Тройная угроза (ЛП) - Уэбстер К.. Страница 17

Я смогу это сделать.

Следуя на звук голосов, я вхожу в столовую, где дружелюбно беседуют мой отец и мужчина в приталенном костюме. Забавно, что всего несколько минут назад папа был в моей спальне, обрушивая на меня свой гнев, словно цунами. А сейчас он выглядит нормальным, разыгрывая милое представление для нашего гостя.

Прочистив горло, я предупреждаю отца о своем присутствии. Оба мужчины поворачиваются и смотрят на меня. Папины черты лица напряжены, но на его лице деловая улыбка, предназначенная для переговоров в зале заседаний. Несмотря на то, что я не хочу смотреть на стоящего рядом с ним мужчину, он всё равно привлекает мое внимание.

Ох, ничего себе.

Определенно не ожидала увидеть кого-то настолько… красивого.

В отличие от Форда, с его дьявольски сексуальной внешностью, этот мужчина словно сошел с небес — золотистая кожа и идеально уложенные темно-русые волосы. Его голубые глаза сверкают, пока он окидывает взглядом мою фигуру. Улыбка искривляет его губы и обнажает безупречный ряд жемчужно-белых зубов. Он делает шаг вперед и протягивает мне руку.

— Тайлер Константинов, э-э, Тай. — Его ухмылка становится шире. — Ты, должно быть, прекрасная Лэндри Крофт. Я о тебе наслышан.

Отцовское раздражение наполняет окружающий меня воздух. Даже смотреть не нужно, чтобы понять, что он в ярости.

— Приятно познакомиться, — говорю я, пожимая его руку. — Я тоже о тебе наслышана.

Ложь.

Я чувствую, что рука Тая слегка влажная, пока он сжимает и трясет мою руку. Тот факт, что он тоже может нервничать, значительно успокаивает меня. Доброта в выражении его лица обезоруживает.

А я никоим образом не могу позволить себе расслабиться в присутствии отца.

Выдернув свою руку из его хватки, я заставила себя широко улыбнуться.

— Спасибо, что присоединился к нам за ужином. — Папа делает шаг, вставая между нами, и его ладонь ложится мне на спину. Он подводит меня к одному из стульев. Откровенно демонстрирует свое обладание. Как будто хочет напомнить всем в этой комнате, что я принадлежу ему, и он позволяет другому мужчине здесь присутствовать. Папа выдвигает стул, и я присаживаюсь. Сам он занимает место в конце стола, а Тай садится на место, где обычно сидит Делла — напротив меня.

— Итак, — говорю я слишком бодро, — ты работаешь с моим папой? Как тебе, нравится?

Ноэль проскальзывает в столовую с бутылкой вина. Мы все делаем вид, что её здесь нет, пока она наливает нам напитки, а Тай болтает о том, как он рад работать с моим отцом.

— Мистер Константинов прекрасно справляется со своей работой. — Отец осушает свой бокал и направляет его на Тая. — Он талантлив.

Щеки Тая розовеют, и он одаривает меня застенчивой ухмылкой.

— Спасибо, мистер Крофт.

— В моем доме я Александр, — говорит папа, ухмыляясь. — А завтра утром всё будет как обычно.

Пока подают ужин, они обсуждают то, над чем работали сегодня, а я украдкой поглядываю на Тая. Он действительно симпатичный, но то, что он кажется ещё и добрым, — огромное облегчение. Я чувствую, что расслабляюсь и присоединяюсь к разговору с гораздо большей легкостью, чем раньше. Ужин проходит быстро, пока Тай рассказывает нам забавные истории об университетской жизни и о своем участии в жизни семьи Константиновых.

У папы звонит телефон, и он, извиняясь, выходит из-за стола и идет через гостиную в свой кабинет. Тай улыбается мне, его голубые глаза блестят интересом. Я краснею от его внимания, сдерживая собственную улыбку.

— Я бы хотел пригласить тебя на свидание, Лэндри. Только мы вдвоем. Думаю… — Он бросает взгляд в сторону дверного проема. — Думаю, мы оба будем чувствовать себя намного комфортнее, если он не будет дышать нам в затылок.

Холодный пот струйкой стекает по моему позвоночнику.

— Не знаю, хорошая ли это идея, — бормочу я, напрягаясь всем телом. — Папа… слишком заботливый.

— Думаешь?

Без присутствия отца Тай определенно гораздо более игривый, но меня это только напрягает. С папой всегда нужно быть начеку. Ты не имеешь права быть игривой. Просто нельзя.

— Эй, — говорит он, когда я не отвечаю. — Ты в порядке? Ты побледнела, словно привидение.

— Я в порядке. Просто… — Сглотнув комок напряжения в горле, я бодро киваю.

Мои слова прерываются, когда папа возвращается в комнату. Я бросаю взгляд на свою еду, надеясь, что не выгляжу виноватой. Но он чует вину, как собака — кость. Воздух сгущается от яростного напряжения.

— Мистер Константинов, — выдавливает папа. — Не хотелось бы прерывать вечер, но, похоже, моя дочь неважно себя чувствует. Вы ведь простите нас за то, что мы не будем продолжать наш вечер за бокалом вина после ужина?

Тай бросает на меня взгляд, но затем медленно кивает.

— О, конечно. Да, без проблем, Александр. — Он поднимается на ноги. — Думаю, мне пора идти. Ужин был отличным, а компания — ещё лучше.

Несмотря на то, что они оба стоят, я благоразумно остаюсь сидеть. Я слабо машу Таю пальцами на прощание, но не осмеливаюсь снова попытаться пожать ему руку. Оба мужчины выходят из столовой, оставляя меня наедине с кружащимися мыслями. Когда я уверена, что смогу устоять на подгибающихся коленях, я поспешно выхожу и направляюсь прямо в свою спальню.

Я ненавижу это место.

Я ненавижу его.

Я едва успела войти в свою комнату, как позади меня раздались громовые шаги. Я поворачиваюсь, чтобы встретиться с яростным взглядом отца.

Но меня ждал не просто гневный взгляд.

Он разозлен и набрасывается на меня прежде, чем я успеваю подготовиться. От поразительно сильного удара его руки по моей щеке я врезаюсь в стену. Из меня вырывается вскрик удивления. Моя лодыжка протестующе скрипит в попытке неправильно повернуться, и я падаю на четвереньки.

Ауууу.

Я поднимаю руку и касаюсь щеки, горящей от удара. Слезы, которые я сдерживала весь вечер, вырываются из своих закромов и бегут по моим щекам. Я не могу удержаться, чтобы не вскинуть голову и не бросить на него испуганный, обвиняющий взгляд.

Какая бы полная ненависти ярость, вызванная алкоголем, ни руководила им, она растаяла, и его черты исказились болью, будто он внезапно осознал, что только что натворил. Он делает шаг ко мне, и я сжимаюсь в ответ.

— П-папа, — прохрипела я. — Т-ты ударил меня.

Он хватает меня за плечи и поднимает на ноги. Я вскрикиваю, когда оказываюсь втянута в его крепкие объятия.

— Прости, милая. Черт возьми, мне жаль. — Он гладит меня по волосам и целует в макушку. — Я слишком много выпил, а ты знаешь, как это на меня влияет.

Всхлип, который никак не удается заглушить, вырывается наружу. Я вздрагиваю в его объятиях. Он гладит меня по спине, явно пытаясь успокоить.

За что мне такая жизнь?

По крайней мере, на этот раз досталось мне, а не ей.

Но когда он причиняет боль мне, всё по-другому. Это хуже.

— Пожалуйста, прости меня, — умоляет он. — Пожалуйста.

Никогда. Я никогда не прощу его.

— Я прощаю тебя, — лгу я.

— Вот так, моя хорошая девочка. Моя милая, милая девочка.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Скаут



Среда

Тик. Тик. Тик.

Секундная стрелка на моих черных часах BLVGARI Octo Finissimo Skeleton — одном из последних подарков матери перед тем, как она попала в тюрьму — движется бесшумно, лишь слегка подергиваясь при переходе от секунды к секунде.

Тик. Тик. Тик.

Я слышу тикающий звук в своей голове. Как в детстве. У нас были старинные дедушкины часы, напротив которых я мог часами сидеть в ожидании тикающего звука, который они издавали, пробивая час. Когда наступал полдень или полночь, звуки продолжались, казалось, целую вечность, что было ещё более впечатляющим. Меня успокаивали эти звучные, постоянные тиканья. Они служили мне теплом и комфортом.

Тик. Тик. Тик.

Сейчас меня мало что успокаивает и согревает. Холодная тьма, которая, как я боялся в детстве, поглотит меня, медленно пробирается внутрь меня с течением времени. Я уже почти не в состоянии сдерживать её. А если бы не постоянная близость моих братьев, она, наверное, уже поглотила бы меня целиком.