Перебежчик (ЛП) - Андрижески Дж. С.. Страница 8

Он также уловил, как они переговаривались друг с другом о нём, хотя самих слов он не мог расслышать. Они говорили о нём в приватной зоне своей военной конструкции, на своего рода «экстрасенсорном канале», где они могли общаться, не будучи подслушанными кем-либо, не работающим на той же частоте.

Из-за этого Ревик уловил лишь самый смутный оттенок того, что говорилось, хотя он сидел прямо рядом со всеми ними.

Этого оказалось как раз достаточно, чтобы вызвать в нём паранойю.

Ревик попытался сосредоточиться на том, что говорил ему Балидор, игнорируя остальных, стиснув челюсти от боли в свете и морщась, когда джип трясся и подпрыгивал на неровной дороге, спускающейся вниз по склону горы.

— …Как я уже сказал, её партнёра, Уйе, захватил СКАРБ, когда он пытался помешать им забрать её, — говорил Балидор.

Он зажал руки между подпрыгивающими коленями, вероятно, отчасти для того, чтобы они не ударялись друг о друга.

— …В результате ему было предъявлено несколько дополнительных уголовных обвинений, но сейчас мы ведём переговоры с нашими контактами, чтобы попытаться вызволить его из зоны строгого режима лагеря, где он в настоящее время содержится. Прямо сейчас они держат его в подземной камере предварительного заключения… отдельно от неё. Это значительно затруднит извлечение их обоих.

Ревик нахмурился.

Прежде чем он успел заговорить, Балидор серьёзно посмотрел на него.

— Тебе следует знать ещё кое-что, брат, — сказал он, понизив голос.

Ревик напрягся, заметив нерешительность в глазах собеседника.

— Она беременна, — сообщил Балидор.

Ревик вздрогнул, почувствовав, как его грудь сдавило.

Вздохнув, Балидор сделал что-то вроде примирительного жеста рукой.

— …Больше, чем беременна, — добавил он. — У неё подходит срок родов. По словам её мужа, она в любой день может родить.

Ревик почувствовал, как в его груди медленно разгорается пламя. Постепенно боль переросла в более сильную, пока ему не стало трудно дышать. На сей раз это была не боль разделения, а что-то другое.

Сам того не желая, он поймал себя на том, что думает о муже Кали.

Он подумал о том, что было бы, если бы это он застрял в камере СКАРБа, допрашиваемый агентами Организации, если бы его держали отдельно от его слепой, беременной, похищенной жены, если бы он не имел ни малейшего представления о том, что с ней могут сделать в главном тюремном дворе… не имел возможности помочь ей. Простой разлуки с беременной парой было бы достаточно, чтобы большинство видящих потеряли самообладание, не говоря уже о том, что им приходилось думать о закоренелых преступниках, делающих с ней бог знает что.

Впервые с тех пор, как он встретил Кали, Ревик поймал себя на радости из-за того, что он не был её парой.

Кроме того, ему наконец удалось полностью сосредоточиться на брифинге, а не на текущем состоянии своего собственного тела и света.

— Как, чёрт возьми, они её забрали, если она беременна? — резко спросил он.

Балидор пожал плечами, разводя руками.

Выражение лица лидера Адипана оставалось невозмутимым.

— Это абсолютно незаконно, — прорычал Ревик. — Как, чёрт возьми, они могли арестовать её и отправить в лагерь, когда она беременна? Разве они не знали о её состоянии?

— Они знали, — заверил его Балидор. — Как я уже сказал, у неё близок срок, брат. Не может быть, чтобы они не знали.

Ревик уставился на него.

— Как это возможно?

— Они нарушили закон, — сказал Балидор. — Очевидно же.

— По приказу?

— Очевидно.

— И вы думаете, что это приказал Галейт? — Ревик нахмурился, задумавшись, и посмотрел на других мужчин в кузове грузовика. — Вы думаете, он забрал её? Для Шулеров?

— Мы не знаем, кто именно это сделал, но вполне возможно, что это был Галейт.

— Это возможно? — Ревик уставился на него. — Кто, чёрт возьми, ещё это мог быть?

Балидор одарил его ещё одним из своих непроницаемых взглядов.

Ревик почувствовал, как у него напряглись челюсти.

— И муж. Вы знаете, где они его держат?

Балидор кивнул.

— Да. У нас есть его местонахождение. Мы до сих пор не уверены, намеревались ли они изначально забирать его, но, в конце концов, им фактически пришлось это сделать.

— Почему? — зарычал Ревик. — Потому что он может пожаловаться властям на то, что они украли его беременную жену из их чёртовой супружеской постели?

Балидор и зеленоглазый видящий обменялись взглядами.

Балидор посмотрел обратно на Ревика. Его голос стал мягче.

— Ну, да… это, безусловно, одна из причин, — сказал он. — Учитывая незаконность их действий, они вряд ли могли оставить пару Кали на свободе. Он также убил нескольких их агентов, когда они ворвались в его с Кали дом. Неудивительно, учитывая состояние его жены. Он убил ещё нескольких в самом лагере, когда они прикоснулись к его жене. Вот тогда-то они и бросили его в одиночную камеру.

— За это его посадили в одиночную камеру? — зарычал Ревик. — И обвинили его в… чём? В том, что он образовал с ней связь? В том, что он грёбаный адекватный видящий?

Несколько видящих, сидевших напротив него, хмыкнули.

Ревик услышал согласие в их хмыканье.

Он бросил на них быстрый взгляд, затем снова посмотрел на Балидора.

Балидор вздохнул, щёлкнув себе под нос, затем ответил усталым голосом.

— По сути да, брат, — сказал он. — Вероятно, они заключили его под стражу отчасти в отместку за убийства… но тот факт, что они вообще забрали беременную видящую, настолько беспрецедентен, что у нас мало оснований судить о том, что является «нормальным», или о том, какие доводы они могли бы использовать для обращения с ними обоими.

Балидор бросил на него мрачный взгляд.

— Надо отметить, что мы больше не думаем, будто обращение с Уйе было спланировано извне… если ты на это намекаешь. Похоже, что Чёрная Стрела и охранники Зачистки в работном лагере не знают об истинной личности Кали. В лагере довольно много болтают о её «состоянии» и о том, как они должны это учитывать и защищать её от других заключённых. Споры начались с того момента, как она прибыла. В основном вокруг незаконности её ареста и того, что её содержание под стражей нарушает договор с Нацией Видящих, а также закон Мирового Суда. Оперативники нашей разведки сообщают нам, что многие из охранников-видящих весьма недовольны её пребыванием там.

— Где они её держат? — спросил Ревик, нахмурившись. — В каком лагере?

— Гуорум, — сказал Балидор.

Ревик нахмурился.

— Гуорум? Это весьма радикально. Что она сделала?

— Она ничего не сделала, брат.

— Я имею в виду… что, по их словам, она сделала?

— Насколько я знаю, они не предъявили ей никаких обвинений в совершении какого-либо преступления. Вот почему это беспокоит нас, брат. Даже если не считать условия содержания в самом Гуоруме.

Выдохнув, Балидор снова сцепил руки.

— Есть несколько агентов Организации, которые стараются удержать пару Кали за решёткой. Мы думаем, что отчасти это делается в попытке вытянуть из него информацию. Но мы также думаем, основываясь на информации, полученной изнутри, что это из-за его ранга видящего, который довольно высок. Это действительно хорошая новость. Лучше так, чем если они узнают, кто он такой.

— А именно? — поинтересовался Ревик. — Кто он такой на самом деле? Этот Уйе?

— Он супруг Кали, — сказал Балидор, бросив на него бесстрастный взгляд.

Ревик нахмурился.

Он открыл рот, собираясь задать ещё один вопрос.

Он отвлёкся, когда почувствовал на себе чей-то взгляд, и повернулся, украдкой взглянув на особенно крупного мужчину, сидевшего на скамейке напротив него.

Видящий был огромным — достаточно крупным, чтобы Ревик слегка занервничал. Он был достаточно крупным, чтобы в нём текла версианская кровь, несмотря на тёмные волосы, цвет кожи и ярко-карие глаза. Несмотря на свои габариты и пристальный взгляд, он наблюдал за Ревиком с заметно меньшей враждебностью, чем большинство мужчин, деливших с ним джип.