Божественная комедия - Алигьери Данте. Страница 36

И все, что дальше говорит псалом.

49 Он дал им крестное благословенье,

И все на берег кинулись гурьбой,

А он уплыл, опять в одно мгновенье.

52 Толпа дичилась, видя пред собой

Безвестный край, смущенная немного,

Как тот, кто повстречался с новизной.

55 Уже лучи во все концы отлого

Метало солнце, их стрелами сбив

С небесной середины Козерога, 549

58 Когда отряд прибывших, устремив

На нас глаза, сказал нам: "Мы не знаем,

Каким путем подняться на обрыв".

61 Вергилий им ответил: "С этим краем

Знакомимся мы сами в первый раз;

Мы тоже здесь как странники ступаем.

64 Мы прибыли немного раньше вас,

Другим путем, где круча так сурова,

Что вверх идти — теперь игра для нас".

67 Внимавшие, которым было ново,

Что у меня дыханье на устах,

Дивясь, бледнели, увидав живого.

70 Как на гонца с оливою в руках

Бежит народ, чтобы узнать, в чем дело,

И все друг друга давят второпях,

73 Так и толпа счастливых душ глядела

В мое лицо, забыв стезю высот

И чаянье прекрасного удела.

76 Одна ко мне продвинулась вперед,

Объятия раскрыв так благодатно,

Что я ответил тем же в свой черед.

79 О призрачные тени! Троекратно

Сплетал я руки, чтоб ее обнять,

И трижды приводил к груди обратно.

82 Смущенья ли была на мне печать,

Но тень с улыбкой стала отдаляться,

И ей вослед я двинулся опять.

85 Она сказала мне не приближаться;

И тут ее узнал я 550 без труда

И попросил на миг со мной остаться.

88 "Как в смертном теле, — молвил дух тогда, —

Тебя любил я, так люблю вне тленья.

Я подожду; а ты идешь куда?"

91 "Каселла мой, я ради возвращенья

Сюда же, — я сказал, — предпринял путь. 551

Но где ты был, чтоб так терять мгновенья?"

94 И он: "Обидой не было отнюдь,

Что он, беря, кого ему угодно,

Мне долго к прочим не давал примкнуть;

97 Его желанье с высшей правдой сходно.

Теперь уже три месяца подряд

Всех, кто ни просит, он берет свободно.

100 И вот на взморье устремляя взгляд,

Где Тибр горчает, растворясь в соленом,

Я был им тоже в этом устье взят,

103 Куда сейчас он реет водным лоном

И где всегда в ладью сажает он

Того, кто не притянут Ахероном". 552

106 И я: "О если ты не отлучен

От дара нежных песен, что, бывало,

Мою тревогу погружали в сон,

109 Не уходи, не спев одну сначала

Моей душе, которая, в земной

Идущая личине, так устала!"

112 «Любовь, в душе беседуя со мной», 553 —

Запел он так отрадно, что отрада

И до сих пор звенит во мне струной.

115 Мой вождь, и я, и душ блаженных стадо

Так радостно ловили каждый звук,

Что лучшего, казалось, нам не надо.

118 Мы напряженно слушали, но вдруг

Величественный старец 554 крикнул строго:

"Как, мешкотные души? Вам досуг

121 Вот так стоять, когда вас ждет дорога?

Спешите в гору, чтоб очистить взор

От шелухи, для лицезренья бога".

124 Как голуби, клюя зерно иль сор,

Толпятся, молчаливые, без счета,

Прервав свой горделивый разговор,

127 Но, если вдруг их испугает что-то,

Тотчас бросают корм и прочь спешат,

Затем что поважней у них забота, —

130 Так, видел я, неопытный отряд,

Бросая песнь, спешил к пяте обрыва,

Как человек, идущий наугад;

133 Была и наша поступь тороплива.

ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ

1 В то время как внезапная тревога

Гнала их россыпью к подножью скал,

Где правда нас испытывает строго,

4 Я верного вождя не покидал:

Куда б я устремился, одинокий?

Кто путь бы мне к вершине указал?

7 Я чувствовал его самоупреки. 555

О совесть тех, кто праведен и благ,

Тебе и малый грех — укол жестокий!

10 Когда от спешки он избавил шаг,

Которая в движеньях неприглядна,

Мой ум, который все не мог никак

13 Расшириться, опять раскрылся жадно,

И я глаза возвел перед стеной,

От моря к небу взнесшейся громадно.

16 Свет солнца, багровевшего за мной,

Ломался впереди меня, покорный

Преграде тела, для него сплошной.

19 Я оглянулся с дрожью непритворной,

Боясь, что брошен, — у моих лишь ног

Перед собою видя землю черной.

22 И пестун мой: "Ты ль это думать мог? —

Сказал, ко мне всей грудью обращенный. —

Ведь я с тобой, и ты не одинок.

25 Теперь уж вечер там, где, погребенный,

Почиет прах, мою кидавший тень,

Неаполю Брундузием врученный. 556

28 И если я не затмеваю день,

Дивись не больше, чем кругам небесным:

Луч, не затмясь, проходит сквозь их сень.

31 Но стуже, зною и скорбям телесным

Подвержены и наши существа

Могуществом, в путях своих безвестным.

34 Поистине безумные слова —

Что постижима разумом стихия

Единого в трех лицах естества!

37 О род людской, с тебя довольно guia; 557

Будь все открыто для очей твоих,

То не должна бы и рождать Мария.

40 Ты 558 видел жажду тщетную таких,

Которые бы жажду утолили,

Навеки мукой ставшую для них.

43 Средь них Платон и Аристотель были

И многие". И взор потупил он

И смолк, и горечь губы затаили.

46 Уже пред нами вырос горный склон,

Стеной такой обрывистой и строгой,

Что самый ловкий был бы устрашен.

49 Какой бы дикой ни идти дорогой

От Лериче к Турбии, 559 худший путь

В сравненье был бы лестницей пологой.

52 "Как знать, не ниже ль круча где-нибудь, —

Сказал, остановившись, мой вожатый, —

Чтоб мог бескрылый на нее шагнуть?"

55 Пока он медлил, думою объятый,

Не отрывая взоров от земли,

А я оглядывал крутые скаты, —

58 Я увидал левей меня, вдали,

Чреду теней, 560 к нам подвигавших ноги,

И словно тщетно, — так все тихо шли.

61 "Взгляни, учитель, и рассей тревоги, —

Сказал я. — Вот, кто нам подаст совет,

Когда ты сам не ведаешь дороги".

64 Взглянув, он молвил радостно в ответ:

"Пойдем туда, они идут так вяло.

Мой милый сын, вот путеводный свет".

67 Толпа от нас настолько отстояла

И после нашей тысячи шагов,

Что бросить камень — только бы достало,

70 Как вдруг они, всем множеством рядов

Теснясь к скале, свой ход остановили,

Как тот, кто шел и стал, дивясь без слов.

73 "Почивший в правде, — молвил им Вергилий, —