Исцели меня прикосновением (СИ) - Грейси Анна. Страница 8

— Неплохо. — пожимаю плечами.

Если конечно не учитывать один инцидент. Сейчас то я понимаю, насколько глупо смотрелась со стороны. Мысленно закрываю лицо ладонью, а на деле плотно сжимаю губы, что конечно же не остаётся без внимания отца. И зачем только он напомнил? Как же теперь неловко и стыдно. Что теперь парень подумает обо мне?

— Уверена?

— Да, конечно, просто…

— Просто, что, Кристина? — приподнимая бровь спрашивает отец.

Выдавливаю из себя самую нежную улыбку, и продолжаю говорить слишком тихо и в какой-то степени неуверенно. Папа тот человек перед которым я становлюсь робкой. У него тяжёлая и давящая энергетика. Вот и сейчас он смотрит из подлобья своими чёрными глазами, прибивая меня к стулу.

— Было бы лучше, поступить туда, где молодежь проще. Там ведь одни мажоры. Они все высокомерны, дерзки и безжалостны. Я им неровня. Пап, я не могу с такими общаться, ты ведь знаешь.

Я пыталась заводить подобный разговор и не раз. Когда они приехали с братом и находились там со мной почти неделю. Пару дней назад, когда меня поселили в хоромы в которых теперь придётся жить и даже перед сдачей документов. Но итог был один — провал.

— Это не обсуждается. — безапелляционно заявляет отец, медленно отпивая из бокала.

И меня начинает подбешивать это его спокойствие. Папа всегда был скуп на эмоции, но никогда раньше я не замечала столько холода и равнодушия.

— Почему? — начинаю злиться, и смелость откуда-то появляется смотреть на него с вызовом. — Только не нужно повторять, что я теперь часть этого мира, и мне необходимо привыкнуть. Почему ты не считаешься с моим мнением?

— Так! — отец бьёт по столу, что аж столовые приборы со звоном подпрыгивают и я вместе с ними, и продолжает произносить ледяным тоном. — Моя дочь, не будет учиться в каком-то зачуханном университете и общаться непонятно с кем. Мои дети заслуживают лучшего, и я сделаю для этого всё. Нравиться тебе это, Кристина, или не нравится, но ты моя кровь, моя семья, и тебе придётся свыкнуться.

— Ты ведёшь себя так, потому что статус не позволяет?

Выкрикиваю смело, возвышаясь над столом, а внутри всю колотит. Впервые я вступаю в спор с отцом. Да ещё и на повышенных тонах. Я словно вижу перед собой совершенно другого человека. И мне не нравится то, в кого он превратился.

— Потому что боишься осуждения? Папа, когда ты стал таким? С каких пор мнения общества для тебя важнее собственной дочери?

— Сядь!

Рявкает на меня заметно покрываясь пятнами и я безвольной куклой обмякаю в кресле. "А то что?" Хочется спросить упрямо. Но я покорно сижу молча, лишь смотрю в упор, гордо вскинув подбородок, показывая, что воля моя несломлена. Не веря до конца в происходящее. Где мой любимый папочка? Куда исчез тот человек?

— И впредь, не смей перечить! Ты поняла?! Не зли меня, Кристина.

Чувствую как на глаза наворачиваются слёзы, и я поспешно прячу взгляд, с любопытством разглядывая содержимое стоящей передо мной тарелки. Тянусь рукой к одной из вилки и слышу осуждение со стороны.

— Это десертная, — протяжный вздох разочарования, который ни с чем не перепутаешь. — Столовая та, что побольше. Тебе нужно выучить их все и не путаться. Это неотъемлемая часть этикета и ты не должна подвести, дочь. Завтра придет Маргарита, она поможет разобраться во всем, и подберёт для тебя гардероб.

Маргарита — девушка, с которой он встречается последние пол года. По словам Кости, он отдал ей своё сердце, влюбился без памяти и теперь серьезно намерен жениться.

Сглатываю образовавшийся в горле комок, и меняю столовый прибор на нужный. У меня получается справиться с эмоциями, и остановить готовые скатиться слёзы.

— Через пару недель званый вечер у моего основного партнёра. Игорь Александрович наслышан о тебе и лично хочет познакомиться.

Вскидываю голову, непонимающе смотрю на отца. Он что, сейчас серьёзно? Может он теперь каждый шаг мой начнёт контролировать и решать как мне дальше жить?

— Ты пойдешь, Кристина. — твёрдо заявляет он.

Внутри меня всё начинает кипеть, обжигая внутренности. Хочется послать куда подальше правила и установки, которые отец пытается мне втереть. Я совершеннолетняя и вправе сама решать куда идти или не идти, с кем встречаться.

Нужно срочно поговорить с Костей, он поможет найти работу, и через месяц я смогу снять квартиру. С таким папой я точно не смогу жить. И как только брату удаётся найти с отцом общий язык? Меня он даже выслушать не пытается. Смотрит как на неразумное дитя.

Мысль о том, что я смогу жить отдельно придаёт сил и слегка глушит подымающуюся во мне злобу.

— Пойдешь и точка. — приступает он к своему десерту.

И как это ему удаётся? Быть настолько безразличным. Мне кусок в горло не лезет, а он накричав, спокойно продолжает наслаждаться ужином.

— Но…

— Никаких но, Кристина. Ты приглашена. Тебя там ждут. — чеканит он. — На тебя хотят посмотреть. И ты должна предстать в лучшем виде. Давай закончим этот нелепый разговор…

Слышу как открывается входная дверь и через пару минут на кухню заявляется Костя. Ослепляет нас очаровательной улыбкой.

— Чего хмурые такие? — интересуется он присаживаясь за стол. — Мммм, пахнет восхитительно.

— Думаю, мы друг друга поняли, дочка? — безотрывно смотрит отец, прожигая меня взглядом, а потом так по-доброму улыбается, что меня аж всю передёргивает. — Ешь, кнопка.

Не выдерживаю. С шумом поднимаюсь со своего места намереваясь уйти.

— Я сыта, — "по горло", хочется добавить. — Спасибо за чудный вечер!

И развернувшись быстрым шагом направляюсь к лестнице ведущей на второй этаж. Поднимаюсь в свою комнату и падая на подушки, всё-таки даю волю слезам.

Слишком много событий и стресса дающие о себе знать. В душе я всё та же ранимая девушка, нуждающаяся в поддержке и помощи.

Все люди устают. Даже самые сильные…

Ведь так? И я не исключение. Просто сегодня мне нужно выплакаться, а уже завтра взять себя в руки, и как прежде, бороться.

Глава 7

Борьба всегда была неотъемлемой частью моей жизни.

В школьные годы я часто боролась за справедливость. В старших классах меня даже прозвали Фемидой, за мою беспристрастность, честность и объективность. Неправильно выставленные оценки — оспаривались, те, кто обижал слабых — наказывались. Ложь и клевета всегда затмевались звучащей из моих уст правдой.

Как сейчас помню новенькую в нашем классе: хрупкую, слабую и стеснительную девочку. Она моментально стала в классе изгоем, стоило ей переступить порог кабинета. Подколы и подшучивания с которыми её встречали каждый день пресекались моими строгими наставлениями, но когда однажды дошло до издевательств, я не выдержала. Любой конфликт предпочтительнее решать мирным путём, но в тот день мне пришлось драться, царапаться, кусаться и махать кулаками. Впервые мне пришлось бороться не только за справедливость, но ещё нравственность и достижение равенства.

Сейчас я чувствую себя на месте той самой новенькой. Те же колкие взгляды, устремлённые к моей персоне, готовые причинять боль ради удовольствия, те же фальшивые улыбки, под которыми прячутся прогнившие души. Они словно стая хищников, которые хотят разорвать на мелкие кусочки. Только кто им позволит? Их большим промахом является то, что они считают меня слабой. В отличии от той девочки, во мне есть жёсткий стержень, сила духа и наращенная за годы броня.

Неужели и сейчас придётся бороться как и раньше?

За дружбу, за взаимопонимание и уважение, за добро, за любовь… Нет, пожалуй с последним пунктом я погорячилась.

Это раньше мир казался светлым, наполненным сочными и яркими красками. Я никогда не смотрела на него через призму розовых очком, понимала, что вокруг не может быть всё идеальным, но тогда он был радужным и лучистым. Вокруг было столько всего хорошего, не смотря на кишащее в нём зло. Когда ты беспечен и беззаботен всё вокруг кажется именно таким. Когда тебе только семнадцать, и впереди ещё столько всего: первый танец, первая любовь, первое признание, первые прикосновения и первый поцелуй, первые неуверенные шаги во взрослый мир и…