Инволюция (СИ) - Кауф А.. Страница 11

Огромная, питающая город, отрасль рыболовства потерпела крах. Временной заменой ей стала охота. Но и она быстра угасла. Жарким летом того же года часть лесной дичи подохла от неизвестной заразы. Охотники в ужасе находили мёртвых птиц, оленей, уток, зайцев и прочую разнообразную живность. Их мясо было ужасно жестким, как подошва. Да и вкус так себе. Выжившие животные мутировали в уродливых тварей, нападающих на любого, кто окажется в Тёмном, а ныне — Проклятом— Лесу. С острыми когтями и ртом, полным зубов, из жертв они стали палачами. Но охоту на них не прекратили. Лучше так, чем помереть с голоду. К слову, кролик, которого вы сейчас едите, некогда скакал по лесу на шести ногах, периодически цепляясь рогами за кустики. Приятного аппетита.

Ни о какой железной дороге не могло больше идти и речи. По Ливингстон Бэй потянулись зловещие слухи о проклятии, оставленном Джедедией в «подарок» потомкам. Людей охватила паника, ведь никто не мог покинуть эти края живым. Моряки, что раньше хоть на время могли уплывать из злосчастного города, оказались отрезаны от других берегов бушующими волнами, а торговцы — лесной полосой, кишащей исчадиями ада. Единственная запасная дорога через болотные пустоши была ненадёжной. Грузовики то и дело уходили на дно, а люди исчезали, как только на топь опускался туман. Огромная крышка невидимой ловушки захлопнулась, и следующими, кого коснулась невидимая рука смерти, стали сами жители Ливингстон Бэй.

Дождливым осенним днём в стенах тогда ещё вовсю функционирующей фабрики произошло массовое убийство рабочих. Никто толком не знает, как это случилось. А те, кому довелось расследовать дело, так и не смогли рассказать об ужасающей истине, пришедшей к ним. Забившиеся в каморках и укромных уголках, они издавали нечленораздельные звуки, перекликаясь визгами и вскриками. Несколько крепких нервами ребят, выносивших трупы, сохранили рассудок, но держали рот на замке. Будто одно лишь упоминание тех событий могло вызвать неведомое существо обратно, чтобы закончить начатое.

Вижу, вы слушаете меня внимательнее, чем раньше. Думаю, мне стоит рассказать об этом инциденте поподробнее. Накануне, перед происшествием, у завода кончились запасы мяса, необходимого для производства корма. Склады пустовали, а новые поставки ожидались не раньше, чем через неделю. Пришлось распускать рабочих по домам и поставить на «стоп» конвейерную ленту. Вот только утром следующего дня фабрика вновь заработала. Чёрный смог повалил из труб, душа прохожих и заволакивая солнце. Удивлённые рабочие устремились к воротам здания, радостно переговариваясь. Они переступили порог завода и больше не вернулись обратно.

Но один из грузчиков проспал. Он явился на фабрику только к обеду. Это спасло ему жизнь, но, к сожалению, не рассудок. Он был удивлён, обнаружив на складе огромные куски аккуратно упакованного мяса, завёрнутого в белоснежные обёртки. Но куда более его поразила гнетущая тишина, не нарушаемая оживлёнными голосами и лязгом инструментов. Все словно испарились в одно мгновенье, оставив огромного железного монстра работать самого по себе. Сколько он ни пытался звать товарищей, ответом был шум установок и свист пара, вырывающегося под давлением из щелей труб.

Обескураженный и напуганный, грузчик стал спешно возвращаться назад. Но на полпути через сортировочный цех его взгляд приковали туши мяса на крюках, что не спеша поочередно подавались внутрь обрабатывающего отсека. Что-то в них приковало внимание, заставив вглядеться. В следующую секунду из его горла вырвался вопль ужаса. Бедный грузчик, констебль, местный главврач, мэр и некоторые, согласившиеся прийти по своему незнанию, потом долго не могли отойти от шока. Даже местные газеты обошлись кратким очерком и списком жертв, не решаясь поведать подробности. Абсолютно ненужная цензура, как я считаю. В маленьких городках, подобных этому, у каждой стены есть рот и уши, хи-хи.

Думаю, вы уже догадываетесь, что они увидели на тех железных крюках. Людские тела с содранной до мышц кожей и отрубленными головами. Часть готового человеческого фарша была упакована в баночки с кормом и готова к доставке. Те же несчастные, что не успели попасть под тесак неведомого монстра, валялись большой кровавой кучей. Со снятой кожей, вывернутыми внутренностями, разорванными сухожилиями и раздробленными костями. Голые, грязные, с гримасой невообразимой боли, навсегда запечатлённой на их лицах, они представляли собой жалкую пародию на скот, готовый разойтись по цехам. Кто сотворил с ними это? Неизвестно. Несколько существ или одно, очень мощное и злое, не имеющее права называться человеком, проникло на завод и ушло оттуда незамеченным, оставив после себя след из обезображенных трупов.

Трудно описать, какой начался хаос. Город наводнил ужас. На Площади Пяти Столпов собирались разъярённые толпы людей. Они требовали дать им свободу, что отнял у них Джедедия много лет назад. На счастье Ван дер Брумов, треть населения состояла из их приспешников — таких же ворожей и магов. Быстро подавив недовольство, они собрались в родовом поместье и целую ночь решали судьбы людей. Вердикт был следующий: каждый, кто хочет покинуть Ливингстон Бэй, имеет на это три дня. При этом вернуться назад у них больше не будет возможности.

Давя друг друга и хватая всё, что могли унести, люди толпами устремились через гнилую топь прочь из края, где мрёт всё, что дышит жизнью. Некоторые машины были так нагружены, что уходили под торф, унося с собой людей. По истечению срока, словно велением высших сил, многострадальная дорога через болота рухнула, погребая запоздалых беженцев. Ливингстон Бэй на долгие-долгие годы оказался отрезан от внешнего мира.

О нас стали забывать — дорожный знак сняли, а название вычеркнули из справочников. Лично я считаю, это было даже к лучшему. Особенно учитывая специфику местных ритуалов и приношений… Кхе-кхе. Так, о чем это я? Ах, да. Потребовалось почти столетие, чтобы прорубить опушку и выстроить дорогу вдоль обрыва, по который вы, вероятно, и приехали сюда. Да, она ненадёжна, в некоторых местах опасна, но это всё же лучше, чем пытаться проломиться через Проклятый Лес или вброд пересекать зловонное болото.

Главная артерия города — завод кошачьего корма — за это время пришла в упадок, в том числе и из-за новых брендов. Ни о какой славе речи уже нет, а остатки сил брошены на выживание. Так что столетие-другое мы, может, ещё и протянем…

Что же я могу сказать лично вам? Каждый, кто находится на этой земле, обязан следовать правилам и бережно соблюдать традиции, возникшие задолго до вашего появления. Некоторые могут показаться странными или даже отвратительными, но всё же отнеситесь к ним с уважением. Я не знаю, надолго ли вы здесь. Однако уверена: совсем скоро вы научитесь чувствовать то же, что и остальные жители. Привыкнете. Освоитесь жить бок о бок с мёртвой тьмой. Вам никуда от неё не деться. Не сбежать. Это бесполезно. Мы — её семья, рабы и лучшие друзья. Чем раньше вы это поймёте, тем легче будет принять окружающую реальность. И помните, куда бы вы ни двинулись, тьма всегда будет рядом с вами, оберегать или же пытаться убить — зависит от ваших действий. Но она никогда не покинет эти края, ведь пока живы мы, будет жить и она.

Глава 4

На протяжении рассказа Мор умудрилась раз пять чуть не лишиться жизни. Зажав очередную сигарету двойным рядом белых зубов, она принималась раскачиваться на стуле, как в кресле-качалке. Ни опасность сломанной шеи от подобных манёвров, ни даже очередное практически падение не могли отвадить её болтать ногами в воздухе. Когда же со стойки послышалось заветное: «Заказ готов», она сломя голову кинулась за едой, по дороге перевернув пару стульев. Поднос тоже не избежал пляски и позвякивания тарелок от прыгучей походки Мор.

Неторопливая трапеза проходит в приятной тишине. Агата, как подобает правилам этикета, разделывает мясо и нанизывает ровные кусочки на вилку. Мор же, подобно урагану, уничтожает сладкое, не чураясь время от времени издавать удовлетворенные мычащие звуки. Лакомства были испечены в форме частей животных. Котобулочка приняла форму четвероного любимца города. Чизкейк, или, точнее, чизкот вместо треугольной формы имел полукруглую и выглядел как огромная зубастая улыбка из-за зигзагообразного слоя ванили сверху. Маковая начинка плетёнки закручивалась в спираль, образуя лапку с мостиками из теста между подушечками. Подобные кулинарные изощрения навевали мысль о «культе кошек», что теперь казалось не таким уж и бредом.