Чужой (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич. Страница 123

— Хорошо, я всё поняла. Приеду из Японии и сразу начну. Да, именно так, как ты сказала… С обследования.… Серьёзно. Слушай, давай обсудим это попозже? У меня сейчас непродуктивное время для разговора. Голова постоянно думает о новой песне. Спасибо, мама. До свидания. Я тебя тоже люблю.

Закончив разговор, кладу телефон рядом с собою на стол.

Пфф… Как же хорошо, когда живёшь один! Просто райское наслаждение! Не, конечно приятно, когда о тебе беспокоятся и заботятся, но как же порой это не вовремя происходит! Бывает, иногда просто мечтаешь, чтобы хоть кто-нибудь взял, да и кинулся расспрашивать о твоих душевных переживаниях, — ан нет никого! Но, когда ты в заботах по самое горло, вот тогда-то все прямо-таки спиной начинают ощущать наступление того самого момента, когда нужно звонить и узнавать, — КАК У МЕНЯ ИДУТ ДЕЛА⁇ А не дай бог в этот момент они — «не очень», то это «плюс пятьсот» к желанию у знакомых позвонить и поговорить! Что в том мире, что в этом, — одна и та же бодяга…

Раздаётся звонок во входную дверь, потом ещё один и ещё. Поднявшись с кресла, иду смотреть — кого там такого нетерпеливого «принесло прибоем»?

— Это я! — радостно вопит снаружи голос СунОк, неожиданно вызывая абсолютное незнакомое доселе желание — перекреститься.

— Я буду теперь с тобой ночевать! — жизнерадостно объявляет онни, протискиваясь в открытую мною дверь и затаскивая за собой здоровенный чемодан на колёсиках.

Не удержавшись, таки осеняю себя крестом.

— Ты чего? — вытаращивается на меня нежданная гостья. — Верующей стала?

— Просто захотелось. — дипломатично уклоняюсь от ответа и спрашиваю. — А как же мама? Ты её одну оставила?

— Вместо меня там две монахини. — закрывая за собою выход на улицу, сообщает СунОк. — Из Пэннён. Я их попросила помочь. Они обрадовались и согласились.

— А мама?

— Она тоже была рада.

— Почему?

— Возле дома снова появились журналисты. Если буду ездить сюда как раньше, то они легко за мною проследят. Мы с мамой подумали и решили, что в квартире мне лучше пока не появляться.

Понятно. Они подумали и решили. Меня, как обычно, не спросили.

— Чего? — спрашивает онни, смотря на меня. — Ты же хотела сохранить это место в тайне? Что опять не так?

— Ситуация изменилась. — вздыхаю я. — С таким ажиотажем в СМИ, шансов на то, что не найдут, никаких. Вопрос времени.

— Нечего было привлекать к себе внимание. — недовольным голосом, нравоучительно, произносит СунОк. — Зачем бутылками кидалась? Сидела бы тихо, никто бы тебя сейчас не искал.

Не отвечая на выговор, иду следом за направившейся внутрь помещения онни. Думаю, — возможно ли, в принципе, объяснить? Так, чтобы слушатель прочувствовал эмоции, когда ты, уже практически буквально вот, решил, что свободен, но внезапно оказался перед выбором. И, поскольку считаешь себя хорошим человеком, принимаешь решение не в пользу себя, а кого-то, которого, по сути, совсем не знаешь. А после не чувствуешь радости за своё человеколюбие и правильность, а одно лишь недовольство неспособностью быть эгоистом, как все нормальные люди. Плюс, — ощущение использования твоей природной порядочности для чьих-то неясных целей. Такое кого хочешь выбьет из колеи и выбесит. Но, думаю, об этом рассказать не получится. Не поймут-с…

СунОк в этот момент докатывает чемодан до своего стола.

— Ты песню придумала? — обернувшись, спрашивает она.

— Нет ещё.

— А когда?

— Как только, так сразу.

— Я помогу. Говори, что нужно.

— Если бы знала, сама давно бы уже сделала.

— Разве нет никакого способа? — удивляется онни.

— Вообще-то… есть один. — подумав, признаюсь я.

— Какой?

— Расширения сознания. Только…

— Что?

— У меня со здоровьем, сейчас не очень…

— Здоровье можно поправить! А заявить о себе тебе нужно прямо сейчас! Хочешь быть знаменитой, — придётся потерпеть.

— Запомни, ты это сказала. Не я.

— А что такое? — настораживается сеструха.

— Технологию нужно точно выдерживать.

— Я могу составить график! По минутам!

— Нужно подумать. — увиливаю я от принятия на себя ответственности.

(позже, гараж)

— Что значит, — «у них их нет»? — не понимаю я, удивлённо смотря на ЁнЭ.

— Решением администрации исправительного учреждения «Анян», музейные экспонаты, — «Золотой граммофон» и «Золотая ракета», переданы на временное хранение в школу искусств «Кирин». — похоже цитирует мне фразу из документа мой персональный менеджер.

Она взялась «состыковывать» в пространстве и времени съёмку моего портфолио. Но в этом процессе возникли неожиданные проблемы.

— Кто им это разрешил?

— Босс, к сожалению, у меня нет оригинала или копии договора, заключённого между вами и исправительным учреждением. Скажите, — было ли в нём требование хранить призы исключительно в музее «Анян»?

— Нет, такого не было. — отвечаю я, припомнив содержание текста документа.

— По-видимому тогда нарушений нет, раз этот момент не был отдельно обговорен. Обмен фондами — обычная музейная практика.

«Вот чёрт! — недовольно думаю я, — Хотел, чтобы на первые в истории страны премии „Грэмми“ и „Хьюго“ корейцы бегали смотреть в тюрьму, но меня опять обвели вокруг пальца. Юридически, — всё законно. А по факту, — надо мной поглумились!»

— Но это решаемая проблема. — успокаивает ЁнЭ, возможно приняв моё молчание за огорчение или растерянность. — Вы можете обратиться с просьбой в музей «Анян». Они официально подтвердят своё согласие документом, который нужно будет предъявить в «Кирин». Администрация школы, получив разрешение, сможет предоставить вам во временное пользование хранящиеся у них экспонаты…

!!! Я должен вымаливать свои призы⁇!!

—… Для оформления потребуется ваше личное присутствие. Босс, вам придётся приехать в «Анян» с документами, подтверждающими личность.

— Не поеду. — коротко отвечаю я.

— Тогда портфолио и композитная карточка модели не будут сделаны так, как вы хотите.

— Обойдусь.

— Если опасаетесь, что на бюрократические процедуры уйдёт много времени, я могу обратиться в администрацию «Кирин». Думаю, они не откажут вам в проведении фотосессии в своём музее.

— Кукиш им, а не фотосессию! Пусть мою справку об окончании школы фотографируют!

Менеджер, молча, с вопросом во взгляде, сморит на меня.

— Не собираюсь выпрашивать разрешение на возможность подержать в руках свои награды. — объясняю ей причину своей негативной реакции и добавляю. — Пожалуйста, узнай, каким образом я могу забрать из музея «Анян» граммофон и ракету.

ЁнЭ кивает и, взяв в руки свой органайзер, записывает задание.

— Будет сделано. — обещает она.

— Онни, — поворачиваюсь я к СунОк простоявший весь разговор с отвисшей челюстью. — Обстоятельства складываются так, что без «расширения сознания», — не обойтись. Вся надежда теперь только на тебя.

— Что нужно делать? — закрыв рот, с готовностью спрашивает та.

— Необходимо приобрести ингредиенты по списку, который я тебе сейчас дам. Замена компонентов и покупка низкокачественных, — недопустимы!

— Хорошо. — увидев понятную для неё задачу, онни подбирается, готовясь действовать. — Пиши!

(немного времени спустя)

- Водка⁈ — ошарашено произносит СунОк, подняв голову от листка с перечнем и неверяще смотря на меня.

— Основной ингредиент. — киваю, постаравшись сделать это солидно, — Без него, — никак. И обрати внимание на производителя. Бери только русскую экспортную.

— Целый литр⁈

— Самое страшное, когда внезапно не хватило. Пусть лучше останется.

Поняв, что это не шутка, СунОк опускает голову к листку.

— Красная и чёрная икра? — спустя секунду уточняет она.