Одинокие сердца (СИ) - Устинова Юлия "Julia Joe". Страница 24

— Не понимаю. Зачем твоей бывшей следить за тобой? — в голосе Алёны звучит недоверие и страх.

— Затем, что она чокнутая! В прямом смысле.

— А мне-то что теперь делать?! — взрывается Алёна. — Что про меня подумают?! А если родители увидят? Господи… А на работе?! Там же одни мужчины!

При мысли о том, что какие-то мужики увидят Алёну полуголую и трахающую мою руку, мне становится нечем дышать. А что, если кто-то, глядя на нее, захочет передернуть? Или решит, что она девушка легкого поведения, и начнет искать с ней встречи? Я не смогу набить морду каждому.

Несколько секунд я тупо пялюсь в одну точку, а затем тянусь к заднему карману, достаю свой мобильный и открываю мессенджер.

— Успокойся, пожалуйста, — прошу ее, набирая сообщение Усольцеву, — ситуация очень неприятная, но мы не делали ничего плохого, это во-первых. А во-вторых, я уже пишу своему приятелю, он компьютерный гений, помнишь, я тебе о нем рассказывал? Ну тот, которого я на слабо заманил на Байкал? Он специалист по кибербезопасности, работает в крупной компании. — Глядя на меня огромными испуганными глазами, Алёна нерешительно кивает. — Мы обязательно что-нибудь придумаем.

— А мне что делать? — бормочет она.

Я сажусь рядом и обнимаю ее.

— Сейчас я отвезу тебя домой, а потом поеду в полицию.

— Ты правда не снимал, как ты… как мы… — девушка все еще сомневается.

— Нет, Алёна. Я бы никогда так не поступил. Ни с тобой и ни с кем. Никогда. И ты это знаешь.

— Выходит, и фейк создала Инга?

— Ну не я же!

— Господи… И ты собираешься все это рассказать в отделении? Представляю, как над тобой будут смеяться.

— Мне без разницы. Нельзя оставлять такое безнаказанным. Это не безобидные шалости. Это преступление против личности. Ты тоже должна обратиться в органы.

Алёна тяжело вздыхает и грустно усмехается.

— Полиция ничего не сделает.

Стиснув зубы, я качаю головой.

Она права.

Никто не станет заниматься такой фигней. Заявление примут, только что им пришить к делу? Мои догадки? Рассказ о том, как одна моя баба изводит другую?

Но я не собираюсь сидеть сложа руки.

— Пойми, если спустить все на тормоза сейчас, я не знаю, что еще она может придумать. Ты помнишь, я просил тебя прикинуться моей девушкой? Думаешь, мне делать было нехрен, да? Или я только и занимаюсь тем, что прошу незнакомок мне подыграть? Я реально задолбался с ней! Я говорил по-хорошему, убеждал, просил — бесполезно! Инга вцепилась как клещ! И я, здоровый взрослый мужик, ничего не могу с этим сделать! — Меня прерывает звук уведомления. Я проверяю телефон. — Ну вот. Фейк уже заблочили. Мой друг работает над проблемой.

— Миша, невозможно избавиться от видео в интернете! Если удалить его в одном месте, не факт, что оно не появится в другом!

— Да, но можно свести последствия к минимуму. И потом, там почти не видно твоего лица. Тебя узнает лишь тот, кто наверняка в курсе, что это ты. Осталось заставить Ингу уничтожить видеозапись.

— Ты уверен, что это Инга?

— Абсолютно. Я все улажу, слышишь. Главное — чтобы ты мне верила.

— Я не знаю, Миш. Я боюсь, — едва слышно говорит она.

— Меня?

— Нет. Боюсь, что больше не смогу доверять тебе.

Я медленно киваю.

— Понимаю. Прости, если бы не я, тебе бы не пришлось проходить через все это.

— Я тоже хороша. Посмотри, что я тут устроила, — Алёна нервно хихикает. — Меня саму надо лечить. Не волнуйся… я все компенсирую… Просто назови сумму ущерба.

Ну точно.

Один только квадрокоптер стоил почти две сотни.

— Алён, угомонись. Мне не нужны деньги. Отрабатывать будешь.

Девушка настораживается.

— В смысле?

— В смысле натурой, — говорю я. Алёна возмущенно распахивает глаза. Похоже, сейчас она не в том настроении, чтобы воспринимать юмор. — Эй, я пошутил. Ты всё-таки меня боишься?

— Я не боюсь. Нет. Не боюсь.

— Точно?

— Угу.

Я тянусь к ней, поправляю ее влажные волосы и нежно целую в лоб.

Мне необходимо сделать все, чтобы эта девушка больше не плакала. Будет Алёна моей или нет, я должен позаботиться о ней, защитить от последствий. Я хочу, чтобы она снова мне доверяла.

— Идем, я тебя отвезу.

— Подожди. Я так не могу. Нужно здесь навести порядок, — Алёна наклоняется и поднимает кусок скалы — подставку, на которой раньше держалась композиция из мамонтовой кости.

— Ничего. Я сам потом все уберу, — машу рукой.

После чего мы одеваемся и выходим из квартиры.

Высадив Алёну у ее дома, я достаю телефон и набираю номер Инги.

У меня нет сомнений, что именно она заварила всю эту кашу, но, возможно, ее поступку есть хоть какое-то адекватное объяснение. Мне нужно услышать ее версию, хоть что-нибудь. Ведь нельзя лишать человека шанса все исправить.

Инга отвечает почти сразу.

— Привет, какие люди, — по голосу заметно, что она пребывает в отличном настроении.

— Ну и какого хрена ты творишь? — я сразу иду в атаку.

— Так тебе не понравился фильм? — невозмутимо спрашивает Инга. — Понимаю, актриса, конечно, так себе. Поэтому ты не трахнул ее по-настоящему. У тебя на нее не встает, да?

Я поджимаю губы, чтобы не заорать матом.

— Значит не хочешь по-хорошему?

— По-хорошему — не про меня. Я же у тебя плохая девочка. И тебе это нравилось. Мы должны быть вместе, неужели ты этого не понял?

Я провожу рукой по лицу.

Хватит. Я сыт по горло.

— Все я понял, — цежу сквозь зубы.

— Миша?

Я сбрасываю вызов.

Все хуже, чем я думал.

Она не отстанет.

В голове роем кружатся возможные варианты того, на что может быть способен одержимый человек.

Да на что угодно.

Можете смеяться, но я только сейчас понимаю, насколько темная душа была у девушки, с которой я встречался.

Так что одним заявлением в полицию явно не обойтись.

У меня появляется неожиданная мысль. Разблокировав телефон, я уточняю адрес человека, мнение которого всегда имело для моей бывшей особое значение. И спустя полчаса останавливаюсь на подземной парковке небоскреба, где располагается офис строительной компании.

Девушка на ресепшене просит немного подождать, но уже через несколько минут я поднимаюсь на лифте в кабинет генерального директора.

— Михаил? Какими судьбами? — пожилой мужчина в деловом костюме приветствует меня, протягивая руку.

— Здравствуйте, Олег Сергеевич, — киваю своему давнему спонсору.

— Присаживайся. Кофе, чай?

— Спасибо, нет.

— Тогда чем обязан? — серые глаза пытливо смотрят на меня.

Устроившись в кресле, я не сразу нахожу нужные слова.

— Даже не знаю, как вам сказать. Речь об Инге.

Олег Сергеевич хмурит свои седеющие кустистые брови.

— Вы же, вроде как, разошлись?

— Вот вы ей об этом скажите, — фыркаю я.

Мужчина в кресле руководителя настораживается.

— Что она опять натворила?

— Опять? — я ловлю его на слове.

— Рассказывай, — устало кивает Олег Сергеевич.

Вздохнув, я сообщаю ему о проблемах, которые мне создает Инга, не забыв упомянуть о том, что она незаконно проникала в мое жилье и установила слежку.

Олег Сергеевич спокойно и вдумчиво слушает меня, но я-то понимаю, что ему неприятно. Ни одному отцу не понравится, что какой-то левый мужик жалуется ему на его взрослую дочь.

— М-да, — угрюмо тянет он. — Что думаешь делать?

— Напишу заявление. Буду добиваться судебного запрета на приближение. Я не знаю, что от нее ожидать.

Мужчина напротив обреченно вздыхает.

— Понимаю.

— Что с ней?

— А ты сам-то как думаешь?

— Я не врач. Но это ненормально, вы не находите?

Олег Сергеевич внимательно смотрит на меня.

— Сделаем так. Подожди с заявлением и с судом повремени. Я ее увезу из страны. Поверь, у меня есть рычаги давления на мою дочь. Может быть, есть некая сумма, которая бы устроила тебя в качестве компенсации за моральный ущерб? — прагматично предлагает он.