Сильнее бога - Беляев Александр Романович. Страница 3
— Ну да, конечно. Не обучен еще ветер в упряжке ходить! Вот ты поучишь! — не унимался Уквун.
Катык смеялся вместе с ним, Кителькут улыбался, как взрослый, наблюдающий детскую игру и заранее уверенный, что из нее ничего не выйдет.
Цилиндр вырвался из рук Нувата и покатился по ледяному полю.
— Держи, держи! Хомут сбежал! — кричал Уквун, хлопая себя по коленям. Катык заливался мелким смехом.
Анека бросилась за цилиндром и настигла его прежде, чем добежали Байдаков и Нуват. Она ухватилась за металлический диск. Но ветер свалил ее с ног, и она, не выпуская диска, покатилась вместе с ним.
Это было уж слишком. Уквун сел на корточки и ухватился За живот — до того истерически он смеялся. Слезы выступали на глазах и тут же превращались в льдинки.
Наконец Нувату, Байдакову и Анеке удалось остановить цилиндр. Но вернуть его на место, против ветра, было нелегко.
— Впряги собак! — кричал Уквун. — Надежней ветра будет!
Молодые люди изнемогали от усталости.
— Во всем виновато твое нетерпение, — упрекал Вайдаков Нувата. — Надо было переждать, пока ветер утихнет!
Нуват ничего не ответил: не до того было. Он был возбужден борьбой и с ветром и с Уквуном, который явно уже считал себя победителем. И Вайдаков знал: теперь Нуват не уступит, если бы все ветры севера обрушились на них.
Дюжему Каравии стало жаль молодых людей. Он пришел к ним на помощь, и скоро цилиндр был доставлен на место. Каравия, Анека и Вайдаков поддерживали цилиндр, а Нуват привинтил к его верху с трех сторон длинные металлические трубки-тяжи, похожие на оглобли, прорубил во льду три ямы, опустил в них тяжелые ящики, а к ним прикрепил концы «оглобель». Теперь цилиндр стоял неподвижно, только вздрагивая под напором ветра.
— Надо пустить его на холостой ход, — сказал Нуват. Подошел к нижнему кругу, на котором стоял цилиндр, и повернул рычажок. И цилиндр вдруг закрутился с такой бешеной быстротой, что разрезы на его боках стали незаметны.
Уквун перестал смеяться. Это было неожиданно и непонятно.
— Занятная игрушка! — сказал Кителькут.
Эти насмешливо сказанные слова вернули самообладание Уквуну, и он вновь оживился.
— Для забавы малых детей! — подхватил шаман шутку Кителькута. — Но где же свет и тепло? От твоей игрушки дует еще сильнее. Я совершенно продрог! — И он сделал вид, что дрожит всем телом.
— Да, советую тебе отойти подальше, — отозвался Нуват. — От этой игрушки тебе не поздоровится!
Вайдаков возился с белыми шнурами, заинтересовавшими Анеку, которая помогала ему, а Нуват вынул новую вещь — скрученную спиралью трубку-«змеевик».
Уквун смотрел уже с некоторой завистью. С такими странными вещами, выдав их за амулеты, можно было бы делать неплохие дела!
Работа затянулась. Вайдаков, уставший с дороги, едва стоял на ногах, но не хотел отставать от своего неутомимого друга.
И чем дальше работали молодые люди, тем непонятнее для зрителей казались их действия. Нуват, Вайдаков, Анека и Каравия наставили вокруг юрт и оленьего стада кольев, на колья Нуват прикрепил белые стаканчики и протянул проволоку. На проволоке развесил «стеклянные бусы».
— Теперь идем в юрту! — заявил он.
Там тоже появились провода и большие «стеклянные бусы». В кадушку с водой Нуват опустил спиральную трубку.
Уквун, не спуская глаз, следил за этими необычайными приготовлениями. Уверенность, с которой работали молодые люди, начала беспокоить шамана, но он все еще надеялся, что ветер не «дастся в руки мальчишкам» и Нуват будет посрамлен.
А Каравия работал с увлечением. Уж очень все это было ново и интересно. Женщины из «холодного помещения» юрты с суеверным ужасом смотрели на паутину проволок и блестящие бусы.
Наконец Нуват сказал:
— Ну, кажется, все готово. Можете идти под полог!
Все население юрты вползло в теплое «жилое» логовище, где еще тускло коптили масленки. Но теперь над головою Кителькута висела стеклянная бусина величиною в кулак.
— Сидите и ждите! — крикнул Нуват и вышел наружу.
Все сидели в напряженной тишине ожидания. Даже Уквун молчал. Он очень волновался и шептал тонкими губами: «Ветер! Ветер! Ты могуч и силен! Не выдай себя и меня, твоего слугу…»
И вдруг случилось чудо.
Среди чадного полумрака вспыхнуло ослепительно-яркое солнце. Женщины вскрикнули, словно от громового удара, и закрыли лицо руками. Даже мужчины вздрогнули. Уквун, лежавший на животе, уткнулся головой в мех. На несколько минут все ослепли от непривычной яркости света. Потом понемногу начали открывать глаза и оглядывать друг друга так, словно видали впервые.
Какие глубокие морщины на лице Уквуна, Яяка и Рынтины! И какие грязные лица и тела! И какая ужасающая грязь вокруг!
Они словно проснулись в новом мире и впервые увидали себя и свое жилище в настоящем свете. Ужасное пробуждение! Логово зверя чище и опрятнее.
Анека вдруг всплеснула руками и запела:
— О, свет! О, радостный свет! О, великий Нуват! Ты не обманул. Ты сделал из ветра маленькое солнце, и оно пришло к нам в юрту и осветило наши лица.
Потом девушка засмеялась и сказала:
— Неужели и я так безобразно грязна, как все? Твои морщины, Рынтина, черны от грязи, а глаза полны гноя. Твоя голова, Уквун, как старый, грязный засаленный мех!
— Да, вам давно пора умыться! — вдруг послышался голос Нувата. — Идите сюда!
Все вылезли из-под полога в «холодное» отделение юрты и вновь вскрикнули от удивления. И здесь «маленькое солнце» ярко осветило то, что веками пряталось в тени: груды костей, объедки, грязь, немытую посуду…
— А здесь как будто стало теплее. Неужели на дворе сразу потеплело? — с удивлением спросил Каравия.
— Да, здесь гораздо теплее! — подтвердила Анека. — Отчего это?
— Идите сюда! — приказал Нуват.
Все подошли к бочке, в воду которой был погружен змеевик. Вода закипала. Закипала без огня! Пар поднимался над бочкой. Это было похоже на колдовство. Уквун не поверил глазам, опустил палец в воду и вскрикнул от ожога.
Наступила очередь Нувата смеяться.
— А ну, попробуй еще! — сказал он. — Вот вам свет, вот и тепло. Теперь идем наружу, я покажу вам последний подарок ветра!
Чукчи вышли из юрты и в третий раз были удивлены так, как не удивлялись во всю свою жизнь.
Можно было подумать, что несколько звезд упало с неба и повисло на воздухе вокруг юрт и стада, как звездное ожерелье. Собаки выли, удивленные не менее людей.
— Эти маленькие лампочки будут охранять стадо оленей от волков, которые не осмелятся подойти к свету.
Анека снова запела, не боясь мороза:
— О, Нуват! Великий Нуват! Ты сводишь на землю солнце и звезды и ветер превращаешь в горячую воду! Ты самый великий шаман!
Уквун заскрипел зубами от злости. Это было уж слишком. А Нуват засмеялся и сказал Анеке:
— Ты ошибаешься, Анека. Я не шаман, и этот свет не солнце и не звезды. Идемте теперь в юрту, и я расскажу вам о том, что кажется вам чудом.
— А что это гудит? — спросил Каравия, подходя к вращающемуся вингротору.
— Мотор. Я объясню вам и это, идемте.
Длинна полярная ночь, а и ее, кажется, не хватит, чтобы переслушать все, что говорит Нуват.
Анека смотрела на него, не отрывая глаз. Многого она не поняла, но главное было для нее ясно, как яркий свет вот этой лампы, этого маленького домашнего солнца: Нуват принес свет. Нуват принес новую жизнь.
С интересом слушали все, но каждый по-своему. Каравия уже был увлечен, Уквун напуган, а Кителькут соображал и подсчитывал, как отразятся эти новшества на его делах. Ка-тык, старый чукча, который еще верил в духов ветра, солнца, камней и огня, был явно против Нувата.
И когда утомленные слушатели наконец улеглись спать вместе с гостями, погасив электрическую лампу, Катык впотьмах дополз до Уквуна и спросил тихо, в самое ухо шамана:
— Что ты думаешь, Уквун?
— Я думаю, что Нуват принес мне гибель! — так же тихо ответил Уквун.