Академия Семи стихий. Пламя Индар (СИ) - Охотникова Лилия. Страница 8

Вдруг в дверь гостиной постучали. По спине пробежал холодок. Может это даритель букета явился требовать оплату натурой? Есть такие умалишённые, воображающие, что за любую безделицу могут получить оплату в виде страстной ночи.

– Кто там? – тихо спросила хрипловатым со сна голосом, на цыпочках подобравшись к двери.

– Торлис Татум! Откройте, мне нужна ваша помощь! – послышался приглушённый голос из-за двери. Голос показался мне похожим, и одновременно не похожим на ректорский.

Прежде чем открыть дверь, осмотрела себя. Ночная рубашка, в которой я щеголяла, была более чем скромной: до пят, с длинными рукавами и высоким воротником, из плотной белой ткани. Мама сшила, и наказала одевать только её или похожую сменную рубашку. Видимо заклинание какое-то наложила для сохранения моей девичей чести и благонравия.

Создав фаербол над правой рукой, повернула ключ в замке. Едва я приоткрыла дверь, Торлис ворвался в комнату. Быстро прикрыл за собой дверь и повернул ключ. Очень хотелось наградить его фаерболом, но я лишь попятилась назад, рассеяв заряд. Ректор выглядел крайне непрезентабельно: с всклокоченными волосами, в серой от земли и сажи драной рубахе, и пыльных сапогах. Дракон смерил меня беспокойным взглядом. Молча пересёк разделявший нас метр, приобнял меня за талию, и прижал к мощному торсу.

– Простите, времени нет объяснять! И так пришлось ждать, пока откроете! – скороговоркой заметил Торлис, создавая портал.

От удивления все мои возражения застряли в горле, и лишь одна мысль вертелась в голове. Я переживала, что из-за грязной одежды ректора испачкается моя белоснежная рубашка. Вот глупая, мне бы о чести подумать!

Мы переместились на поле, находившееся в километре от академии. Вышли в сумрак ночи. Торлис извинившись, убрал руку с моей талии и отошёл. Голыми ступнями я ощутила холод земли, и мягкую влажность травы.

– Зачем мы здесь? Вы мне даже обуться не дали! – проворчала я недовольно, вглядываясь в темноту.

Торлис создал небольшой магический светильник. Озадаченно посмотрел на мои голые ступни. Снял свои сапоги и поставил их передо мной.

– Совсем не подумал! Оденьте пока мои сапоги!

– Зачем вы переместили меня сюда? – снова спросила я, надевая большие сапоги дракона. Ворчать по поводу обувки не имело смысла. В воздухе чувствовался жар огня, пахло гарью и витали эманации смерти. А прямо перед нами слегка колебался мощный воздушный заслон. Он что-то скрывал за собой.

– Вы только не пугайтесь! – Торлис заглянул в мои глаза, когда я встала ровнее, обув громадные сапоги тёплые после ног ректора. Внутри шевельнулось чувство неприятия, но я задавила его. Чужие сапоги лучше прогулки босиком по холодной земле. Опасной прогулки, суду по усиливавшемуся жару и дрожи земли.

Торлис не стал ничего объяснять. Схватив за руку, провёл меня через воздушный заслон. Представшая перед глазами картина, ужаснула меня. В нескольких метрах от нас расползалась лава. Почти всё поле горело. В средине зиял глубокий разлом, из которого, шипя, изливалась жёлто-красная магма. Она растекалась вокруг, дымя и обдавая жаром. Кустики и трава на её пути вспыхивали и мгновенно исчезали. Кое-где догорали деревья, точнее то, что от них осталось.

– Ты привёл её!

К нам подбежал Амир Дазр. Весь чёрный от гари, со сбитым хриплым дыханием и обнулённым магическим резервом. Ему бы к целителю! Чуть поодаль, у края воздушного заслона, скрывавшего ужасающую картину от возможных случайных свидетелей, на траве лежал какой-то паренёк. Тоже пустой. Точнее сказать, он балансировал на грани полного магического истощения.

– Миа, попытайтесь остановить извержение?! На вас вся надежда! – нахмурившись, попросил меня Торлис.

– Почему я? Где магистры Гарик Нокс и Одри Саэр? – назвала я высших магов огня, преподававших в академии.

– Они на приёме у короля... Я не могу вызвать их сейчас!

– Боитесь огласки, значит! А ничего если тут всё сгорит?! – я не на шутку разозлилась на Торлиса.

И рассердилась на себя, за то, что вечно оказываюсь в эпицентре опасных событий. На Гарика и Одри так не вовремя отбывших на дурацкий королевский приём. Я злилась, потому что не хотела показывать свои способности ректору и Амиру. Демонстрация силы вызовет множество вопросов и домыслов, а мне они совсем не нужны. При этом, как магесса воздуха я чувствовала, сколько живых существ уже погибло от жара лавы. Они продолжали гибнуть. Стеная и отчаянно пытаясь противостоять огню. Медлить было нельзя.

– Они мне здесь не пригодятся, сгорят! – сняв сапоги, сунула их в руки Торлиса. – Уходите скорее за заслон. Не убирайте заслон, ни при каких обстоятельствах! Не подсматривайте за мной! Я сама выйду к вам, когда закончу. И этого, покажите целителю! – я кивнула на валявшегося в траве парня. Из-за истощения было непонятно оборотень он, эльф или дракон. Но однозначно – маг эфира.

Торлис остался стоять на месте, глядя на меня. А Амир пошёл к парню. С его обнулённым резервом, дроу ничем не мог помочь мне.

– Ты справишься? Я могу подстраховать, – предложил Торлис.

– Вы лишь будете мешать мне... Живее, времени не осталось. Близится ещё один взрыв!

Огненная энергия во мне начала клокотать. Стоя босыми ногами на земле, я впитывала её всем своим существом. Чувствовала, как магма медленно поднимается вверх. Стремится на поверхность. Гневается, что самонадеянный маг потревожил её ради забавы. Сонмы элементалей бесновались в огненной массе.

Первозданный огонь магмы насыщен духами. Он движим и живёт ими. Поэтому его нельзя покорить, лишь умолять о милости, о снисхождении. Просить пощадить живых и элементалей других стихий. Первородный огонь земли призван очищать, обновлять и создавать основу для новой жизни. Сейчас он гневался. Множился, чтобы уничтожить глупцов, потревоживших его умиротворение.

Я проследила за тем, чтобы ректор и магистр унесли мага эфира за воздушный заслон. Теперь они находились в относительной безопасности, и я могла начать действовать. Я подбежала к светившемуся разлому. Наступив на горячую, тлевшую красными искорками лаву, вскрикнула от боли. Огонь болью предупредил об опасности. В стихии нет зла или добра. Мы сами создаём их, собственной волей, выбирая светлую или тёмную сторону бытия.

– Иду с добром! Ради добра! Ради умиротворения и сохранности жизни! – обратилась я к огню.

Боль в ногах притупилась, лава перестала обжигать. Любопытный огонь захотел выслушать меня, узнать чего я хочу от него. Задействовав внутреннюю энергию, я излечила ожоги на ногах. И уже без страха пошла дальше, по остывающей лаве, к разлому. На его огненных краях играли, веселились саламандры. В глубине, в оранжево-красной кипящей магме метались, мельтешили более тонкие, едва осязаемые сущности огня.

Я подошла максимально близко к пышущей лаве. Огненная, живая, бесконечно горячая масса вызывала животный ужас. Первородный огонь – это не огонёк из домашнего очага, спалит и не вспомнит, что я его служительница. Но медлить было нельзя. Время, выпрошенное мной у стихии, ускользало, как песок сквозь пальцы. Малейшее промедление равнозначно смерти.

Закрыв глаза и зажав страх на грани сознания, я ступила в магму. Тело вспыхнуло, оделось пламенем. Рубашка, волосы, плоть – всё сгорело. Лишь миг, пока сохранилась память о жизни, о дыхании и мире, я могла молить о милости. Вся моя суть умоляла огонь о пощаде. Отчаянно, как только может молить гибнущая душа. Ещё мгновение и разум истает, отойдёт в мир иной. Одна надежда, что духи огня внемлют прошению своей любимицы. Сама жизнь любит меня. Я безоговорочно верю в её любовь...

Моё время остановилось. Горячее, родное пламя кругом. Любимый жар и огненное сияние. Больше не помню, почему я здесь, зачем пришла.

– Ради жизни! – подсказывают духи. Они повсюду, окутывают меня, как воздух. Невидимые, но настоящие и живые. Ласковые, близкие, любящие. – Все ради жизни! – шепчут они и уходят. Мягко ускользают, подобно прибою, покидающему мокрый песок на берегу океана.