Между (СИ) - Бьякко Лана. Страница 20

На следующий день.

Я всегда восхищалась работами Демида Богомолова. Он — невероятно талантливый фотограф и художник, единственный, на мой взгляд, кто может передать истинную глубину человеческих чувств. Посетить его выставку было моей мечтой, поэтому я не стала упускать возможность и отправилась смотреть его новые работы.

По моим ожиданиям здесь должно было быть много посетителей, желающих полюбоваться творчеством, но распорядитель выставки сказал, что в последний день приходят только истинные ценители. Он посоветовал мне пройтись по периметру зала и потом уже остановиться у работ, расположенных в центре.

В зале играла музыка, которая дополняла атмосферу фотографий, представленных на выставке. Она проникала внутрь и будоражила не меньше, чем сами работы. Гостей угощали бокалом вина или шампанского. Мне импонировало, что вокруг не было ни намёка на помпезность, наоборот, сдержанный стиль, который присущ Демиду, — всё в светлых тонах и исключительно лаконично.

Одна из фотографий меня очень зацепила, что я осталась перед ней на долго.

—

Со всеми делами я не заметил, как пролетела неделя, а я так и не смог попасть на выставку. Сегодня был последний день — и кто знает, когда ещё представится такая возможность? Это поставило меня перед тяжёлым выбором: то ли остаться на работе, то ли плюнуть на всё в кои-то веки и посвятить вечер тому, что мне нравится.

Долго я не думал: уже через тридцать минут был в галерее, где застрял напротив одной работы.

Эта фотография словно переносила в атмосферу прошлого. В душе сразу возрождались впечатления давно минувшего, заставляя снова и снова переживать все воспоминания, обстоятельства, людей, боль… Она казалась окном в прошлое, глядя в которое можно было увидеть то, чего уже давно нет, но всё ещё кажется, что стоит только обернуться, как оно снова настигнет. Прошлое и впрямь навеки сохраняется в памяти нашего сердца.

Надпись под фото гласила: «Фотография побеждает время и даже смерть». И видимо не я один был впечатлён этой работой, потому что в меня опять врезались.

Не опять, а снова.

Я еле успел удержать виновницу от падения, бросил на неё взгляд и опять — снова? Да какая разница? — утонул в тех самых зелёных глазах, которые не переставали преследовать меня все эти дни.

Первый раз — случайность.

Второй раз — совпадение.

Третий раз…

Только теперь в этих глазах застыли слёзы, и я мог видеть в них столько боли. И эта боль, чужая, проникла внутрь, даже не постучавшись. Я думал, что люди драматизируют и бросаются громкими словами, когда говорят, что чужую боль можно почувствовать, а теперь на своём опыте убедился в правдивости этого явления.

Сердце как будто попало в тиски, и боль накрывала всемирным потопом, от которого негде было укрыться. В её глазах я видел отчаянный крик, умоляющий о помощи. Чувствовал, как пальчики девушки сжались на моих руках, словно я — её единственное спасение. Единственный, кто может вытащить её из этой бездны…

И сам от себя не ожидая, я поддался порыву и обнял её в попытке защитить и оградить от враждебного мира, в надежде, что это поможет ей успокоиться.

— Этот кошмар позади. Но ты здесь. Здесь и сейчас. Найди в себе силы жить дальше, — слова сами нашли выход, и меня не покидало ощущение, что я говорю их близкому, до боли родному человеку.

Зеленоглазое недоразумение вдруг подняло на меня свой взгляд. Чёрт! Я был готов смотреть в эти глаза вечность. Лисьи глаза — совру, если не так. Глядя в них, я будто предчувствовал глубокий и таинственный мрак, который соседствовал с невинным светом. Насколько прекрасным, но серьёзным был этот взгляд, когда смотрел с робкой сосредоточенностью глубокой души, которую хотелось узнать.

— Простите… — прошептала девушка, после чего быстро высвободилась из моих объятий и, не оглядываясь, направилась к выходу.

Я было рванул за ней, однако дорогу мне преградила Стефания Львовна, бывшая жена Михаила. Ещё одна головная боль. Вот сейчас было действительно совсем не до неё.

— Ярослав, здравствуй, — протянула женщина, отпивая из бокала шампанское.

— Добрый вечер, Стефания Львовна. Я был бы рад побеседовать с Вами, но мне нужно срочно идти.

Я не мог её упустить. Не сейчас.

— Постой-постой, — она остановила меня, преграждая путь к отступлению, прекрасно понимая, что я тороплюсь и не намерен вести с ней беседы. — Стелла была очень расстроена после вашей встречи.

Да плевать я хотел на Вашу дочь!

— Какой встречи? — обречённо уточнил я, понимая, что упустил возможность узнать, кто эта девушка, да хотя бы как её зовут. Черти вас подери!

— Когда ты встречал её в аэропорту.

— А что не так? — я вскинул бровь.

— Как что? Стелла рассчитывала на внимание и заботу, а не грубость. Ты очень её обидел.

— Стефания Львовна, говорите прямо, что Вам от меня нужно?

— Только дурак не заметит, что между вами есть искра и что вы идеально друг другу подходите. Вы будете красивой парой и…

Что, блять, простите?! Да что происходит со всеми этими женщинами?! Откуда эта твердолобость и узость мышления? Что вам, блять, от меня надо?! Одна — со своей свадьбой и непониманием происходящего, другая — со своей дочерью! Заебали!

— Стоп! Хватит! Когда Вы уже поймёте, что меня не интересуют ни отношения с Вашей дочерью, ни сама Ваша дочь?!

— Не стоит спешить с выводами.

— Да какими, блять, выводами?! — это был конец — пружина моего терпения лопнула. Уже не первый год я терпел всё это, и с меня достаточно. — Мне надоело, что Вы и Ваша дочь пытаетесь влезть в мою жизнь, несмотря на то что я прямым текстом говорю не делать этого! Угомонитесь или найдите другой объект для своих игр!

С этими словами я просто развернулся и направился к выходу. Сил больше не осталось.

Я ехал, превышая скорость, и мне было совершенно плевать на штрафы, которые потом обязательно придут. Гнев загорался, словно спичка, и превращался в целый вулкан, который готов неистово вырваться наружу, заливая всё вокруг лавой нахлынувших чувств и пеплом разрушения. Я мог быть спокойным и снисходительным, но до поры до времени. А если что-то усердно и долго капало, ковыряя терпение, то малейший пшик обнажал нутро.

Я чувствовал, что мне нужно срочно выпустить гнев, потому что я не мог контролировать себя — энергия разрушения стала выше моих сил на данный момент.

Лучшее, что я придумал, — это заехать в зал к Ромычу и побить грушу, чтобы выпустить пар.

—

Снова он. Это же не могло быть просто случайностью? Правда ведь?

Эта фотография всколыхнула во мне всё, что я так старалась забыть, от чего отчаянно пыталась убежать, избавиться. Оно как будто с новой силой ворвалось в мою жизнь. И в тот момент, когда мне показалось, что выхода нет, появился он.

Я опять в него врезалась.

Волна чего-то сильного и уверенного захлестнула меня, накрыла с головой, что я даже не успела этого осознать. А потом его слова…

Я просто сбежала.

Не знала, что мне нужно сделать, что сказать. Просто эмоции переполняли меня, и я должна была… А что, собственно, я должна была? Ах, да, верно. Никому не показывать свои слабости.

Я сидела в парке, схватившись за голову, не зная куда себя деть. Всячески пыталась укротить свои чувства и эмоции, но получалось паршиво. Я должна быть сильной, должна победить и жить так, как хочу. Я должна быть сильной…

— Эй, с тобой всё в порядке? — послышался незнакомый голос.

Я подняла взгляд и увидела перед собой красивую девушку, которая смотрела на меня с беспокойством.

— Эй, дружочек, так не пойдёт. Что у тебя стряслось? — спросила незнакомка, усаживаясь рядом со мной.

А я задавалась вопросом, неужели ей не всё равно? Какое ей дело до совершенно незнакомого человека?

— Тяжело…

— Вижу, что тяжело, — понимающе кивнула она. — Меня Лиза зовут, а тебя?

— Алиса, — прошептала я.

— Приятно познакомиться, — она улыбнулась так искренне, что мне даже не поверилось в реальность такой яркой улыбки. — Если не хочешь рассказывать, я просто посижу с тобой, ладно?