Если бы не ты (СИ) - Верцун Дарья. Страница 4

— Здесь всё по-другому…

— Не всё, — Марк занёс во двор мой чемодан, поставил его на высокое крыльцо и завозился с ключами, но на мгновение приостановился. — Может, всё-таки, поселишься у меня?

— Нет, — я качнула головой, — мы ведь уже об этом говорили. Я не хочу тебя стеснять.

— Ты последняя, кто может принести мне неудобства.

— И всё же я останусь здесь.

— Тогда пообещай звонить мне всякий раз, когда тебе что-нибудь понадобится, ладно?

Я кивнула.

— Я серьёзно. Каждый раз.

— Обязательно, — я мягко улыбнулась брату в благодарность за заботу.

Мы занесли вещи в дом, и меня тут же окутал лёгкий аромат, присущий этим стенам. Цветочный, сладкий, но не резкий. Согревающий душу запах из детства. Потратив несколько минут на душ, я снова присоединилась к брату. Мы пообедали, иногда перекидываясь общими фразами, а потом он засобирался домой. За двором мы попрощались. Марк снова крепко обнял меня, напомнив о том, что я всегда могу на него положиться, и, сев в серую старушку БМВ, скрылся вдали улицы. Помахав ему вслед, я скрестила на груди руки и с грустью обвела взглядом соседские дома. Сколько бы времени ещё мне понадобилось, чтоб вернуться сюда, если бы не беда с мамой? Два, три года? Или десять? Вдруг моё внимание привлекло движение возле знакомого чёрного Пассата, стоящего на другой стороне улицы через три дома от меня. Я замерла, всматриваясь в высокую мужскую фигуру, застывшую на месте, с явным узнаванием изучающую меня с внимательным прищуром карих глаз. Влад. Он медленно поднял руку и помахал мне. Этот жест показался до боли знакомым… С него завязалась дружба. Проглотив тяжёлый ком тоски и обиды, я потупила глаза вниз, резко развернулась и вошла во двор, закрывая калитку на замок. Слишком много переживаний для одного дня. И слишком много воспоминаний…

Глава 2

Одиннадцать лет назад…

По устоявшейся за учебный год привычке я проснулась, когда ещё солнечные лучи не во всю силу начали согревать землю, а капельки росы на траве приятно щекотали босые ноги. Я всегда любила раннее утро, и сейчас, когда не нужно было спешить на уроки к восьми, медленно прохаживалась по саду за нашим домом, пропуская сочные зеленые травинки меж тонкими пальчиками ног. Свежесть, исходящая от сыроватой земли, наполняла меня ощущением живости и счастья. Наверное, скажете: глупая. Такие обыденные вещи, как утро, роса и свежий воздух не могут приносить счастья, особенно, когда тебе всего девять. Но я всегда была странной девочкой. Играм в дочки-матери предпочитала катание на велике с мальчишками, красивым платьям и бантикам — штаны и футболки, а сладким леденцам — зелёные грецкие орехи, сорванные с дерева в начале лета, от которых приходилось сутками отмывать руки. Поэтому не было ничего необычного в том, что я наслаждаюсь такой обыденностью, как летнее утро. Самое заурядное, которых за время каникул будет еще восемьдесят три штуки. Тем лучше для меня. Замечая мелочи и умея им радоваться, я почти никогда не испытывала горестей. Я просто не обращала на них внимания. Зачем? Ведь в мире есть столько всего, что превосходит все неудачи! Летние каникулы только начались, и это тоже не могло не радовать. Впереди столько новых эмоций. С Леночкой, подружкой, с которой мы сидим вместе за партой на школьных уроках, мы договорились каждый понедельник кататься на роликах; с Маришкой, девчонкой из кружка по изобразительному искусству, будем ходить друг к другу в гости рисовать. Она как раз недалеко живёт: нужно пройти всего два квартала и небольшой сквер, — пешком каких-то пятнадцать минут. Родители Алины обещали в скором времени взять нас всех на дачу на пару дней. Там в деревне недалеко от домика речка есть неглубокая — накупаемся с девчонками вдоволь! И Марка я без внимания, конечно, не оставлю. Он хоть в последнее время и важный стал, к ребятам меня не берёт и гуляет дольше обычного, я всё равно придумаю нам общее развлечение. С ним-то мы неразлучны. Хоть у нас и ссоры бывают, и драки (неделю назад я, к примеру, зуб ему выбила, за что тоже знатно отхватила и от самого брата, и от мамы), всё равно мы потом миримся. Мама говорит, что мы друг за друга должны стоять горой.

Сегодня же, к слову, был понедельник. Меня так и подмывала моя небезызвестная нетерпимость надеть на ноги новенькие ролики с серебристыми узорами, которые я выпрашивала у мамы чуть ли не с самой прошлой осени, когда увидела, как мастерски рассекает по улице старшая на пару лет девчонка, и выехать на них со двора. Эта Инна, красавица неписаная с буйными рыжими кудрями, никогда мне не нравилась, вечно к Марку липла и перетягивала всё его внимание на себя, а с появлением у нее этой чудо-обуви на колёсиках, с сияющими стразиками на носках, она и вовсе нос задрала. Смотрит на меня, как на букашку, и даже не отвечает, когда я с ней говорить начинаю. Но теперь-то я ей нос утру! Таких крутых роликов, как у меня, даже у королевы Англии нет. Так мама сказала, когда презентовала мне их в честь успешного окончания четвёртого класса.

Опёршись спиной о ствол старой яблони, я сорвала тонкую травинку и поднесла её к мерцающему бликами шарику росы, от ветра покачивающемуся на одуванчике, и пронзила капельку острым зелёным кончиком. Она тут же растеклась между двумя растениями, и исчезла, не оставив и мокрого следа. Странно. Сверху раздался какой-то шелест. Я подняла голову, чтобы посмотреть, что происходит, и в ту же секунду мне в лоб больно прилетело маленькое зелёное яблочко. Ойкнув, я тут же подпрыгнула на ноги и побежала в сторону дома, держась за место ушиба. Шишка под пальцами росла с неумолимой скоростью.

Мама уже проснулась и собиралась на работу. Она работала на конфетной фабрике, что никак не укладывалась в моей голове. Кондитеры, они же должны быть, как на картинке в детской книжке: с большими щеками налитыми густым румянцем, как у хомяка, с добрыми, весёлыми глазами и толстым животом. На них обязательно должен быть надет белый поварской китель, а на голове — колпак. Мама же выглядела совершенно иначе. Нет, глаза у неё, конечно, были добрые. Добрее, чем у Феи-Крёстной из мультика про Золушку. Но у нее не было ни толстых щёк, ни живота, ни колпака на голове. Наоборот, она была довольно худой, с тонкой талией и длинными белыми волосами, всегда закрученными в низкую гульку, и носила строгие костюмы и туфли на каблуках. Пока я ломала голову, пытаясь прийти к пониманию, кто все-таки обманывает, — картинка в книжке, или мама работает таки не на заводе по производству конфет, брат с раздражением мне доказывал:

— Наша мама работает не поваром, а технологом. Дундук, — он постучал кулаком по лбу. — И она не готовит конфеты, а придумывает рецепты.

Я только пожимала плечами. Как будто нельзя придумывать рецепты и самой же их готовить.

В дом я вбежала уже с хорошо заметной красной припухлостью на лбу, всё еще прикрывая ее рукой.

— Ма-а-ам! Мама!

— Что такое, Ева? Что случилось? — она присела передо мной на подлокотник дивана и отвела ото лба мою руку, внимательно осматривая ранение. — Да уж, шишка нехилая. И где тебя угораздило с утра пораньше?

— В саду, — затараторила я, сдерживая слезы. Ни за что не дам им пролиться, я не нюня какая-то. — Я сидела под деревом, минуты считала до того, как Леночка придёт, и мы пойдем кататься на роликах. Вдруг слышу: «Хрясь-шурх», и тут яблоко как прилетит мне по голове. Ну и вот, — я развела руками, показывая итог моего увлекательного рассказа.

— Понятно, — мама встала и нежно потрепала меня по волосам. — Подожди минутку, нужно приложить лёд, — сказала она и скрылась за дверью в кухню.

Прислонив к голове ледяной свёрток чего-то красно-коричневого, я сидела на диване и, болтая ногами, пыталась незаметно отковырять от зеленой обивки небольшое засохшее шоколадное пятнышко, которое появилось здесь вчера после того, как я оприходовала целый батончик Марс под мультики про Дональда Дака. Мое счастье, что мама его еще не заметила, а то влетело бы мне по первое число. Громкий стук пяток по деревянному полу за моей спиной оповестили о пробуждении Марка. С разбегу запрыгнув на диван, он перекатился на живот, подставил кулак под подбородок, внимательно посмотрел на меня, ехидно приподняв брови, и прыснул со смеху: