываю их на заднее сиденье.
Одеждой и нижним бельём своей ментальной пленницы, я тщательно протёр от крови водительское сиденье, руль и приборную панель, а после взял, да и разбросал всю чужую одежду по полянке, предварительно грубо порвав. Версия про убийцу девушек сработает на раз.
— Садись в машину! — командую будущей «жертве маньяка».
Та покорно занимает пассажирское место. Через несколько километров, забравшись по серпантину повыше, нахожу ничем не защищённый обрыв. Ставлю машину носом вплотную к пропасти. Мотор не глушу. Выхожу…
— Садись за руль! — это я пассажирке.
Слушается. Садится…
— Руки положи на руль и крепко сожми!
Выполняет.
— Посмотри на меня!
Поворачивается ко мне своим окровавленным лицом.
Снова бью кулаком в уже повреждённый нос. Отключается на раз. Голова откинулась назад. Но на всякий случай, ещё и сворачиваю ей шею.
Вынув из машины обе сумки с вещами, оставляю лишь маленькую женскую, с документами. Все деньги оттуда и свой стилет, конечно же забрал. Денег было ещё пока прилично. Моих было тысячи четыре с мелочью, а ещё три тысячи я получил от Михаила за свои новые песни. Хватит мне на первое время. А потом придумаем ещё что-нибудь…
Документы на машину, права и свой новый паспорт я оставил в сумочке, засунув её под сиденье. Хотя расставаться с такими полезными, а самое главное с настоящими документами было очень обидно… Ещё даже и попользоваться ими толком не получилось…
Тщательно поливаю тело жертвы, бензином из канистры. Волосы, платье, немного в салон. Полуоткрытую канистру с остатками топлива кидаю в багажник. Булькает понемногу, выливаясь. Приоткрываю горловину бензобака. Сую туда тряпку, свернутую жгутом и смоченную в бензине. Получился довольно длинный фитиль.