Тройная угроза (ЛП) - Уэбстер К.. Страница 8
— Лэндри Крофт.
Я был прав.
Кто бы сомневался.
— Ммм. — Я ухмыляюсь ей. — Прачка5. Необычное имя.
— Лэндри, — язвительно поправляет она. Её ноздри раздуваются, и румянец разливается по кремовым щекам. — Поприставай к кому-нибудь другому. Мне не интересно. — Она оборачивается и начинает переписывать в тетрадь то, что было написано на доске.
Я наблюдаю, как она пытается увернуться от меня, но выдерживаю только десять секунд. Желание ткнуть в неё пальцем слишком велико. Развернувшись на стуле, я поворачиваюсь к ней лицом и наклоняюсь так близко, что чувствую запах её сладких духов. Всё её тело застывает, но она не отстраняется.
— У тебя, — хрипло шепчу я ей на ухо, — нет выбора. Это неизбежно. Не веди себя так, словно я не самый горячий парень, которого ты когда-либо видела.
Она усмехается, но это такая жалкая попытка скрыть тот факт, что она и вправду находит меня привлекательным. Я ухмыляюсь, наклоняясь ближе — так близко, что мог бы прикусить мочку её уха, если бы захотел. Я обдумываю это, когда её рука внезапно начинает быстро двигаться. Что-то острое впивается в мой член.
Эта сумасшедшая цыпочка действительно собирается проткнуть мой член своей гребанной ручкой?
Она медленно поворачивается и свободной рукой толкает меня в грудь. Учитывая, что у неё есть оружие, нацеленное на моего дружка, я подчиняюсь, отодвигаясь на несколько сантиметров. Её глаза сверкают, как ярко-синие электрические лампочки. Она явно получает удовольствие от своего превосходства.
— Ты же не собираешься ранить меня здесь.
Она сильнее прижимает ручку к моему паху. Одно движение, и она проткнет мое чертово яйцо. Я напрягаюсь и стискиваю зубы, сердито глядя на неё.
— Думаешь? — насмехается она, выгибая золотистую бровь в явном удовольствии.
Наши взгляды встречаются, но ни один из нас не отступает. Чем дольше я смотрю на неё, тем больше понимаю, что она ещё как годится для траха. Только сначала было бы неплохо немного растопить лед в наших отношениях.
— Перемирие, Прачка?
Несмотря на её раздражение, она ухмыляется.
— Значит ли это, что ты перестанешь со мной разговаривать на время занятия?
— Ага. Мне нравятся мои яйца.
— Ты так просто сдашься?
— Я не сдаюсь. Это перемирие.
— Тогда, что ты получаешь взамен упомянутого перемирия?
Я медленно наклоняюсь и обхватываю своей большой рукой её тонкое запястье, предупреждающе сжимая его. Она храбро давит ручкой ещё сильнее, пока я не начинаю шипеть от ощущения, что эта штука угрожает прорваться сквозь мои джинсы и нанести реальный ущерб.
— Блять. Я же сказал, что у нас перемирие, женщина.
— А я спросила, что ты получишь взамен.
— Кофе после занятий.
Она бросает на меня недоумевающий взгляд.
— Серьезно? Думаешь, я действительно стала бы пить с тобой кофе или пошла бы с тобой куда-нибудь добровольно? — У неё вырывается мрачный смешок. — Я не жажду умереть, глупый мальчик.
Мальчик.
Какого хрена.
— Ты сдашься. — Я ловлю взгляд девушки, пристально смотрящей на меня, и подмигиваю ей. Она краснеет и отворачивается. — Они всегда сдаются.
— Может, кто-то из твоих шлюшек-поклонниц, — шипит Лэндри. — Но я не одна из них.
Профессор входит в комнату, и Лэндри молниеносно вырывается из моей хватки, забирая с собой свою злосчастную ручку.
— Пока, Прачка. Ты пока не моя шлюшка-поклонница. — Я дьявольски ухмыляюсь ей. — Но не волнуйся. У нас впереди весь семестр.
Мы перевернем твой мир наизнанку, маленькая ледяная принцесса, и это займет чертовски меньше времени, чем семестр.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Лэндри
Ещё одно занятие в этот же день с этим идиотом?
Форд Мэнн.
Замечательно, блин.
Если бы моя жизнь была нормальной, а он не был таким ужасным засранцем, он был бы тем парнем, который бы меня заинтересовал. Он напорист и командует, но не так, как это делает мой отец. Что-то в Форде убеждает меня, что, даже будучи придурком, он, вероятно, мог бы рассмешить меня и показать, как круто провести свободное время. Я думаю, если бы я позволила, он мог бы стать тем парнем, который мне нравится.
Помимо своей дерзости, Форд чрезвычайно приятен для глаз. Темно-каштановые — почти черные — отросшие на макушке волосы зачесаны назад, а по бокам коротко подстрижены. Суровый изгиб его челюсти заставляет ваш взгляд путешествовать по его чувственной линии. Легкая щетина покрывает его щеки так, будто этим утром он был слишком ленив, чтобы сбрить её, но это почему-то выглядят по-глупому сексуально, и придает его образу энергию плохого мальчика.
Всё в Форде кажется легким. Как будто ему не нужно стараться, чтобы выглядеть как бог, случайно забредший в университетский кампус. Для него это просто естественно.
Когда его глаза — цвета темного кленового сиропа — встречаются с моими, в них вспыхивает озорство, смешанное с восторгом. Я хочу игнорировать его, но он делает это невозможным. Мне удается оторвать взгляд от его лица и позволить ему блуждать по телу Форда, пока он приближается. При росте более шести футов6, с мускулами, едва скрытыми под черной футболкой, он представляет собой прекрасный образец мужчины.
Но он всё испортит, открыв рот, через три… два… один…
— Ты что преследуешь меня, Прачка? — Одна из его темных бровей удивленно приподнимается. — Я знал, что это только вопрос времени.
Я прикусываю внутренний уголок нижней губы достаточно сильно, чтобы в меня вернулся хоть какой-то здравый смысл. Острая боль от укуса заставила меня переключить внимание с него на тетрадь — ту самую тетрадь, в которой я делала записи на уроке английского, в то время как Форд просто пялился на меня.
— И это только вопрос времени, когда ты потерпишь поражение, — ворчу я, стараясь не напрягаться, когда он опускается на стул рядом со мной. — Пора возвращаться на Пляж7, придурок.
Он фыркает, что звучит, как удивленный смех.
— Сучка.
Я пожимаю плечами, изо всех сил стараясь не обращать на него внимания. Что почти невозможно, ведь я, кажется, не могу дышать, не вдыхая его запах. Каким бы дорогим одеколоном он ни пользовался, у меня текут слюнки — как от запаха моря с оттенком специй.
— Уходи, — ворчу я. — Ты меня раздражаешь.
— Цыпочки называли меня по-разному, но раздражающим? Никогда.
— Ну, если ты используешь такие слова, как «цыпочки», чтобы описать девушек, с которыми встречаешься, то я серьезно не понимаю, как тебя ещё не назвали хуже, чем просто «раздражающим».
— Мне нравятся женщины, которые могут словесно поспорить со мной.
— Прелестно. Пока.
Жар его взгляда, прожигающий мою голову, заставляет меня ерзать. Я стараюсь не извиваться и даже не смотреть в его сторону. Проходят минуты, пока мы ждем начала занятия. Я почти справляюсь с тем, чтобы притворяться, что его не существует, пока он не протягивает руку и не хватается за спинку моего стула. У меня вырывается вскрик удивления, когда он начинает притягивать меня ближе.
— Что ты делаешь? — я огрызаюсь на него. — Ты сумасшедший?
— Неа, а вот мой брат — да. — Он одаривает мне волчьей ухмылкой, но она быстро тает, когда на его лице мелькают какие-то непонятные мне эмоции. — Я же говорил тебе. Я не сдамся, пока ты не дашь мне то, чего я хочу.
Ох, наглость этого парня.
Если бы папа узнал, что у меня есть преследователь, он бы взбесился. Такие парни, как Форд Мэнн, не идут ни в какое сравнение с моим отцом. Неограниченные финансовые ресурсы отца обеспечивают ему невероятную власть. Это делает его грозным противником.
Но, каким бы раздражающим ни был Форд, я бы никогда не пожелала, что бы на него обрушился гнев моего отца. Моя сестра подвергается этому ежедневно, и это сущий кошмар.
— Кофе? — бормочу я. — Ты всё никак не отстанешь?
— Ага.